Подсудимый получил пять лет за разбой плюс полтора года за угрозы в адрес гособвинителя

А. Лебедев «прославился» в изоляторе временного содержания Александровского РОВД тем, что умудрился зашить себе нитками рот и веки, выражая таким образом протест против этапирования в суд. Нитки местный фельдшер вытащил, ранки помазал зеленкой. Но судебное заседание пришлось перенести на другой день.
За несколько месяцев пребывания в изоляторе беспокойный подсудимый девять раз подвергался дисциплинарным взысканиям. И не только за «портняжные работы». Но именно нежелание держать рот на замке уже в суде добавило ему срок заключения.

А. Лебедев - уроженец села Александровского, прибыл в него летом прошлого года из сибирского города Шарыпово по семейным делам. И был задержан местной милицией по подозрению в разбойных нападениях на продуктовые магазины. Хотя сам он причастность к преступлениям отрицал, следствию удалось собрать доказательства, которые суд счел достаточными для обвинения. За разбой Лебедеву назначили 5 лет 2 месяца лишения свободы с отбыванием в колонии общего режима.
Приговор был оглашен, председательствующий и секретарь судебного заседания вышли из зала. Конвоир открыл дверцу клетки, пристегнул осужденному наручники и приготовился этапировать его в изолятор. И тут Лебедев решил обратиться с «речью» к представлявшему на процессе гособвинение заместителю прокурора района, задержавшемуся в зале заседания.
Речь содержала нецензурную брань и угрозу грохнуть зампрокурора после того, как он, осужденный, отбудет срок.
Естественно, от гособвинителя последовал рапорт на имя прокурора района. Было проведено расследование инцидента. И Лебедев снова предстал перед судом. Теперь уже перед краевым. Обвинение - публичное оскорбление представителя власти при отправлении им своих обязанностей, угроза убийством.
Учитывая неуравновешенный характер осужденного, угроза была воспринята реально. Гособвинение на этом процессе представлял прокурор края Валерий Калугин. Председательствовал в заседании судья краевого суда Николай Зарудняк. Угроза убийством и причинением вреда здоровью лицу, участвовавшему в отправлении правосудия, «потянула» на значительный срок. Теперь Лебедеву вместо 5 лет 2 месяцев придется «сидеть» 6 лет 6 месяцев.
Вообще, угрозы в адрес судей и прокуроров, к сожалению, не так уж редки. Год назад «Ведомости» писали, как «добрый» начальник одной из дагестанских колоний дал отпуск не имевшему для этого никаких заслуг сидельцу. Последний, и не подумав прибыть к семье, к которой просился, рванул в Ставрополь. Здесь с Главпочтамта отправил угрожающие письма судье, следователю прокуратуры и родственнику человека, которого убил, за что и отсиживал срок. К счастью, несостоявшегося мстителя вовремя выявили. Взяли под стражу. Снова судили, добавив срок.
В 2002 году в краевом суде был случай, когда убийца, приговоренный к 14 годам 6 месяцам лишения свободы в колонии строгого режима, стал выкрикивать бранные слова в адрес судьи после оглашения приговора. Но поскольку срок ему уже был дан максимальный, добавлять не стали.
Конечно, это каждый раз прецедент, когда осужденный в зале суда позволяет себе «выражаться» в адрес участвующих в отправлении правосудия. Этих людей можно счесть неадекватными, даже если тест по психоэкспертизе был вроде бы нормальным.
Но в этой распущенности видятся и признаки той безнаказанности и вседозволенности в «выражениях» в любых общественных местах, которые мы как бы стараемся не замечать.
Недавно довелось брать интервью у председателя Совета судей Ставропольского края Николая Ивановича Мальцева. И он рассказал, как, прибыв в Ставрополь выпускником Саратовского юридического института и будучи назначенным судьей райсуда (после стажерства), он первым стал применять такую меру наказания, как трое суток административного ареста. Про пятнадцатисуточников я слышала, а про трех - нет. Спросила, за что можно было дать такое наказание?
- За нецензурную брань в общественном месте, - ответил мой собеседник. И добавил: - Почему было? И сегодня можно.
Закон гибок. В нем много статей. И быть может, иной раз позорные трое суток за матерщину на улице да наказание в виде уборки общественных туалетов заставили бы некоторых мальчиков и девочек придерживать языки хотя бы в общественных местах. А то ведь от «юного мата» уши вянут. Видимо, только у прохожих. Не у милиции. А хулиганье с младых ногтей усваивало бы, что с нецензурщины и начинается правовой беспредел, который не останется безнаказанным.

Галина СЕРГУШИНА.