Здесь лечат дурные болезни

Главврач краевого кожвендиспансера Михаил Земцов – человек с большим чувством юмора. Даже об очень серьезных вещах он умеет говорить так, что без улыбки слушать его невозможно.
А беседуем мы на так называемую стыдную тему: о венерических заболеваниях и борьбе с ними.

80 лет на переднем крае
- Михаил Алексеевич, в прошлом году Ставропольский краевой клинический кожно-венерологический диспансер отметил свой 80-летний юбилей. Напомните нашим читателям, с чего все начиналось?
- За точку отсчета мы берем докладную Ставропольского губздравотдела в губисполком от 24 августа 1923 года, где говорилось о необходимости открытия диспансера «для венериков». В этом же году он и был образован. Первоначально располагался в общежитии бывшей духовной семинарии на ул. Дзержинского.
В нынешнее здание на Достоевского, 56, построенное по проекту сельской больницы мудрейшим главврачом, кандидатом наук, писателем Ефимом Федоровичем Феодориди, диспансер перебрался в 1975 году. Через 11 лет сюда пришел и я. Проработал два года, выбрали главврачом. И вот уже 16 лет я этим учреждением руковожу.
- Ну и как у нас на Ставрополье обстоят дела с «венериками»?
- Если рассматривать заболеваемость сифилисом, то у нас довольно интересная ситуация. В 1978 году Ставрополье входило в пятерку лидеров – 7,2 свежих случая на 100 тыс. населения. В целом по России их было 2,3. В годы перестройки и демократизации показатели по сифилису в России резко пошли вверх, к 1997 году достигнув 250, а на некоторых территориях 1500 случаев на 100 тысяч. То есть фактически в стране была эпидемия. На фоне этого мощнейшего роста наш край имел неплохие показатели, и мы оказались на 60-м месте в России. А все потому, что у нас сохранилась четкая система контроля за вензаболеваниями. Человек пришел в поликлинику, и если у него берут кровь, то тут же исследуют ее на сифилис. Беременных проверяли трижды. Нам кричали: это нарушение прав человека. Что вы делаете? (Ведь их 2 раза проверяли.) Я даже объяснительные писал в свое время, а потом данное требование вошло в приказ Минздрава и стало нормой. То же самое и с проф-осмотрами, которые мы вместо двух проводили 4 раза в год, что действительно имеет смысл, поскольку инкубационный период бледной трепонемы 2-3 месяца. Если мы ловим ее на ранних стадиях, такой сифилис не заразен. Конечно, кроме места, которым согрешил.
Как и все люди, я хочу покупать колбасу у продавщицы, которая не имеет сифилитических папул на ладонях. Наша задача в этом плане – создать для людей безопасные условия жизни.

Венералиссимус Нерсесов
- В плане безопасности немалую роль играет работа по предупреждению вензаболеваний. Как у вас с профилактикой?
- Санитарному просвещению населения мы уделяем много внимания. Врачи диспансера систематически выезжают в города и районы края с целью проверки и оказания помощи. Читают лекции, выступают в СМИ.
В свое время мы вышли к проституткам. Представлять диспансер отрядили одного из лучших специалистов – Георгия Нерсесова. Одели на доктора все золото, которое нашли: цепи, перстни. Он свою волосатую грудь обнажил и пошел к девушкам, беседы беседовать... Георгий Гарриевич объяснил работницам коммерческого секса ситуацию. Девчонки по крайней мере стали приходить на осмотры. Мы их здесь научили пользоваться презервативами даже при оральном сексе. Прийти к нам проституток подтолкнул еще и один из их бывших клиентов. Любовь была без гарантии, и он заразился. А потом бегал по девкам с пистолетом, искал ту – единственную.
Я не за то, чтобы работницы коммерческого секса, как в 20-е годы, шли к нам со знаменами под барабанный бой. Но они должны знать, что при такой работе надо хотя бы раз в месяц обследоваться. Это стоит гораздо дешевле, чем потом лечиться.
Основная масса венбольных (до 70 процентов) у нас выявляется активно, при всех видах медицинских осмотров. В результате проводимой работы в крае ежегодно снижается заболеваемость сифилисом и гонореей.
Кстати, о Нерсесове. Он у нас любимый доктор силовых структур, работает в хозрасчетном отделении, возглавляемом прекрасным доктором А.А. Лазариди. Как-то еду туда, останавливает гаишник. Наверное, я правила нарушил. Среди других вопросов: «Где работаешь?» «В кожвене», - отвечаю. «А-а, у Нерсесова?» - «Да.» - «Проезжай!» Это меня нисколько не задело. Наоборот приятно, что наших врачей хорошо знают. Это очень приличные люди, которые хорошо делают свое дело.

Чего стыдимся,
того и таимся
- Кого к вам больше приходит: мужчин или женщин?
- По статистике заболевших женщин регистрируется больше. Но здесь есть особенность. Мужчины более прытки в плане самостоятельного лечения. Это одна из самых больших бед на Руси – ищут кого угодно: солдата пехотного полка, недоучившегося медика.
Недавно наш врач уговаривал заболевшего главу семейства привести на лечение всех членов семьи. Уговорил. Но сам прийти отказался. «Что я, с ветеринаром что ли не знаком? Бициллин он мне и сам вколет». Это картинки нашей жизни.
- Наверное, многие люди просто стесняются?
- Одиозность нашей конторы пугает многих. Но не нужно бояться, лучше нас никто не разбирается во всех этих важных для каждого человека проблемах.
И морали читать в диспансере никто не будет. Мы ведь прекрасно понимаем, что человек – биологическое существо. Он живет в том числе и половой жизнью. И имеет заболевания в этой сфере. Они так же естественны, как и заболевания, к примеру, желудочно-кишечного тракта. Я считаю, что аморальных болезней не бывает.
Призывая потенциальных пациентов не стесняться, хочу добавить, что у нас «безъязыкий» коллектив. Врачебная тайна сохраняется неукоснительно. Посещал нас как-то дедушка 72 лет. У него было 3-4 любовницы, которые жили в его доме, а вместо платы тешили старика, чем могли. На какой-то из них дедуля и прокололся. Мужчина вызвал наш неподдельный интерес. Несмотря на беду, приходил веселый, с ним стайка девушек, которых он окормлял... Но интерес наш за стены диспансера никогда не выходил.
- Раньше по месту работы «венерика» диспансер рассылал соответствующие уведомления. Такая практика сохраняется?
- Никуда мы сейчас писем не рассылаем. Стараемся в первую очередь всемерно сохранить семью. Никогда не скажем женщине однозначно, что у нее муж «гуляет», если есть хотя бы одна сотая процента возможности заболевания неполовым путем. Говорим: возможно и так, и так. Зачем людям головы забивать процентами? Надо дать возможность человеку сохранить лицо. Пусть люди потом сами разберутся. После того как пролечатся.
- А как насчет работников прилавка, детских учреждений?
- Конечно, есть некоторые аспекты жизни больных, которые нам необходимо выяснять. Например, где работает человек. Если, допустим, в детском коллективе, мы должны придумать, как его вывести оттуда, как выписать ему больничный, чтобы сохранить реноме.
С другой стороны, если он болен заразной формой сифилиса, мы должны какие-то мероприятия в этом коллективе провести, чтобы дать гарантии детям, персоналу. Все это трудно, но мы это делаем.
У нас есть кабинет анонимного обследования и лечения, который функционирует с 1992 года на базе хозрасчетного отделения. Сюда без всякого полиса может обратиться любой человек, подозревающий, что у него не все в порядке с половыми путями.
Для обследования пациентов используется полный комплекс серологических реакций на сифилис, а также методика XXI века – ДНК-диагностика, достоверность которой свыше 90 процентов. Мы диагностируем: сифилис, гонорею, трихомониаз, хламидиоз, микоплазмоз, уреаплазмоз и другие инфекции, передаваемые половым путем.
- В последнее время в народе стали популярны экспресс-анализы. Насколько они достоверны по сравнению с вашими?
- Сейчас много коммерческих и полукоммерческих организаций идут по пути унификации анализов. Их достоверность 30 процентов. Я называю это фаст-фудом. «Быстрая» пища не бывает качественной. И когда мне пациенты говорят, что им где-то сделали ДНК-диагностику за 15 минут, мне смешно. Каждый биологический процесс имеет свое время. Гонококк будет расти 2-3 суток, значит, его надо смотреть на третьи сутки. При ДНК-диагностике, где можно определить любую инфекцию, не только связанную с венерическими болезнями, ответ можно дать не менее чем через сутки. У нас государственное клиническое учреждение, и мы все делаем качественно и добротно. Это кредо нашего диспансера.
Зачастую мы сталкиваемся с тем, что на волне экспресс-диагностики и быстрого лечения (одной инъекцией, двумя таблетками) около 30 процентов переболевших сифилисом имеют серорезистентность. Человек уже не болен, а анализы выдают «кресты». Иногда всю оставшуюся жизнь. Возникают проблемы, к примеру, при оформлении в санаторий, проведении какой-то экстренной операции (авария, беременность).
- Чем вы можете помочь человеку?
- Если мы сказали ему, что он не болен, но у него есть серорезистентность, мы держим его в поле своего зрения. При его желании, конечно. И фактически оказываем помощь в тех ситуациях, когда положительная серореакция доставляет человеку неудобства: и бытовые, и моральные.

Санаторий «Сифилек»
- осколок социализма
- Диагностика – не единственная задача диспансера. Вы ведь еще и лечите. Кто ваши пациенты?
- Диспансер – клиническое учреждение, на базе которого функционирует кафедра дерматовенерологии и косметологии, возглавляемая профессором В.В. Чеботаревым. К нам в стационар поступают большей частью малоимущие больные. Они получают здесь полноценное лечение, которое нигде в другом месте, пожалуй, не получат, поскольку заплатить нечем. У нас эти люди помимо бесплатного лечения получают великолепную новую койку, белье, трехразовое питание. Вот, например, сегодня на завтрак был вареный картофель с тушеной рыбой, масло. На обед будет: овощное рагу с курицей, суп фасолевый и компот. Вспоминаю времена конца застоя, в меню были: суп «святая вода» - на 1-е, вода кипяченая – на 2-е, некипяченая – на 3-е. Я ездил по колхозам и просил председателей: «Дайте хоть что-нибудь: каши, рыбы, и документы, чтобы довезти». Всякое было, но выжили. Сейчас, слава Богу, деньги на наши нужды через казначейство поступают нормально. Сделали косметический ремонт в процедурных, лабораториях, заменили металлические трубы на пластиковые. Поставили везде новые раковины, смесители. Есть холодная и горячая вода. Самая большая палата сейчас – на четырех человек. Пациенты очень довольны. Называют диспансер последним осколком социализма. На заборе оставили надпись «Санаторий «Сифилек».
Если вдруг по какой-то причине мы исчезнем, Ставропольский край много потеряет – потому что у нас социальная лечебница.
- Невозможно достичь успеха без единомышленников, классных специалистов. Что за люди с вами работают?
- У нас работает 170 человек. Среди них врачи высшей квалификационной категории, кандидаты медицинских наук. Профессиональный, сплоченный, грамотный коллектив. Мы держим рекорд по ветеранам. У нас продолжают плодотворно трудиться сотрудники, достигшие 80 и более лет. Это врач-консультант Любовь Васильевна Павлик, лаборант Зинаида Сергеевна Захарова, врачи Людмила Васильевна Масанская и Людмила Тихоновна Дробина. Рентген-лаборантом у нас работает легендарная личность – Николай Васильевич Подмятников – один из немногих оставшихся в живых участников Великой Отечественной войны, который прошел Невскую Дубровку. Воевал на этом пятачке около недели, в то время как срок выживания там составлял не более полутора часов.
Прекрасно работают другие врачи, медсестры и обслуживающий диспансер персонал.
У нас в коллективе мощное творческое ядро. Текучки кадров практически нет. Люди держатся за свои рабочие места.
- А что их держит. Зарплата?
- Если говорить о зарплате, то она у нас на 15 процентов выше, чем у врача или медсестры, работающей в любом терапевтическом отделении. Так что дело не в зарплате. Я считаю, что людей привлекает хорошая атмосфера и нормальные взаимо-отношения в коллективе. Склок в диспансере практически не бывает. Людям у нас комфортно.
- Скоро мы будем отмечать профессиональный праздник медиков. Что бы вы хотели им пожелать?
- Прежде всего здоровья, счастья, успехов в работе. И чтобы власти всегда были повернуты к нам, как и мы к больным – лицом.
Беседовал Анатолий ФИШКИН.