Письмо от мамы

Каждый вечер Нина Петровна шаркающей походкой шла к калитке своего двора, чтобы проверить содержимое старенького почтового ящика. В определенные дни недели извлекала любимую газету. Затем рукой щупала, не застряло ли там, в глубине ящика, долгожданное письмо. Огорченно вздыхала и медленно, с трудом переставляя ноги, отправлялась в обратный путь - в дом. Это повторялось много месяцев и лет. Путая дни недели, проверяла почтовый ящик и по воскресеньям, когда и почта-то не работает.

Когда-то письма приходили часто. Писали родственники, друзья, знакомые. Радовали весточками в конвертах уехавшие учиться дети. Но время неумолимо двигалось вперед, что-то разрушая, что-то создавая, унося в вечность близких и родных людей. Постепенно не от кого стало получать письма: адресаты выбыли навсегда. Дети повзрослели, у них катастрофически не хватало времени. Короткие письма приходили все реже и реже. «Жива, здорова? Не болей!»
Мобильные телефоны, приобретенные детьми, заставили забыть о весточках в конвертах. Нине Петровне дети подарили на день рождения навороченный мобильник, в котором она довольно долго не могла разобраться, но позже по достоинству оценила нововведение. Первое время дети звонили часто, рассказывали подробно о всех радостях и горестях своей молодой жизни, которая подбрасывала им в большом городе всякие приятные и неприятные сюрпризы. Но шло время, и звонки становились такими же редкими, как письма.
Одинокая, старая, больная Нина Петровна напрасно ждала вестей от своих деток. Женщина с болью в сердце вспоминала молодость, трудные годы жизни, когда воспитывала детей, бывших для нее самой большой ценностью. Она лишала себя многих благ, старалась научить их быть честными, добрыми, умными, дать хорошее образование. Вспоминала о своих родителях и жалела, что не смогла уберечь маму, не сказала ей всех слов благодарности, мало внимания уделяла, редко ездила в гости и не находила лишней минутки, чтоб написать пару ласковых слов... Теперь было жаль старенькую свекровь, которая тогда, много лет назад, казалась Нине Петровне злой, ворчливой и жадной. Так не нравились ее нравоучения, ее излишняя бережливость, походившая больше на скаредность. Непонятны были и обиды по поводу того, что ее - мать мужа - редко навещали они - дети и внуки....
Время все расставило по местам: нет обид, нет зависти, нет злобы, нет упреков... И нет свекрови, нет матери. Лишь боль в сердце и досада на свою недальновидность, глупость и черствость, на то, что нельзя время повернуть вспять, остановить, чтобы можно было исправить ошибки, встать на колени перед двумя седыми матерями - бабушками ее детей.
Раздумывая обо всем этом, смахивая слезы, катившиеся по щекам, одинокая женщина перебирала огромную кипу старых бумаг, писем, до которых как-то все не доходили руки. Вот открытка, подписанная только выучившей грамматику Наденькой, а вот сочинение с первой пятеркой, полученной Леночкой, а это рисунок, которым так гордилась Машенька. Тут же какие-то записи, пометки, поздравительные открытки и вырезки из газет. Все это осторожно, как какую-то ценность, перекладывала Нина Петровна.
В стопке старых писем она обнаружила пожелтевший от времени, почему-то не распечатанный конверт на свое имя. Письмо было от мамы. Недоуменно покрутив в руках конверт, Нина Петровна поспешила прочитать письмо.
«Здравствуй, дорогая моя доченька Ниночка!
Как ты там справляешься с обязанностью мамочки? Я так скучаю за вами, мои родненькие! Как здоровье нашей маленькой Машеньки? Наверное, она скоро сделает первые шаги.
Я хотела бы быть с вами всегда, каждую минуту, каждый миг, чтобы помочь вам, защитить вас от бед и невзгод, заслонить от злого ветра и знойного солнца, укрыть от дождя и согреть от мороза. Я готова вам последний кусочек хлеба отдать, лишь бы вы с детками не голодали и никогда горя не знали.
От тебя давно нет писем. Конечно, ты занята: семья, дети. Я все понимаю и прощаю. Мать на то и мать, чтобы все и всегда прощать деткам. Очень беспокоюсь за тебя, маленькая ты моя Ниночка. И еще больше - за твою крошечную доченьку. Были бы у меня крылья, прилетела бы к вам и тихонечко, чтоб не побеспокоить вас, села бы на веточку, что растет у вашего окна, заглянула бы в окошко. Успокоилось бы мое сердечко, увидев, что все у вас в порядке: сыты, здоровы, веселы. А коль голодны, принесла бы в клюве вам зернышек и водички. Крыльями заслонила бы от жарких лучей солнца, от дождя и ветра. А если б совсем худо вам было, унесла вас к себе домой, в уют и тепло. Но нет у меня крыльев! И не знаю, что там у тебя, моя любимая и такая дорогая девочка.
Пройдут годы, повзрослеют твои детки, и ты все поймешь. Жаль, что уж не будет меня с тобой! И однажды, через много-много лет, ты найдешь это мое письмо из прошлого. Знай, я любила тебя больше жизни, моя деточка, и прощаю тебя, прощаю. Береги себя и деток, будь счастлива! Я всегда с тобой, и мир прекрасен.
Прощай. Твоя мама.»
Нина Петровна громко рыдала, прижимая мамино письмо к груди. Вокруг по комнате были разбросаны пожелтевшие от времени бумаги. Уже который день молчал, будто онемел или вышел из строя телефон. Второй год почтальон не приносила ни писем, ни телеграмм. Никто не слышал рыданий женщины, и никто не мог ее утешить. Только маленькая птаха на ветке сирени под окном, склонив головку, спрашивала: «Синь-синь?».
- Мамочка, мамочка! Родная моя, что случилось? - кто-то прижал ее мокрое лицо к черной кожаной куртке. - Мамочка, мы так соскучились! Прости нас, пожалуйста.
Подняв голову, сквозь пелену слез Нина Петровна увидела своих детей и заплакала, теперь уже от счастья.
Анна ДЬЯКОВА.