Отказные дети: социальный аспект

У каждого человека должен быть дом. И в этом доме его должны любить и ждать. И под крышей этого дома он должен чувствовать себя защищенным. И отсюда, как со стартовой площадки, уходить в «большую» жизнь.
Но есть люди, у которых собственного дома нет. И нет никого на земле, кто любил бы их и ждал. И вообще нет будущего - никакой «большой» жизни в нашем с вами понимании этого слова. А есть непрерывная цепь тяжелых испытаний, которые начались буквально с первого крика, ознаменовавшего их приход на землю.
Эти люди - отказные дети. Нежеланные плоды случайной любви. Непрошеные гости для их родителей, так и не сумевших разобраться друг с другом, со своими пьянками и отсидками, со своими квартирными и денежными проблемами, которые - ну вот никак! - не позволяют им забрать из родильного дома собственных детей. Да, порой некрасивых и больных - не похвастаешься перед знакомыми, но все-таки своих. Тех, которых дал Бог - быть может, как последний шанс для искупления предыдущих грехов.
Но этот последний шанс достался государству. Оно будет лечить и кормить, а затем - поддерживать, если нужно, всю оставшуюся жизнь тех, кто пришел в этот мир вопреки его желанию. И есть в этом факте не только отрицательная, но и положительная сторона. Она состоит в том, что достоинство этих детей, как личностей, все-таки сохранено. И что у них есть место, где можно сделать свои первые шаги (тем, у кого целы ножки), на радость окружающим произнести свои первые слова (тем, у кого сохранена речь), ощутить радость от новой игрушки или чьей-то улыбки (тем, кто имеет зрение). У них есть место, где можно впервые познать надежность заботливых взрослых рук - нет, не материнских и отцовских: те тратят свое тепло совсем на другие вещи, имеющие в их глазах гораздо более высокую цену, нежели собственный ребенок. В этом доме можно, наконец, отогреться, отдышаться, опомниться от глубочайшего стресса, испытать который успел в начале жизни почти каждый из находящихся здесь восьмидесяти детей.

ОТ ЧЕГО ОСЛЕП КИРЮША?
Когда ребенок из стационара поступает в Ставропольский городской специализированный дом ребенка, в его медицинской карточке уже указан основной диагноз (как правило - перинатальная энцефалопатия), а также несколько сопутствующих: пороки сердца, патология органов дыхания, почечная патология, гепатиты и другие, от которых даже у взрослого человека холодеет кровь. Это единственное «наследство», которым обеспечили своих детей родители - алкоголики, наркоманы, бродяги и прочие асоциальные граждане нашего города и края. Какие-то болезни можно подкорректировать, что, собственно, и является задачей данного лечебного заведения. Для этого здесь создан прекрасный реабилитационный комплекс. Но есть дети, которым не поможет никакая операция и никакое, даже самое интенсивное лечение. Их называют «некурабельными», то есть не поддающимися восстановлению.
Часть из них способна к общению друг с другом и воспитателями, к какому-то перемещению в пространстве и во времени. А некоторые лишены и этого - например, годовалые Валера и Алина, поступившие сюда с диагнозом «гидроэнцефалия». Эти дети не осознают себя и окружающей действительности и обречены - зачем скрывать? - на «растительное» существование. И, хотя родителей у них нет, можно утешаться хотя бы тем, что родители, по большому счету, им и не нужны.
Не сможет жить в социуме и Лидочка, у которой диагноз не менее страшный - тяжелейшая форма идиотии. Правда, по внешнему облику ребенка о таком диагнозе не догадаешься: она хороша собой, с нежным лицом, обрамленным светлыми локонами. Мама девочки, молодая и красивая женщина, долгое время не могла поверить в то, что ее дочь так тяжело и непоправимо больна. Хотя настораживающие детали в поведении ребенка заметила с первых лет: девочка не отзывалась на свое имя, не умела говорить, никак не реагировала на обращенные к ней просьбы... После долгих и горьких раздумий мать привела ее сюда, на улицу Горную.
У двухлетнего Максима, попавшего в этот дом сразу после рождения, одна ножка была сухая, и здесь к ней приставили специальный деревянный протез, едва замечаемый под ползунками. Ребенок смог резво ползать по теплому ковру, расстеленному посередине комнаты, доставая нужные ему игрушки.
С такой же настойчивостью - побеждает-таки сила жизни! - тянется за игрушкой и маленькая Катюша, у которой врожденное глубокое уродство рук и ног.
Мне пришлось также видеть ребенка - годовалого Кирюшу - у которого не было глаз. Просто отсутствовали как таковые. В анамнезе - происхождение от отца, злостного наркомана, и матери асоциального поведения, не наблюдавшейся в период беременности в женской консультации. В результате - появление на свет ребенка-инвалида. Как он будет жить дальше?
На такие вопросы никто из сотрудников дома на улице Горной точно ответить не может.
«БАБУШКА БУДЕТ ПЛАКАТЬ...»
Судьбы уходящих отсюда детей складываются по-разному. Тех, кто имеет правовые основания и кто более или менее успешно прошел медицинскую реабилитацию, забирают в семьи. Новым родителям показывают всех детей, в том числе и очень больных, питая надежду на то, что у взрослых возникнет подсознательный контакт с тем или иным ребенком, чувство жалости к нему. Это, однако, не относится к тем детям, которые вообще не подлежат усыновлению, то есть - к тяжелым инвалидам. Их содержание берут на себя в дальнейшем интернаты социального обеспечения - есть такие в Дербетовке, Ипатове и Дивном. Провожают детей всегда с грустью.
Несколько лет назад, когда нянечкой в одной из групп работала Александра Ивановна Кривсун (баба Саша, как ее называли дети и взрослые), взяла она на особое попечение маленького мальчика Мишу. И он ее выделял среди всех. Но вот пришла пора отправлять ребенка в Дербетовку. Стал он собираться, складывать свои нехитрые пожитки, а потом задумчиво так говорит: «Я уеду, а бабушка будет плакать...»
И бабушка действительно плакала. Да и как не плакать, если эти чужие дети для здешних нянь, врачей и воспитателей давно уже стали родными? И хочется сделать для них то же, что сделал бы для своих собственных. Быть может, в силу этой домашности, родственности, семейности и называют здешние маленькие обитатели всех женщин-сотрудниц «мамами». Откуда безродные дети знают это слово? Подсказывает инстинкт - так считают те, кто здесь работает.
Жаль, что инстинкт ничего не подсказал их настоящим матерям.
ЧТО ПРОИСХОДИТ?
Социальные исследования последних лет показывают, что положение российской семьи значительно ухудшилось.
Вот лишь некоторые цифры, прозвучавшие с трибуны Всероссийских рождественских чтений, которые ежегодно проходят в Москве под эгидой Министерства образования. Сегодня в России смертность превышает рождаемость в 1,6 раза; ежедневно совершается 18 тысяч абортов; на одни роды приходится два аборта; 15 процентов школьниц старше четырнадцати лет делают аборты; лишь 4 процента детей рождаются здоровыми; 80 процентов детей страдают нервно-психической патологией; каждая вторая семья распадается; 65 процентов мужей и 40 процентов жен не хранят супружеской верности. В стране официально числится более одного миллиона беспризорников - это примерный уровень времен гражданской войны - и 1,5 миллиона сирот; около двух миллионов детей нигде не учатся; по уровню интеллектуального развития российские школьники «спустились» с первого на пятнадцатое место в мире. Детская и подростковая преступность возросла в 16 раз; 60 процентов подростков курят, 62 - употребляют алкоголь, более 20 пробовали наркотики; с 10-12 лет многие подростки имеют сексуальный опыт; детская проституция выросла в 60 раз; каждую третью попытку самоубийства совершает подросток...
Наверное, каждый, читающий эти строки, согласен с тем, что в России налицо кризис семьи.
Каковы его причины?
На эту тему мы говорили с главным врачом Ставропольского дома ребенка Натальей Александровной Козловой.
- По моим наблюдениям, - сказала она, - в современных молодых людях стало больше беспечности, вседозволенности, распущенности. Может быть, не хватает идеалов, настоящих нравственных ориентиров? Да, молодежь сегодня умнее, расчетливее, умеет поставить цель и идти к ее достижению. Но какой ценой? «Я это смогу!» - уверенно говорит она, и идет по чужим головам, по чужим жизням... Прежняя школа все-таки давала серьезное понятие о нравственности, и многое из того, что позволено сегодня, нельзя было себе даже представить в минувшие времена. Видимо, был такой период в жизни нашего государства, когда ломалась старая система и всем было трудно. Люди не знали, как дальше жить, во что верить? Это породило мнение, что мы, жители России, ничего из себя не представляем, что мы бедны, глупы, убоги... Но ведь это же не так! Ни одна страна не дала миру Пушкина, Лермонтова, Чайковского... Слава Богу, Россия сегодня возрождается. Да, советские идеалы канули в Лету, но ведь можно строить свое мировоззрение на основе христианской этики. «Не убивай, не воруй, не завидуй, не делай другому того, чего не пожелаешь себе...» - эти нравственные законы известны каждому. Если бы люди жили в соответствии с ними, дома ребенка не были бы переполнены.
- Известно, что отказные дети чаще всего появляются в асоциальных семьях. Но, наверное, это - не единственная причина востребованности детских учреждений, подобных вашему?
- Да, сюда попадают и дети «нормальных» родителей, имеющие глубокие врожденные уродства. Если бы будущие отцы и матери внимательнее относились к своему «генеалогическому древу», вовремя использовали возможности ранней диагностики и прогнозирования, то, возможно, случаев появления на свет детей с уродствами было бы меньше. Еще один контингент наших пациентов - это дети воспитанников детских домов. Да, есть у нас такая печальная статистика... Испытав сиротство, незадачливые родители обрекают на него же и своих детей. Попадают к нам и так называемые внебрачные дети, матерями которых бывают, как правило, студентки.
- А каков основной, официально сформулированный в бумагах, мотив отказа от ребенка?
- Как правило, он стандартен: тяжелое материальное положение. Реже, как я уже говорила, врожденное уродство. Это неподъемный для семьи крест, и несчастных родителей, особенно молодых, еще как-то можно понять. Да и наше общество, к сожалению, не адаптировано к благодушному и благожелательному восприятию инвалидов.
- Изменится ли ситуация в связи с новой президентской политикой в отношении семьи, материнства и детства?
- Думаю, да. И мы, сотрудники детских специализированных учреждений, уже это почувствовали.
- Усыновлений стало больше?
- Их всегда было достаточно много. Из тех людей, которые сюда приходят, никто, как правило, не ищет выгоды, а хотят обрести именно детей родных, близких по духу, любимых и единственных. Когда такая встреча происходит, обе стороны счастливы. Вот только что наша двухлетняя Алиса обрела родителей - как тут не порадоваться? Причем за свою многолетнюю практику я заметила такую удивительную закономерность: стоит только бездетной семье взять у нас ребенка, как через год-другой у матери наступает долгожданная беременность. Видимо, в этой жизни ничего не остается незамеченным или неучтенным, и родителям, решившимся на такой серьезный шаг, тут же посылается утешение.
- А бывают ли случаи отказа от уже усыновленного ребенка? Например, по причине возрастного проявления в нем каких-то наследственных качеств, скрытых до времени?
- Практически нет. Наша работа поставлена так, что случайности почти исключены. Специалисты дома ребенка имеют достаточно полное представление о состоянии здоровья воспитанников и возможности или невозможности их реабилитации, что и сообщается родителям при усыновлении. А что касается генетики - тут, к сожалению, ничего не сделает даже самый лучший специалист. На 25 % именно она определяет будущее ребенка. Но - не более! В основном оно все-таки зависит от социума - то есть воспитания, окружения, наличия или отсутствия родительской любви, состояния здоровья, наконец. Бывают и парадоксальные вещи - при неблагоприятной генетике - прекрасные дети. Кстати, и среди наших есть такие! Талантливые, умные, красивые. Их новые родители пишут нам, присылают фотографии, делятся их успехами и достижениями, в числе которых не только первый шаг или первое слово, но и творческие свершения, ставшие возможными в обстановке любви...
ПРАЗДНИКИ ТОЖЕ БЫВАЮТ
Но пока - в ожидании любви - все обделенные жизнью дети пользуются предоставленной государством поддержкой. Помогают и спонсоры - с их помощью приобретается реабилитационное оборудование, игрушки, предметы быта. Дети здесь имеют все необходимое, даже сверх того. Не каждый ребенок в семье так обеспечен! Текучести кадров практически нет, все профессионалы своего дела, имеющие большой опыт работы с детьми. Доброта, тепло, хороший уход, внимание и забота - вот те основные принципы, на которых основана деятельность сотрудников дома ребенка. Ежедневно с каждым малышом занимается врач, массажист, педагог, музыкальный руководитель, логопед.
И праздники тоже бывают - как в обычном детском саду. С песнями, костюмами, подарками. Раньше программы готовились только к общегосударственным датам, а теперь стали отмечать иногда и церковные. Иконы, подаренные священниками, висят на стенах в каждой группе. А в столе у главного врача хранится пакетик с подписанными каждому ребенку крестиками, полученными при крещении. Когда детей усыновляют или переводят в другие детские дома, им эти крестики непременно отдают. Так что, об этих детях есть и кому побеспокоиться, и кому помолиться.
...Что ж, возможно и улучшится общими усилиями участь этих маленьких страдальцев. Один из них дождется из тюрьмы свою маму, другой, наконец, заговорит, а третий и четвертый приглянутся кому-нибудь из взрослых, приходящих сюда в поисках родственных душ. И пойдут они жить в семьи. А те, кто от рождения их пестовал и любил в доме на улице Горной, выйдут на крылечко и будут долго махать рукой вслед уходящим счастливцам...
А почему бы и не случиться такому?
Наталья ЧЕХА, член Союза журналистов России.