Вадим, он же Владислав, он же Владимир

Вадим, он же Владислав, он же Владимир

Я впервые услышал, а точнее увидел это имя в конце 50-х. Материалы за подписью «В. Чернов» довольно часто шли в очень популярной тогда краевой молодежной газете «Молодой ленинец», активным читателем которой (а позднее и внешкором) я был. Интерес к этому автору у меня был связан не только с темами, которые освещались в публикациях Чернова, но и с его непохожими на другие языком и стилем. Не скрою, и с тем, что это был мой однофамилец.

А когда, в 63-м, мне в руки попала повесть моего тезки «Оранжевый день», я прочел ее на одном дыхании. О Вадиме Чернове (именно о нем речь) говорили и писали тогда как о молодом одаренном писателе. Его имя было на слуху.
Спустя многие десятилетия, когда мы были уже лично знакомы и подружились, от него же узнал, что настоящее его имя – Владислав. А через некоторое время, в читальном зале краевой библиотеки мне встретилась публикация, посвященная «патриарху писательского цеха Ставрополья», где он был указан как «Владимир Сергеевич Чернов». За разъяснением обратился к самому «носителю» трех имен.
- Так и есть, - услышал в ответ, - все три имени мои.
То, что я узнал, думаю, будет интересным и для читателей «Ведомостей».
«Да, по паспорту, я Владислав. Этим именем я обязан своему двоюродному брату, в свое время очень известному в Ставрополе человеку Виталию Ктиторову, крупному, как тогда говорили, организатору производства, к сожалению, рано, в возрасте, когда ему не было еще и пятидесяти, ушедшему из жизни.
А дело было так. Когда моя мама вернулась со своим первенцем, т. е. со мной, из Армавирского роддома, где я появился на свет 30 августа 1934 года, в станицу Отрадную, в которой они работали с отцом зоотехниками, все близкие родственники были в сборе. Началась обычная в таких случаях суета: какое имя дать новорожденному? Два моих деда, - это мне рассказывала мама, - долго спорившие до того между собой по поводу имени младенца, обратились к ней:
- Как думаешь назвать сына?
- А как вы скажете, - засмеялась она, - так и назову.
- Лев, - не раздумывая, ответил дед Никандр.
- Владимир, - с такой же решительностью внес предложение второй дед Михаил.
Два старых казака – кубанский Никандр Жданов и семиреченский Михаил Чернов (он был родом из станицы Тюп. Это Иссык-Кульская долина) к согласию не приходили.
- Лев, - настаивал один.
- Владимир, - стоял на своем другой.
Видя, что дело принимает нешуточный оборот, мама, женщина умная и деликатная, предложила:
- А давайте мы послушаем братика двоюродного, Алика. - Добавила при этом, устами ребенка глаголет истина. Как он скажет, так и будет.
Заходит мальчипусик. Это и был, тогда семи лет от роду, Виталий Ктиторов, прибывший к нам в дом в этот день со своей мамой, моей крестной Фатимой Никандровной Ждановой, учительницей, о которой я в свое время написал рассказ-воспоминание «Фатима - дочь Никандра».
- Алочка, - спросили его (мать Алика иногда обращалась так к нему, потому что он был очень красивый мальчик). - У тебя родился братик. Как ты хочешь, чтоб его назвали?
- Владичка.
- Сережа, - сказала моя мама моему отцу, - ты согласен?
- Согласен.
- Значит, быть нашему первому сыну, а вашему первому внуку, - обратилась она к старикам, - Владиславом! А следующего сына, а он у нас обязательно будет, назовем Львом. Бог даст, рожу и третьего – Владимира!
Вот так я стал Владиславом.
- С этим именем все ясно. А как появился Вадим?
- Печататься я начал рано, еще в школьные годы. Долго, даже став профессиональным журналистом, подписывался просто: «В. Чернов». А потом пришло время, когда заслужил право указывать свое полное имя. Тогда же я обратил внимание на этимологию слова «Вадим». Среди прочих значений там было и такое - «забияка, заводило». Мелькнуло: «Вот как меня надо было назвать». Все дело в том, что мальчишкой, подростком я был именно тем, что укладывалось в это понятие, любил, как тогда говорили, пошухарить, слыл задирой и драчуном. Не помню, под каким материалом первый раз поставил имя «Вадим». Никто не возразил. Так и пошло.
- А Владимир?
- Что же касается Владимира, так это имя появлялось рядом с моей фамилией за все годы моей писательской деятельности не один раз. Помимо моей воли. Но никогда я не возмущался и не возражал, считая, как человек, склонный к мистике, что рукою тех, кто ставил это имя рядом с моей фамилией, водила некая сила сверху, впитавшая энергетику и желание одного из моих дедов. А именно, дедушки Михаила. Все дело в том, что мама сдержала свое слово. И родившегося в 37-м второго сына назвала Львом. А вот третьего моего брата, появившегося на свет через два года, в 39-м, по непонятной причине, родители назвали не Владимиром, а Виктором, Витичкой.
Дед Михаил и ранее, не смирившись с тем, что его предложение не прошло, называл меня Владимиром, а точнее Володькой. А тут уж тем более: ни о каком Владиславе, а потом Вадиме и слышать не хотел. Только Володька! Хоть ты его стреляй! До последнего, а он умер в 64-м, звал меня Володькой. Не терпел, если кто-то его поправлял.
- Как видишь, - заключил Вадим (Владислав, Владимир) Сергеевич, - ничего случайного во всех трех моих именах нет.

Анатолий ЧЕРНОВ-КАЗИНСКИЙ,
член Союза журналистов России.