Куда подевались рыцари из замка?

В детстве мы совершали походы по тогда еще мало затронутому цивилизацией Ворошиловску (так именовали Ставрополь в 1935-43 гг.). Город казался большим потому, что сами мы были еще маленькими. Особенно запомнились летние прогулки к друзьям, которые жили в той части города, которую именовали Старым Форштадтом. Они жили на Плевненской улице, там, где еще сохранились следы каменоломен. Город застраивался известняком, который добывался здесь, на его окраине. Мы шли с улицы Барятинской, что в центре города, сначала по улице Льва Толстого, а затем по пустырям (они теперь застроены), огибая Аульчик, домики, спрятавшиеся в садах верховий речки Мутнянки. Здесь двигались с опаской: ходили слухи о том, что ребята из Аульчика «воевали» с «городскими» и «форштадтскими». Тропинка далее вела через пыльную Преображенскую площадь перед тюрьмой, мрачным зданием, спрятанным за высоченным каменным забором, увенчанным колючей проволокой. Обойдя тюрьму с запада, дальше мы уже шли по Семинарской улице и выходили на Плевненскую.

Дом наших приятелей был одноэтажным с улицы, а в сторону уходившего вниз сада двухэтажным. В этом саду мы проводили время в своих детских забавах. Однажды друзья показали нам более короткий путь домой через сады на соседнюю Шипкинскую улицу. Выйдя на нее, мы неожиданно оказались перед средневековым замком, сложенным из тесанных глыб песчаника, обработанного особым способом. Над парадным входом, ниже круглого окна под крышей, на нас взирал суровый каменный женский лик. Подумалось, что это покровительница обитателей замка. Другие украшения в виде крепостных стен, щитов свидетельствовали о том, что здание построено для людей, связанных с военным делом. Начитавшимся книг Вальтера Скотта мальчишкам воображение рисовало сцены из рыцарской жизни вокруг этого замка. Однако на нем лежала печать запустения: дверь парадного хода была заколочена, ступени крыльца давно не ощущали людских ног.
Это уже потом, по прошествии многих лет, мне стала известна история этого замечательного сооружения. Построенное в 1912 году специально для Ставропольского офицерского собрания подрядчиком Ларичевым, оно поражает своим неповторимым внешним обликом, описать который невозможно - надо его видеть. Не установленный краеведами архитектор создал для офицерского собрания то, что соответствовало его предназначению. Замок с суровым ликом богини Победы (с латинского Виктории, а с греческого Ники) над входом, другие украшения с элементами геральдики Ставропольской губернии, собирал в своих стенах генералитет и офицерство губернии. Здесь устраивались торжественные собрания, приуроченные к юбилеям побед российской армии. Проводились здесь и встречи с именитыми гостями, на которые собирался цвет ставропольского общества - дворяне, промышленники, купечество, священнослужители. В замке устраивались спектакли заезжих артистов, балы, благотворительные концерты. В будние дни сюда, в офицерскую библиотеку, приходили гимназисты и семинаристы. Ряд помещений занимал военно-исторический музей Самурского полка, квартировавшего в Ставрополе. Полк был так назван по реке Самур, впадающей в Каспийское море, и Самурскому хребту Восточного Кавказа. Там были одержаны победы в ходе многолетней Кавказской войны. В музее полка были представлены многочисленные экспонаты, связанные с ратными делами самурцев: амуниция, награды, другие воинские реликвии. Здесь было представлено оружие не только российской армии, но и трофейное. Самурский полк принимал участие в сражениях не только на Кавказе, но и в Центральной Азии. Это самурцы пленили имама Шамиля 30 августа 1859 года. Сам полк размещался в казармах неподалеку, западнее Митрофановского переулка (совр. Зоотехнический).
После 1917 года для замка наступили иные времена. В годы гражданской войны часть экспонатов музея была разграблена, уцелевшие перешли в экспозиции Краеведческого музея. Офицерскую библиотеку постигла та же участь. В замке поочередно размещались лазареты Красной и Белой армий. Так это здание и стало одним из корпусов краевой клинической больницы, где размещались разные ее отделения, начиная от кожно-венерического до эндокринологического. Однако для лечения больных невозможно приспособить здание, построенное специально для массовых культурных мероприятий. Здесь мог бы разместиться один из филиалов Краеведческого музея. Тогда, восстановленное в первозданном виде, это необычное строение могло бы стать доступным для населения города и края, не избалованного такими шедеврами архитектуры. Да еще бы вернуть названия соседним улицам - Плевненская и Шипкинская. Удивительно, но это факт: из нескольких десятков пожилых жителей этой части города только один вспомнил, что улица Тельмана прежде называлась Плевненской, а старое название улицы Восьмого марта - Шипкинская - не вспомнил никто. Один респондент с сарказмом заметил, что праздничное название для улицы, ведущей от тюрьмы к кладбищу, выглядит нелепо. Председателя Коммунистической партии Германии в далекие 20-е годы прошлого века не вспомнил никто (Э. Тельман).
Шипкинская и Плевненская улицы близ офицерского собрания были совершенно уместны. Шипкинский перевал в горах Стара-Планина на Балканах русские войска удерживали до подхода подкреплений свыше пяти месяцев в русско-турецкую войну 1877-78 гг. И город Плевна, что в десятках километров севернее легендарного перевала, остался в памяти российских воинов, сражавшихся за освобождение болгар от турецкого ига. Эти события и сохранялись в названиях улиц. Как и улица Барятинская, ставшая Комсомольской, хранила память о князе Барятинском, генерале, пленившем Шамиля. Улицу Льва Толстого временщики переименовали, дав ей имя Ворошилова (совр. проспект Октябрьской революции). Улицей Крылова стал Аульчик. Преображенскую площадь поименовали площадью Ашихина в честь палача, лично пытавшего неугодных большевикам жителей Ставрополя. И улица, начинавшаяся от Духовной семинарии - Семинарская - тоже потеряла свое имя. Из 282 наименований улиц города лишь отдельные сохранили названия после тотального переименования улиц Ставрополя 25 января 1938 года.

Владимир ИВАНОВСКИЙ.