Чтобы купить лекарства, инвалид войны распродает свою библиотеку, хотя государство должно ему 1,5 миллиона рублей

Одни в Буденновске называют его Дон Кихотом. Другие – Воителем. От одного упоминания имени Алексея Митрофановича Усова вздрагивают местные служители Фемиды и наполняются тревогой сердца чиновников городской и районной администраций.
Он – ветеран Великой Отечественной войны. Один из немногих оставшихся в живых защитников Родины. И один из многих истцов, пытающихся привлечь ее в качестве ответчика в Европейском суде по правам человека.
Папка с документами, идентичная направленной в Страсбург, лежит на моем редакционном столе. Жалобы ветерана с соответствующим юридическим сопровождением хранятся в анналах многих высоких инстанций в Москве.
Я позвонила Алексею Митрофановичу накануне Дня Победы, чтобы поздравить с праздником. Он был дома, сам взял трубку и задыхающимся голосом (много лет сердечник) сказал, что собирается в поликлинику. Пожаловался, что со здоровьем стало совсем плохо, а лекарства дорожают и дорожают. Спросила, как чувствует себя его жена Надежда Петровна. «Тоже плохо». Ему – 83. Ей – 73. Оба – инвалиды. Живут в старом доме в двухкомнатной квартирке на берегу озера Буйвола. Нет у них ни детей, ни внуков, никакой другой родни. Двое одиноких стариков. Всего богатства – почти четверть века назад купленный «Запорожец» да поредевшая библиотека, книги из которой он продает не первый год – нужны деньги на лекарства.
О том, почему он начал судиться с Родиной - позднее. А сначала о том, как он ее защищал. Война застала его в Белоруссии, под Могилевом. Недавний выпускник медучилища, он еще только осваивал азы профессии. Но тогда таких «зеленых» тысячи проходили через военкоматы. Его призвали сразу. Назначили командиром медико-санитарного взвода.
Наши войска отступали. Было много раненых. Им оказывали первую помощь перед отправкой в прифронтовые и тыловые госпитали. С отступавшими частями дошел до Крыма. Потом – Кавказ. Здесь получил ранение. Это был 42-й год.
После госпиталя – снова в строй. В 18-й армии, куда его направили, решил стать коммунистом. Тогда это было великой честью и почетом. Партбилет ему вручал бывший тогда начальником политотдела полковник Леонид Брежнев.
В 43-м, вытаскивая бойцов с передовой, снова получил ранение: контузило. В госпиталь отправили в Кисловодск. Лечили долго. Но выкарабкался. Правда, проблема со слухом осталась на всю жизнь.
И опять фронт. Уже шел 44-й год. Украина. Снова Крым. Прибалтика. Белоруссия. С наступавшими советскими войсками вернулся туда, откуда началась для него военно-медицинская служба. И еще раз не уберегла его судьба: получил третье ранение.
Победу кавалер орденов Отечественной войны I степени, Красной Звезды и медали «За боевые заслуги» встретил под Кенигсбергом. Но в армии прослужил еще 11 лет. Был на границе с Манчжурией. Потом в Китае, где наши летчики учили ихних, а он лечил и тех, и других.
Уволился из рядов Вооруженных Сил в 56-м году в звании майора. Это было на Севере, в Мурманске, где в долгую полярную ночь он заболел туберкулезом. Коллеги – гражданские врачи – сказали: «Езжай на юг».
Выбрал Ставрополье. Потому что был в памяти Кисловодск. Госпиталь. Много солнца. И радушные люди. Осели с женой в Буденновске. Многие годы работал здесь в стоматполиклинике. В те советские годы, когда частнопрактикующих стоматологов не было, у него – служащего гормедучреждения – славы было поболее, чем у иных нынешних новорусских владельцев собственных клиник. Старожилы города до сих пор вспоминают курьезную историю с одним стареньким армянином, который на ослике развозил с рынка по адресам всякие громоздкие покупки. Этот старик много лет маялся с зубами, к разным врачам ходил и все был недоволен. Наконец попал к Усову, который изготовил ему вставную челюсть. И так уж она пришлась пациенту впору, что всякий раз, завидев в городе угодившего ему доктора, старик буквально выхватывал изо рта этот протез и, бросив вожжи, одной рукой поднимал его над головой, одновременно показывая большой палец другой, и эмоционально выкрикивал: «Доктор! Во!»
Последние 20 лет Алексей Митрофанович Усов не практикует. Он сам – постоянный пациент поликлиники. Давно пенсионерка и бывшая учительница английского Надежда Петровна.
Всю жизнь чета Усовых жила скромно и, памятуя о том, что у них нет детей-кормильцев, откладывала понемногу на сберкнижку – на старость.
И по всему надлежало бы Алексею Митрофановичу быть теперь респектабельным пенсионером, как его коллеги по второй мировой – старые солдаты из Америки и Англии, но он живет в России. Тяжбу с родным правительством вокруг сгоревших в огне гайдаровской реформы вкладов Усовы начали несколько лет назад.
На 20 июня 1991 года на сберкнижках у Алексея Митрофановича было 8500 рублей 86 копеек (накопленных за 24 года), а на сберкнижках у Надежды Петровны – 6558 рублей 23 копейки (накопленных за 15 лет). Напомню, что тогда за 5-6 тысяч можно было купить автомобиль «Жигули».

Грабительская деноминация уста-
новила, что тысяча дореформен-
ных рублей равна одному настоящему российскому рублю. Старики Усовы, как и миллионы их ровесников, доверивших свои деньги Сберегательному банку, вмиг стали нищими. Но если кто-то еще надеялся, что спустя годы их вклады получат наследники – дети, внуки, то Алексей Митрофанович, которому некому завещать присвоенное махинаторами денежной реформы, решил бороться. В 2000-м году начались хождения его с женой по судам.
Сначала он обратился в Буденновский городской суд с иском к Буденовскому сбербанку, мотивируя это тем, что, деноминируя вклады граждан по такой схеме, Сбербанк РФ и Минфин РФ нарушили три федеральных закона и пять статей Конституции. Буденновский суд отказал ветерану. Он обратился с кассационной жалобой в краевой суд, где тоже не получил поддержки. Я была на том заседании, и публика в задних рядах шепталась: разве они могут пойти на создание прецедента. Удовлетвори одного, потом все начнут высуживать свои вклады.
Ветеран дошел до Конституционного суда, откуда тоже получил вежливый отказ. И тогда решил обратиться в Страсбург. Сотрудники Европейского суда по правам человека вступили с ним в переписку и сначала вроде обнадежили. Но затем он получил ответ, что «это внутреннее дело России».
По подсчетам Алексея Митрофановича, сегодня государство должно им с женой 1,5 миллиона рублей (это с учетом всех инфляций, сравнительных характеристик покупательской способности рубля, обещанных тем же дореформенным сбербанковским договором процентов).
Кстати, что касается выплаты тысячерублевых компенсаций вкладчикам определенных годов рождения, то Алексей Митрофанович Усов убежден, что они не должны вычитаться из суммы вкладов, это, по его мнению, «проценты, которые Сбербанк должен мне за пользование моими деньгами в течение стольких лет».
Ветерану второй мировой войны непонятно, почему Россия, признав, наконец, обязательство перед владельцами дореформенных вкладов как внутренний долг, выделяет на это мизерные суммы, хотя долг внешний чужим странам выплачивает исправно и даже с опережением. Не может понять ветеран, почему кто-то жирует, покупая заокеанские футбольные клубы, а у него, солдата, освобождавшего от фашизма свою страну и Европу, нет денег на самое необходимое. И, наконец, совсем уж непонятно бывшему военврачу, на какие такие шиши Сбербанк, фактически расписавшийся в своем «безденежье» перед миллионами таких же, как он ветеранов, строит себе шикарные офисы руками турецких строителей?
За эти годы военврач стал юристом, исследуя и накапливая всю информацию по проблеме невозврата вкладов. Как когда-то на фронте, поддерживая того, кто первым поднялся в атаку, стали обращаться в суды и другие буденновцы. Алексея Митрофановича Усова они избрали председателем Союза защиты дореформенных вкладчиков Сбербанка РФ и владельцев ценных бумаг Прикумья. Сейчас всем им немного греет душу обещание президента, высказанное в прямом эфире телевидения, что государство советские долги перед населением признает и что они будут возвращены. А печалит то, что в прессе все меньше пишут об этой проблеме и что даже Европейский суд не берется защищать российских ветеранов второй мировой.
Как будто социальная острота идет на убыль. Нет. На убыль – естественную – идет число дореформенных кредиторов государства. Когда похоронят последнего, проблема будет решена.

В преддверии Дня Победы я жела-
ла по телефону Алексею Митро-
фановичу Усову здоровья и долгих лет жизни. А он продолжал сетовать на дороговизну лекарств, на то, что по бесплатным рецептам купить трудно, что писал в прошлом году об этом президенту, приезжали «проверяльщики» из края, а теперь все опять по-старому... И скоро нужно снова покупать слуховой аппарат. А он стоит 2000. Предыдущий он высудил бесплатно, обратившись в 2000 году в городской суд Буденновска с иском на 7 тысяч рублей, куда включил и стоимость этого слухового протеза, и лекарств, которые были положены бесплатно, но покупались за свой счет (приложил собранные рецепты). По суду все оплатили. Горздрав купил тогда 200 слуховых аппаратов, первому вручили Усову, остальные – еще 199 счастливчикам. Но это был год 55-летия Победы. В юбилеи у нас принято по-особому уважать ветеранов.
Нынешний год не юбилейный. И нет уже сил у Алексея Митрофановича ходить по судам. Есть только ОБИДА. За себя. И за СТРАНУ. За РОССИЮ, которую сотни ветеранов позорят сейчас своими исками, поступающими в Европейский суд по правам человека. А родное правительство отвечает: денег нет. Где ж их взять, если кое-как наскребли на баснословные при российской нищете оклады высокопоставленным чиновникам.
Зато ветеранам скажут добрые слова. У нас в России всегда так: где не додалось деньгами и заботой, восполняется красивыми словами. Жаль, что может не услышать их Алексей Митрофанович Усов. Давняя контузия все больше дает о себе знать. А деньги на новый слуховой аппарат копить все труднее!
Галина СЕРГУШИНА.