ВИКТОР АВКСЕНТЬЕВ: «ПРОБЛЕМА СОЗДАЕТ ШАНС ДЛЯ РАЗВИТИЯ»

ВИКТОР АВКСЕНТЬЕВ: «ПРОБЛЕМА СОЗДАЕТ ШАНС ДЛЯ РАЗВИТИЯ»
Галина Сергушина

Исполнился год со дня создания Северо-Кавказского федерального округа. Что выиграло и в чем проиграло Ставрополье, войдя в состав нового административного образования?
Интервью с доктором философских наук, директором Института социально-экономических и гуманитарных исследований Южного научного центра Российской Академии Наук Виктором Авксентьевым.
- Виктор Анатольевич, для многих жителей края включение Ставрополья в новый федеральный округ было шоком. Люди восприняли это как изоляцию от более благополучных регионов остальной России, как стремление властей спрятать в один мешок все опасные проблемы Северного Кавказа. Не отсюда ли инициативы по сбору подписей за выход края из состава СКФО, за создание Ставропольской русской республики? С вашей точки зрения, что выиграл и в чем проиграл Ставропольский край от включения в СКФО?
- Год - слишком короткий срок для того, чтобы видеть зримые результаты или наоборот их отсутствие, когда мы говорим о затяжных региональных конфликтах. А ситуацию в северокавказском регионе можно охарактеризовать именно таким образом. Это затяжной региональный этнополитический кризис. Выход из таких ситуаций нигде не был простым и скоротечным. Конструктивное движение - очень длительный период.
В своих прогнозах еще до создания округа я говорил о том, что мы вступаем в очень сложную полосу, которая продлится, как минимум, до 2012 года. Сейчас я бы продлил этот прогноз до 2014 года.
Это период, когда мы находимся на подъеме конфликтности, что обусловлено рядом причин, не связанных с созданием округа. Наоборот, создание округа и было реакцией на эти причины. Удачное, неудачное решение - сейчас уже нет смысла все это обсуждать. Такой СВОТ-анализ (соотнесение сильных и слабых сторон, возможностей и опасностей) надо было проводить до создания округа, а не сейчас, когда всем надо прилагать усилия, чтобы результаты были позитивные.
Что касается Ставропольского края, я с вами согласен, был шок. Но постепенно все успокоилось. Мы видим, что рост конфликтности в 2010 году не связан с тем, находишься ты в Северо-Кавказском округе или не находишься. Всем известны события в Ростове и перекрытие улиц молодежью в этом городе, события на Манежной площади в Москве...
- Но два теракта, которых не было на Ставрополье 7 лет, произошли после включения края в Северо-Кавказский округ...
- Я хочу напомнить, что теракты произошли и за пределами округа. Да, это восходящая линия, та линия, которая стала отчетливой в 2008 году и которая стала настолько явной в 2009 году, что потребовала срочного реагирования со стороны федеральной власти. Стало ясно, что дальше ситуацию замалчивать невозможно, что она требует принятия срочных решений.
Поэтому первый и основной позитив округа - то, что федеральная власть вплотную занялась проблемами на Северном Кавказе. Северный Кавказ стал предметом первоочередных забот. Он стал в фокусе федеральной политики. Это очень важно, потому что без этого сигнала, без этой переориентации изменить что-либо невозможно.
У нас в Южном федеральном округе реализовывался инерционный, или бюрократический сценарий. Были положительные тенденции, были и отрицательные. Постепенно позитивные тенденции стали затухать, а негативные нарастать. Инерционный сценарий потому и инерционный, что везет, куда вывезет. Вот вывезло сюда. А нам ситуацию нужно изменить.
Создание Северо-Кавказского округа стало попыткой перейти с инерционного на позитивный сценарий развития. Ставропольский край оказался в центре всех этих событий. Конечно, можно найти определенные минусы в этом. Но есть и плюсы.
Когда говорят, что Ставропольский край должен выступить локомотивом в инновационном развитии Северо-Кавказского округа, это не просто красивые слова или заклинания. Мы уже сейчас видим по движению капитала, по интересу, который проявляют к нашему краю инвесторы, что с этой точки зрения мы оказываемся в выигрыше.
- Вы основываетесь на каких-то научных данных, на исследованиях или на заявлениях властей, что идет движение капитала?
- На анализе различных источников. Мы видим, какой интерес проявляет сейчас бизнес к инновационным проектам. И действительно может произойти перелом в инновационном развитии края и округа. Конечно, это не произойдет автоматически.
Не секрет, что среди молодежи, а я многие годы работаю со студентами, бытует мнение, что на Ставрополье нет хороших условий для карьерного роста. Раньше стремились уезжать в Москву, Питер, сейчас ориентация на Краснодар, Ростов. Молодежь уезжает из-за того, что ищет, где больше перспектив. Нужны интересные рабочие места в современных видах производства с хорошей зарплатой. Таких мест у нас в крае очень мало. Сейчас шанс появился. Большие перспективы у Невинномысска с развитием технопарка. Огромные капиталовложения планируются в производство полимерных материалов в Буденновске.
Нужно понимать, что любая проблема, которая возникает, создает шанс для развития, для движения вперед. Мы привыкли проблему рассматривать как то, что ухудшает наше положение. Но нужно посмотреть и по-другому: как на то, что создает шанс улучшить положение.
- Как в русской пословице: не было бы счастья, да несчастье помогло...
- Иногда бывает так. Новое положение края в округе создает и новые возможности для края.
- Виктор Анатольевич, а вот если вернуться в предысторию... Почему именно 2008 год вы называете точкой отсчета нарастания негативных тенденций?
- По статистике. Это динамика терроризма, диверсионной, протестной активности. Динамика социального самочувствия населения. До 2007 года действовала инерция тех мер по стабилизации ситуации, которые были приняты в 2004 году после трагических событий в Беслане. Создание вертикали власти, укрепление государственности дало эффект.
Но эффект этот не бесконечен. К 2007 году он стал затухать. Нужны были уже другие движения: закрепление позитива, купирование негатива. Этого не случилось. Возобладало представление о том, что конфликты остаются в прошлом, что нужно переходить к экономической реконструкции региона, что ситуация стабилизировалась.
Мы видели такую точку зрения не только у политиков, но и у экспертов, которых опрашивали по региону в 2006-2008 годах. 2007 год был последним, когда звучали достаточно оптимистические прогнозы. В 2008 году ситуация начала ухудшаться количественно. В 2009 - качественно. Мы уже видим переход с инерционного на негативный сценарий развития, по крайней мере, в восточной части нашего региона.
- Виктор Анатольевич, бытует мнение, что нас отделили, чтобы показать иностранцам и всем, кто участвует в подготовке Олимпиады в Сочи, что тот регион более благополучный, а Северный Кавказ отдельно?
- Ну, а что здесь такого особенного? Государство должно обезопасить такого рода проекты. В том числе и путем переконфигурации территорий. Вокруг Олимпиады в Сочи слишком высока концентрация рисков различной природы. У нас ведь какая тенденция: когда какой-то проект замысливается, изучаются его экономические, экологические риски. А когда доходит до реализации, обнаруживается, что главными становятся социально-политические. Купировать экономические и даже экологические риски проще. Научились это делать. А вот с социально-политическими несколько хуже. Они вылезают напоследок. Поэтому государство обязано снизить концентрацию этих рисков. Изменение конфигурации пространства - один из способов. Это логично, естественно и единственно правильно.
- Принята программа развития округа до 2025 года. Экономику разрушали в течение 20 лет постсоветского периода, в том числе и на Северном Кавказе. На восстановление отводится 14. Реально ли за этот срок порешать застарелые проблемы?
- Стратегия чисто экономическая, но ей предпослан раздел о рисках и проблемах и дан хороший анализ. Я напомню, что вообще-то в стратегии три варианта. Это инерционный, базовый и оптимальный.
За основу программы развития взят оптимальный, или, говоря проще, оптимистический сценарий. Признано, что должны быть решены, как предпосылка реализации этого сценария, те острые социально-политические проблемы, которые продуцируют терроризм и все негативные явления. К сожалению, я этот прогноз поддержать не могу. Я бы сказал так: нужны большие усилия, высокая эффективность работы, может быть, и определенное везение, чтобы создались условия даже для реализации базового, т.е. более «спокойного» сценария.
- Знаете, когда я много лет назад приехала на Кавказ после окончания одного из университетов Сибири, я очень хотела понять этот край, взялась читать все написанное о нем. Особо интересным показался пятитомник Потто «Кавказская война». Но у меня сложилось впечатление, что сама ментальность здешних народов не дает им долго жить в мире. Как говорится, «кровь играет». Возможно, я не права с точки зрения науки?
- Мы слишком много внимания уделяем проблемам ментальности в этом случае. Есть специфика ментальности, этого никто не отрицает, есть специфика культуры. Но если мы посмотрим на советский период, мы увидим, насколько советский строй изменил людей на Северном Кавказе, как и по всей стране.
В чем ментальность проявляется? Мы все время делаем упор на воинственность. Может быть, это и есть. Есть и неприятие каких-то неправедных действий со стороны власти. Более острое, чем у других, ощущение личной обиды при несправедливости. Но это один из многих факторов, которые мы должны учитывать. И все-таки упор мы должны делать на характер социально-политических процессов, которые здесь протекают.
Вокруг ментальности столько мифов сформировалось. Что такое ментальность? Ментальность сельского человека очень отличается от ментальности городского, ментальность мужчины отличается от ментальности женщины. Этих ментальностей - миллионы. И вдруг мы зацепились за эту этническую составляющую ментальности.
- Исход русских из северокавказских республик, стремление республик к моноэтничности - не становится ли это нарастающим препятствием к адаптации кавказской молодежи в российском сообществе?
- Я бы все-таки не отождествлял исход русских с каким-то стремлением к моноэтничности. Исход обусловлен многими факторами, а в последние 10 лет - это факторы экономические. Для русских в республиках просто не осталось работы. Это инженеры, техники, специалисты высокой квалификации - производства, на которых они были заняты, практически свернулись. Мы слышим от руководителей республик в течение примерно 10 лет, что они стремятся сохранить русских и вернуть их. Понятно, что все это, скорее всего, нереализуемо, но стремление подразумевает цель. А цель заявлена другая.
- В январе этого года начал работать Межрегиональный ресурс¬-ный центр, призванный трудоустраивать безработных из северокавказских республик, в том числе в других регионах России. Насколько реальна такая трудовая миграция южан в другие территории страны?
- Вокруг безработицы у нас тоже накручено очень много проблем. Абсолютные цифры по разным республикам - разные, и они велики. Но в республиках есть рабочие места. На них просто не хотят работать.
- Мало платят?
- Не только мало платят. Это виды деятельности, связанные с физическим трудом. Нужны дорожные рабочие, нужны токари, слесари, строители. Невозможно устроить всех юристами, экономистами, начальниками. Этих должностей не хватает. Их не хватит во всей стране.
Мы же прекрасно знаем, что многие идут на биржу труда не за поиском работы, а за пособием. Что мы скрываем простые истины? Но вообще-то говоря, переезд из трудоизбыточных регионов в трудонедостаточные - это мировая практика. У нас эта мировая практика ограничена низкой мобильностью населения. Трудно продать жилье, чтобы купить на новом месте, очень дорогой переезд. Зачастую этот переезд так дорог и неопределенен, что он может просто не оправдать надежд и не окупить затраты. Повышение мобильности населения - вообще государственная проблема. Низкая мобильность населения - это признак некой несовременности общества.
- Виктор Анатольевич, и все-таки я вернусь к тому, что русские уезжают со Ставрополья. Этими сообщениями полон Интернет, эти сообщения обсуждаются. Никто не поспорит с тем, что уезжают из восточных районов края, там ваххабиты, плохая социально-экономическая ситуация. Но чем объяснить миграцию из считающихся благополучными городов и районов?
- Давайте дождемся результатов переписи. И посмотрим все-таки на объективную статистику. Визуально вроде бы все так. Да, из восточных районов уезжают. Это совершенно очевидно. Сейчас это во многом связано с трудовыми ориентациями русского населения. Молодежь хочет работать на современных производствах. Вот как в свое время, в 50-ые годы прошлого века, русские перестали заниматься овцеводством. За одно поколение отрасль была поставлена под угрозу. Пришлось приглашать чабанов из Дагестана. В противном случае отрасль могла бы просто прекратить существование.
Сегодня русская молодежь, получившая образование в Ставрополе, я уж не говорю о тех, кто закончил столичные вузы, не хочет возвращаться в менее комфортную социальную, экономическую и даже природную среду. Хотят жить по-современному. У нас не так много очагов современной жизни на территории края, особенно его восточной части. На мой взгляд, если будут реализованы проекты в Буденновске, это сможет не просто стабилизировать русское население на востоке края, но и привлечет часть тех русских из республик, которые планировали выехать куда-либо, но смогут найти на Ставрополье подходящее место приложения своих знаний и способностей. Русские хотят работать на современном производстве. Их все меньше и меньше привлекает сельское хозяйство. И никуда мы от этого не денемся.
- У нас периодически происходят конфликты в той же восточной зоне края. Вот в Зеленокумске в прошлом году конфликт был, в Степновском районе. Сейчас власти делают ставку на казачество. На том же Межэтническом совете прозвучало, что будут поддерживать казаков, выпускать казачью газету, будет выделено какое-то время казакам на телевидении. В общем-то, казачеству отводится властями роль помощника милиции в патрулировании улиц. А казаки, наверное, ждут, что на них более серьезно обопрутся?
- Я думаю, что вы правильно оценили ориентиры власти в этой ситуации. Я бы не сказал, что власть делает ставку на казачество. Власть делает ставку на комплексное развитие всех регионов. На создание привлекательных рабочих мест. На создание более комфортной среды в первую очередь. В поддержании общественного порядка, да, опирается на казачество. Но вообще это признание того, что органы правопорядка не справляются. И им ищут какое-то дополнение. Здесь проблема достаточно спорная и пока достаточно острая. Но мое наблюдение, в том числе на Межэтническом совете, что казачество рассматривается как один из путей стабилизации обстановки, а не как единственный или основной. Долговременное изменение связано с развитием территорий.
- Виктор Анатольевич, власти обижаются, когда журналисты напоминают, что пару лет назад Ставрополье было названо в числе трех самых коррумпированных регионов России. Судя по общероссийским данным, коррупция в стране не уменьшается, а увеличивается, а Ставрополье и весь СКФО не только отражают общероссийские тенденции, но на Кавказе ситуация еще более усугублена. Исходя из этого, смотреть в будущее округа с оптимизмом, несмотря на все стратегии и прочее, согласитесь, затруднительно...
- Любой эксперт скажет, что коррупция - это основная проблема, от решения которой зависит будущее страны. На уровне президента признана неэффективность мер, принятых по борьбе с коррупцией. Надо искать новые. Я не специалист в этой области, есть специалисты юристы, политологи. Но то, что без снижения остроты этой проблемы до социально терпимого уровня мы не продвинемся вперед ни в каких проектах, это очевидно.