ПОГРАНИЧНОЕ СОСТОЯНИЕ

ПОГРАНИЧНОЕ СОСТОЯНИЕ

4 марта, после одного года и четырех месяцев разбирательства, чуть ли не сорока заседаний федеральный судья И. Маслова удовлетворила иск губернатора края А. Черногорова к своей бывшей жене И. Щукиной, и установила место проживания их малолетнего сына Саши с отцом.
Тем самым суд фактически забрал восьмилетнего ребенка у матери.

Первые дни после вынесения решения на Ирину Владимировну больно было смотреть. «Как же так, как же можно?» - только и повторяла она. Это было пограничное состояние между отчаянием и надеждой. Но потом она справилась с собой. Все-таки боец. Во всяком случае, сил на обжалование решения у нее хватило. Несмотря на то, что аппарат суда до сих пор не выдал ей копии из дела.
Мы стали свидетелями еще одного эпизода публичной разборки губернатора со своей бывшей женой. Разборки, которая, вопреки расхожему мнению, приписывающему инициативу скандала И. Щукиной, была инициирована именно им. Он сопротивлялся цивильному разводу и устроил ее преследования, он всячески противился выплате алиментов. Он же подал иск об изменении места проживания сына. В этой нелицеприятной истории именно он – нападающая сторона. Щукина – лишь отстаивает свои права. Публично, потому что иного механизма, в отличие от своего сановного противника, у нее нет.
ПРО НАРОДНУЮ МУДРОСТЬ И МЕЖДУНАРОДНОЕ ПРАВО
Сколько мы знаем примеров, когда годами не могут забрать детей у матерей пьяниц, наркоманок? Как говорят в народе, мать есть мать. И даже плохая мать лучше, чем хороший отец. «Мать у корзины накормит, отец у сусека заморит» - это оттуда. Оттуда же и множество изречений о плохих мачехах, к которым, как ни крути, попадают лишившиеся родных матерей дети. Попытки сыграть на том, что мать плохая, и потому ребенка у нее надо забрать, как правило, не находят поддержки правосудия. В решении Масловой есть ссылка на одно из определений Верховного суда РФ. Я не поленился и прочитал его в интернете. Прекрасное правовое подтверждение торжества народной мудрости! Жаль, что оно не стало руководством для самой Масловой. У женщины – инвалида, не работающей, не имеющей угла, живущей в очень плохих условиях, и к тому же сектантки, бывший муж судом забрал ребенка. Это решение поддержали коллегия и президиум областного суда. Но Верховный суд своим определением отменил решение только потому, что в нем «отсутствуют факты, что мать наносит вред психическому здоровью и нормальному развитию сына».
Верховный суд, разумеется, руководствуется не народной мудростью. Декларация прав ребенка – фундаментальный документ международного права, которому без года шестьдесят лет, однозначно своим шестым принципом гласит: «Малолетний ребенок не должен, кроме тех случаев, когда имеются исключительные обстоятельства, быть разлучаем со своей матерью». Эти исключительные обстоятельства, по мнению Верховного суда в вышеназванном определении, - вред психическому здоровью и нормальному развитию ребенка.
Подчеркиваем, вред. По словарю вред - это ущерб, порча. Есть в решении Масловой именно доказательства порчи психического здоровья ребенка и вред нормальному развитию Саши от проживания с матерью?
ИЩЕМ ВРЕД – НАХОДИМ ПОЛЬЗУ
«В пользовании Саши по ул. Морозова имеется отдельная, просторная, светлая, изолированная комната, оборудованная необходимой мебелью, жилищно-бытовые условия проживания хорошие, безопасны для его воспитания, он обеспечен учебными принадлежностями, получает дополнительное образование, его досуг организован, мать заботится о его состоянии здоровья» (акт обследования жилищных условий). «Отмечается ее профессионализм, доброжелательность и тактичность в отношениях с людьми, высокий авторитет среди коллег по работе» (характеристика с места работы). «Мама и дети характеризуются положительно» (характеристика с места жительства). «Ребенка приводит в школу и забирает мама, посещает родительские собрания мама» (характеристика из гимназии) «Сопровождает Сашу на тренировки, соревнования и сборы мама, оплачивает взносы, приобретает форму мама» (характеристика из хоккейного клуба). «Поддержка мамы и повышенная заинтересованность семьи в развитии сына» (характеристика из центра «Поиск»).
Документально, подчеркиваю это слово, доказано в суде, что мать – нормальная, заботящаяся, приносящая своему сыну пользу женщина. Есть и характеристика с места жительства истца, доказывающая, что «он любящий и заботливый отец, все свое свободное время посвящает воспитанию детей, очень привязан к сыну». Логично, что суд делает закономерный вывод: «из представленных сторонами доказательств следует, что отец и мать любят Сашу, проявляют заботу о его образовании и здоровье, всестороннем развитии».
Казалось бы, чего же еще? Раз оба любят Сашу, оба нормальные и заботящиеся, то ребенку лучше проживать с матерью. А отец должен помогать материально. Как следует из народной мудрости, из российского и международного права. Да и из здравого смысла, наконец. В данном конкретном случае, когда губернатор не в браке, ребенок в силу его занятости на государевой службе попадет даже не к мачехе. К нянькам. Со всеми вытекающими последствиями.
Но по Масловой, оказывается, можно «любить ребенка, проявлять заботу об его образовании и здоровье, всестороннем развитии» и одновременно наносить ущерб, порчу. Оговариваясь, что «в большинстве случаев в судебной практике ребенок остается проживать с матерью», она вдруг фактически противоречит своим предыдущим выводам и делает заключение: «проживание сына у отца будет в его интересах». И выносит решение: восьмилетний ребенок должен жить с отцом.
ВСЯКОЕ ЛЫКО В СТРОКУ
Что же это за доказательства такие, которые выводят данное дело за рамки судейской практики? Это показания зависимых по должности от губернатора свидетелей и сомнительные с правовой точки зрения заключения опять же сомнительных с точки зрения обладания правом медэкспертизы учреждений.
Цитировать некоторые свидетельские показания губернаторской стороны, а это в основном его родственники и подчиненные, на страницах газеты – себя не уважать. Не о ребенке они печалились. Судачили о его маме. С превеликим удовольствием собрали всю грязь, какую только можно было наскрести, и без всякого стыда вываляли в ней Щукину. Например, как жуткий компрометирующий факт сообщали, что она уезжала в Швейцарию лечить старшую дочь в то время, как болел сын. Так и хочется сказать: она что, выбрасывала его на улицу? Она ведь оставляла ребенка на отца, у которого целое министерство здравоохранения в подчинении! Свидетельствовали, что она «ненавидит людей», «корыстный человек». Странно, что судья не останавливала все эти не относящиеся к делу и бездоказательные откровения. Опять же странно, что показания свидетелей со стороны Щукиной, напротив, характеризующие ее как нормального человека и заботливую мать, не стали определяющими для вынесения решения доказательствами.
Но больше всего вопросов вызывает индивидуальное психодиагностическое обследование Саши, проведенное по поручению суда центром «Доверие». Странное ходатайство об этом заявил отец. Видимо, ему хотелось доказать, что от общения с матерью у ребенка нелады с психикой. (Чтобы понять почему машинка катится - разобьем ее! Как знать, каким ущербом, какой порчей откликнется ребенку через годы эта странная «принципиальность» отца. И не свидетельствует ли она, что он сам находится в пограничном состоянии?) Психолог заключила: при проведении обследования «ребенок был внутренне напряжен и не расположен контактировать открыто». А разве мог он вести себя по-другому в общении с незнакомой тетенькой? Опять же, «он ищет покоя, нуждается в бережном отношении и заботе, в эмоциональном тепле и поддержке». «Он чего-то опасается, его тревожит чувство разлуки и пустоты». Как раз это и говорит о том, что ребенок нормальный. И не надо быть психологом, чтобы понять: ребенку плохо не от того, что он живет с матерью, а от того, что родители разбежались. Но это, как говорится, глава другого романа.
Обследования губернатору показалось мало, и он представил в суд результаты еще одного. Обманным путем Сашу вытащили для обследования специалистами клиники пограничных состояний. Тут психологи нарисовали картину, еще более соответствующую пожеланию губернатора. Также «испытывает недостаток эмоциональных отношений», но уже «в семье проживания». У ребенка «психологически нездоровое состояние и чувство собственной отверженности в семье». Что и требовалось доказать.
Самое смешное в этих обследованиях: а) что они проводились организациями, не имеющими на то лицензий, а значит, незаконны; б) что они проводились без согласия матери и вопреки ее воле, что опять же противоречит закону. Таким образом, юридически факт нанесения вреда психическому здоровью ребенка во время проживания у матери не установлен. Да его нет и в реальности. Саша – ребенок, опережающий сверстников в своем развитии. И это не надо доказывать. Достаточно поговорить с учителями в гимназии, или просто посмотреть на него. Нормальный отец всячески помогал бы в развитии сына, постарался бы оградить его от проблем своих взаимоотношений с мамой, а не таскал его по клиникам да судам.
Вы думаете, это все? Суд оперся еще на заключения органов опеки и попечительства о том, что ребенку лучше жить с отцом. Заключения чиновников, которые по линии исполнительной власти фактически подчинены губернатору и зависимы от него. Как-то они пришли, без всякого приглашения, к Щукиной домой. Та их дальше двери не пустила, но появился соответствующий актик. Не всегда отдавала ребенка шоферам губернатора, справедливо рассудив, что за ним должен приезжать отец или хотя бы его многочисленные родственники. Губернатор, вместо того, чтобы сделать звонок своей бывшей жене (он с ней давно по-детски «из принципа» не общается) и снять недоразумение, настрочил в прокуратуру жалобу на «ограничение общения». И снова - документик. Мать дежурит в школе у дверей класса, боится, что сына заберут с занятий и увезут – опять же это не нравится опеке. Чтобы оградить ребенка от выслушивания издевок и шпилек в адрес отца, картинно заявлявшегося зимой на каток и демонстрировавшего публике любовь к сыну, перестала водить его на хоккей – снова минус. …Нет, чтобы органам опеки задуматься, почему она это делает, разобраться и, может быть, сделать замечание отцу. Но как можно – начальник все-таки! Он ведь всегда прав.
Да что там говорить, даже откровенные публикации ответчицей «информации о семейных отношениях в печати» органы опеки расценили как наносящие ущерб интересам ребенка! Неужели не увидели цель этих публикаций – защиту своих прав? Неужели фундаментальное положение Конституции о праве граждан на защиту является в их понимании недопустимым и нарушающим права ребенка? Вот уж действительно: всякое лыко в строку.…
А сам Саша, его мнение суд спрашивал? Да, спрашивал. И Саша сказал, что ему лучше жить с мамой. Но суд посчитал, что «свободно выразить свое мнение ребенок не смог», так как «мать отказалась в этот момент покинуть заседание». Хотя абзацем выше в решении суда записано, что ребенок, «несмотря на возраст, способен сформулировать свое мнение». Так чему же верить?
«ПЛОХАЯ» - ВРАГ «ХОРОШЕМУ»
«Изложенное свидетельствует об осуществлении матерью родительских прав и обязанностей в противоречии с интересами сына». Это главный вывод суда. О нанесении вреда - ущерба, порчи ребенку, здесь нет ни слова. Юридически не доказано. По крайней мере, такой вывод сделал, прочитав решение, один из знакомых адвокатов. Но как мы уже выше писали, только это исключительное обстоятельство может быть основой для разлучения ребенка с мамой. И оно делает надежды на отмену решения вышестоящими судебными инстанциями реальными. Как и на разрушение впечатления, что в этом деле единственное исключительное обстоятельство – то, что истец является высокопоставленным лицом.
На данный момент решение суда не вступило в законную силу, поскольку обжаловано. Ну, а если вступит, то, кроме изменения места жительства Саши, оно будет иметь еще одно юридическое последствие: губернатор перестанет платить алименты и получит право на их взыскание со своей бывшей жены.
Меня, знакомого с ухищрениями первого лица края на предмет неуплаты алиментов, почему-то не оставляет впечатление, что ради этого и весь сыр-бор. Да еще для того, чтобы кому-то наверху в Москве доказать: она «плохая», это даже суд подтвердил. И тому, что она говорила и писала, верить нельзя.
Ну, а раз она плохая, то должен быть и «хороший». И этот хороший – ее антипод губернатор Ставропольского края А. Черногоров. Решение суда становится своего рода индульгенцией на продолжение губернаторства.

Александр ЕМЦОВ.