АНГЕЛ ВО ПЛОТИ

АНГЕЛ ВО ПЛОТИ
Валерия Пересыпкина

Кого бы ни встретила из ставропольских театралов за последние три месяца, все отзываются об этом спектакле как об одной из лучших премьер Ставропольского академического театра драмы имени М.Ю. Лермонтова.
Речь идет о комедии «Два ангела, четыре человека» Виктора Шендеровича.
Начнем с того, что известный сатирик Виктор Шендерович, которого за резкие выступления против власть предержащих «убрали» с одного из центральных российских телеканалов, написал комедию специально для театра-студии под руководством Олега Табакова. Эта первая поставленная на театральных подмостках пьеса Шендеровича получила очень широкий резонанс и в столичной, и в центральной прессе. «Современная комедия о смерти», «два часа качественного развлечения», «очень смешной спектакль», «лихо сыгранная современная комедия», «остроумная притча о жизни на пороге смерти».... Последняя оценка вполне подойдет и ставропольской постановке, которую осуществил московский режиссер (его же сцено-графия и музыкальное оформление) Юрий Ильин. Возможно, в «Табакерке» ее знаменитый руководитель и сделал акцент на смешной, развлекательной стороне ситуации. В нашем же театре пьеса «Два ангела, четыре человека» прозвучала скорее как мудрая, глубокая трагикомедия, заставляющая зрителей, да и самих артистов, задуматься над вопросом «А так ли мы живем, как надо?»
Люди, как известно, не ангелы, но и ангелы, оказывается, вовсе не такие белые и пушистые, как те, что парят над сценой. Они могут быть и ликвидаторами, и падшими («чьи крылья отпали в процессе эволюции»), то есть лишенными права проживать на небесах обетованных. Такой ангел может появиться в любом доме, в любой момент, в любом обличье и сначала попросить выпить, а затем бодро сообщить, что жить человеку на земле осталось считанные часы, а то и минуты. А он - ангел-наместник по Восточному округу Москвы прибыл, чтобы подготовить сопроводительные документы на тот свет. Шок?! Не то слово. Перед 42-летним жителем столичной многоэтажки Иваном Пашкиным (артист Владимир Зоря) предстает «во всей красе» не очень-то благопристойная его жизнь. «Мы вам не мешали, - говорит появившийся ниоткуда Некто Странцилов (заслуженный артист России Александр Ростов), - хотя похвалиться нечем. Кто украл блок марок? Кто настучал на однополчанина? Кто подсиживал коллег? Кто сделал ребенка Антиповой? Алименты сыну платите маленькие.... Дрянь вы, Иван Андреевич!»
Здесь есть все: ведающий смертями Высший компьютер, официальный сайт Царствия Небесного, решение «первой инстанции», по которому Пашкину предписано смотреть свою сволочную жизнь до бесконечности, рассказ ангела о том, где сейчас обитают души умерших знаменитостей, крутые виражи, отточенные фразы, щемящие интермедии, недоверие, отчаяние, торг. «Но я где-нибудь буду?» - в ужасе, веря и не веря в происходящее, спрашивает Пашкин. И мгновенный ответ: «Как файл, в сжатом виде». У двух героев (весь вечер на сцене) есть целая ночь до прихода еще одного ангела - ликвидатора. И за это время на долю персонажей Александра Ростова и Владимира Зори выпало столько переживаний, перепадов настроения, смен сложных ситуаций, и все это в таком молниеносном перевоплощении и на такой огромной скорости, что зрители, не успев отреагировать на остроумную фразу, замирают, боясь пропустить еще более интересное. Появляются, как гротескные мазки, похожий на робота нотариус (Игорь Барташ), равнодушный доктор со скорой помощи (Георгий Серебрянский), суетливый, но, похоже, принимающий все близко к сердцу санитар (Владимир Петренко), несуразный, но вовсе не смешной ангел-ликвидатор (Владимир Поморцев). Все они хороши, каждый по-своему, однако действо держат на своих плечах (в прямом смысле), работая на контрасте, Пашкин (Владимир Зоря) и Странцилов (Александр Ростов), человек и ангел.
Многомерность авторского замысла виртуозно и блестяще раскрывают оба актера, но, если Владимир Зоря более взрывной, темпераментный, крайне эмоциональный, то Александр Ростов со своим кажущимся спокойствием, вовсе не ангельским коварством, упоением властью и презрением к ничтожному «субъекту договора», моментальными афоризмами, едва заметными, скупыми жестами показывает настолько многокрасочный образ, что тут же понимаешь - это новая ступень в его творческой жизни (в которой как-никак более ста ролей), новая, яркая грань его таланта. «Шендерович, - считает Александр Владимирович, - хочет в этой пьесе пробиться «внутрь» времени и человека, который был брошен государством, оставлен выживать, а не жить полноценной жизнью. Как не потерять себя, свое достоинство? Как восстановить духовность, доброту, милосердие? Два страдающих существа встретились в странной, необычной ситуации на пороге смерти и постепенно обретают поддержку друг в друге...».
И вот уже воспрявший духом Пашкин спрашивает у Странцилова: «Какие планы на жизнь?», и советует ангелу сходить в аптеку за валерьянкой. «А потом?» - спрашивает тот. «А потом - сюда, на улице не оставлю. Завещание я все-таки перепишу, а с нотариусом поговорим по-человечески. Как? Поймаем и отметелим». Иван Пашкин хочет устроить бывшего уже ангела к себе на фирму, торговать собачьим кормом, но Странцилов отказывается: «Нет, я на паперть, по профилю». Еще один, возможно, последний поворот в действии, когда звучит голос Луи Армстронга. Лицо ангела светлеет: «А этого я знаю, он у нас в раю каждую субботу поет». «А мне в рай можно?» - все еще надеется на снисхождение Пашкин. «А ты вот так петь можешь?». И вновь, как уже было, «верещит» под окном чужая машина. «Ну не сукин сын? Надо убивать!».
Сами же актеры, как и восхищенные зрители, мыслят после спектакля совсем по-другому. Автор-то пьесы явно оптимист. Он верит в то, что в каждом из нас, если поискать, можно найти что-то хорошее. И своей мудрой пьесой заставляет так же думать и всех нас.