ЛЕКАРСТВО ПРОТИВ МОРЩИН

ЛЕКАРСТВО ПРОТИВ МОРЩИН
Александр Емцов

Так делаются «Ставропольские губернские ведомости»
В январе 2012 года исполняется 20 лет со дня выхода первого номера воссозданной газеты «Ставропольские губернские ведомости». К этой дате бессменный главный редактор газеты Александр Емцов издал книгу очерков и статей «Лекарство против морщин». Сегодня мы продолжаем публикацию одноименного очерка.
Начало в СГВ №№40, 41, 42, 43, 44
Но случилось это не сразу, а лишь в 2006 году. Это мы так долго упирались, путем процедурных уловок и, прежде всего, бесконечных обжалований, переносов заседаний и т.п., растягивали процесс на сколько можно. Надо сказать, что чуть ли не десятилетняя борьба с губернатором и его командой отнимала массу сил. И дело даже не в том, что в нее был вовлечен весь коллектив, мы даже вывешивали на окнах транспаранты с надписью «Губернские ведомости никогда не станут губернаторскими»! Коллектив такие вещи как раз сплачивают. Недели я проводил в подготовке к судебным заседаниям. Не хватало времени заниматься своим прямым делом - руководством предприятием. Да тут еще многие рекламодатели, видя нашу схватку с властью, сочли благоразумным отказаться от сотрудничества. Свою роль сыграли и звонки им от губернаторского окружения: мол, шефу ваше сотрудничество не нравится.
Одним словом, у нас стали падать доходы и накопились приличные долги. И главный - по судебному решению краевому правительству за аренду. Уже недалек был тот день, когда придут судебные приставы и арестуют имущество. Чтобы спасти газету, надо было опередить их. И издатель газеты ЗАО «Пресса» пошел на беспрецедентный шаг - отказался от права издания, которым он обладал целых пятнадцать лет. Это право приняло на себя новое юридическое лицо - ООО «Ставропольские губернские ведомости». Причем выпуск не прервался ни на один номер, весь коллектив без исключения был переведен во вновь образованное предприятие. Даже по зарплате долга не осталось. Все сохранилось прежним, даже директор и главный редактор - автор этих строк, остались те же, мы только выехали из помещения и сменили адрес. Это было единственным, что мы выполнили из судебного решения, да и то добровольно. С того момента мы не арендуем помещение у бюджета - только у коммерческих структур. Меньше головной боли. Да еще перешли с ежедневного на еженедельный выпуск газеты. В целях экономии.
А «Пресса»? Она попала под банкротство со всеми вытекающими последствиями. Рассказывают, что Черногоров потом все допытывался у своих юристов, как это мне удалось так ловко вырвать из имущества банкрота газету, и требовал найти возможность забрать ее у меня. Не нашли. Все было в рамках закона.
Во всем этом есть один огромный плюс: я стал пусть и доморощенным, но юристом в гражданском праве. В дилетантском, разумеется, понимании. Но азы права узнал, и самое главное - перестал бояться судов. А то на первых порах горло в заседаниях пересыхало, не мог говорить. Все вместе это позволяет критически относиться к судебным решениям, когда готовлю по ним тот или иной газетный материал. Так что нет худа без добра. В нашем деле, как и в науке: отсутствие результата - тоже результат.
Приходилось слышать: «У Емцова личная неприязнь к Черногорову, вот он и воюет». Это не так. Дело совсем не в неприязни. Я ко всем власть имущим дышу ровно. Тут не я был нападающей стороной, а он со своей командой. Мы - защищались. Но иногда по принципу: лучшая защита - нападение. Как мне кажется, в ортодоксально-коммунистической голове Черногорова не помещалось, что его, такого великого, которого избрал народ и который встречается с президентом, смеет критиковать какая-то там газетенка. «Кто - ты, а кто - он?» - слышал я от его помощников. Безусловно, они лишь передавали слова первого лица. Увы, я это уже слышал в 1992 году. Конечно, схватка отняла много сил и времени. Но мы не жалеем об этой борьбе. В ее ходе выявилась вся мелочность, вся никчемность черногоровской команды, ее неспособность даже редакцию победить, не говоря уже о нахождении чего-либо конструктивного в отношениях с прессой. Мы положили свой кирпичик в фундамент его преждевременной отставки. Но в известной степени мы ему благодарны. Он позволил нам почувствовать себя победителями, потому что послед-нее слово, как ни крути, осталось за нами. Это как раз тот случай, когда печатное слово оказалось сильнее власти. История цивилизации, разумеется, доказала это много раз, но одно дело - история, а другое - когда ты сам был автором этого слова. Мы на личном примере подтвердили известную истину: прессу победить невозможно, с ней можно только договориться. А еще лучше относиться как к погоде. Которая плохой, как известно, не бывает. Бывает только плохая одежда. Неудобно - смени. То есть измени свое поведение, свои взгляды.
У нас после всей этой истории только укрепился своего рода кураж в отношениях с властью, но не в понимании снисходительно-издевательского отношения, а в более благородном: ведь «кураж» в переводе с французского - это «смелость».
ВСЕГО ЛИШЬ ГАЗЕТНЫЙ ЖАНР
Плодом именно такого понимания редакцией своего отношения с властью и своей роли в общественной жизни края и стали мои нашумевшие «Письма губернатору».
О «Письмах» много уже сказано, в том числе и мной. Приятно, что даже студенты на журфаке в университете их изучают. Еще более приятно, что их помнят годы спустя и даже напоминают мне содержание. Не так давно на день рождения зашел старый приятель:
- Что Вам пожелать, Сан Саныч, на день рождения? Счастья? Да оно из Вас прямо брызжет! Ха-ха-ха!
Он цитировал так понравившуюся фразу «Письма», только в ней вместо моего имени стояло «Александр Леонидович».
Хочу подчеркнуть, что «Письма» начали писаться и печататься уже после окончания борьбы за помещение. В период, когда агония черногоровщины стала видна невооруженным глазом. Смена кабинета через каждые два года, кадровая чехарда и грызня даже в министерских рядах, кумовство в назначении на должности, самолюбование и плоские шутки первого лица, а также семейные скандалы вокруг его имени - это было сверху. Глубже были застой в развитии экономики края, отсутствие серьезных инвестиций, запущенность социальной сферы. Но серьезно об этом рассказывать - не пронимало и не воспринималось. В ответ, как известно, правительство края энергично рапортовало, что мы чуть ли не впереди планеты всей. То по зерну, то по музейному или архивному делу, то по какому-то там коэффициенту или индексу... И тон в бесстыдной похвальбе задавал сам губернатор. От людских чаяний, да и по большому счету от правды это было далеко. Что толку, например, кичиться большими сборами зерна, когда оно не имеет цены? Тока зерном завалены, а зарплату людям платить нечем. Да и с какого боку тут краевая власть, когда хорошо поработали крестьяне? Хозяйства ведь все самостоятельные, не имеющие к краевой собственности и власти никакого отношения. Ее дело - создать экономические условия для расширенного воспроизводства, чтобы хозяйства, а с ними и села, развивались. Чтобы в край поступали инвестиции, открывались новые производства, росла налоговая база и создавались дополнительные рабочие места. Но тут власть была полным импотентом. Производство на селе, наоборот, сворачивалось. Во всяком случае, именно при Черногорове вырезали почти весь скот, животноводство как отрасль перестала существовать в общественном секторе края. Многие хозяйства за бесценок захватили всяческие так называемые «инвесторы», превратившие вчерашние многопрофильные предприятия, которые всегда были центром жизни и благосостояния сел, в своеобразные цеха по производству зерна. Мы сами рассказывали в газете, как инвесторы вытаскивали из земли трубы мелиоративных систем, разбирали фермы - то на продажу, то на металлолом. Разрушали то, что хозяйства строили десятилетиями. В общем, вели себя как временщики. И это при полном равнодушии власти, в том числе и краевой.
Однако не будешь же каждый день заумно уличать власть в некомпетентности, передергивании фактов, а то и во вранье. Об этом и так все знали. Пришлось искать свою форму. Такую, чтобы и критикуемого проняло, и, что самое главное, до читателя дошло. Позволило показать ему всю правду о правящей верхушке края. В уважительном к первому лицу тоне, но так подбирать факты и строить выражения, чтобы над героем смеялись. А смех, как известно, разрушает пьедесталы лучше иной зубодробительной критики.
Как в свое время в рубрике «Взгляд из-под шпиля», в «Письмах» был критический анализ деятельности власти, политическая, экономическая и социальная проблематика. Но - через по виду доверительное, свойское обращение к первому лицу края, через увязку с его поступками и словами. Через их ироническую, зачастую гиперболически окрашенную оценку. Не моя вина, что эти поступки и слова первого лица были, мягко говоря, не вполне адекватны должности. Ведь если я скажу «великий реформатор Петр Первый», никто не будет смеяться. А если напишу «великий реформатор Черногоров», то смеяться станет каждый второй. Потому что люди знают: никаким реформатором он не является, всего лишь болтает о реформах, и все. Когда не по Сеньке шапка, смеются не над шапкой, смеются над Сенькой. Опять же не моя вина, что такого непосредственного обращения к первому лицу края через газету у нас раньше не было, и тем, кто с подобострастием снизу вверх смотрел на власть, оно казалось то панибратством, то глумлением, то еще бог весть чем.
К сожалению, в ряду таких подобостраствующих оказались и журналисты. И окопались они даже не в официальной газете правительства края, что было бы логично. Нет, журналисты «Ставрополки», наоборот, душой были на моей стороне, я это чувствовал по звонкам. Причем по звонкам даже слегка завистливым: «Как хорошо, что вы можете себе позволить так писать. Вы действительно независимая газета». Неприятель «Писем» обозначился в по названию такой же независимой, как и мы, «Открытой» газете. Сначала, правда, на авансцене появился уже известный Прохоров. Вместе с руководителем пресс-службы губернатора А. Лесных, мы еще с намеком на дремучесть погоняли его в журналистских кругах «Лесником», задумали и осуществили мерзкую акцию. Первый написал и опубликовал в Нальчикской (!) газете «Северный Кавказ» обливающую грязью автора «Писем» статью, а второй обзванивал районные газеты нашего края и настойчиво рекомендовал им перепечатать. К чести главных редакторов районок, на это пошли лишь двое. Да и те потом передо мной каялись. Основные положения статьи перепела и «Открытая». Более того, редакция опустилась до того, что напечатала целую разносную подборку статьей в мой адрес и в адрес «Писем», грудью став на защиту бедного и несчастного губернатора. Случай в журналистской практике крайне редкий. При всей нашей бесшабашности эту этическую норму - не поносить коллег по перу, так же как и не защищать власть имущих, мы в основном соблюдаем. У меня нет других объяснений, кроме как считать, что та статья была продиктована стремлением раздавить конкурента, помноженным на зависть. Ведь у нас с Леонтьевой были нормальные отношения до того, как «Ведомости» перешли на еженедельный выпуск. А как только перешли, таким образом заняв и нишу ее газеты, то тут и начались нападки. К тому же у Леонтьевой давно замечался комплекс непризнанного гения, она не может равнодушно снести чужой успех.
Слава Богу, людей с достоинством у нас все же больше, чем рабов, поэтому «Письма» всегда вызывали и у моих коллег, и у читателей неподдельный интерес. Они даже вышли отдельной книжкой.
Как их воспринимал «губернатор всех времен и народов»? Эта его «погонялка», кстати, родилась в «Письмах» и часто мною использовалась. Говорят - с яростью, а это значит, что читал, и мне этого вполне достаточно. В суд по одному из «Писем» в порядке защиты опороченных чести и достоинства он обратился всего один раз, когда я написал о халявном выделении ему в обход закона в центре Ставрополя десяти соток земли под строительство частного дома. Рыночная стоимость участка тогда была не меньше десяти миллионов рублей. Но городская власть мало того что выделила ему землю по заявлению без какого-либо конкурса, чем нарушила закон, но даже отселила с участка несколько семей, потратив на это свыше десяти миллионов рублей, и разрушила стоявший на этом месте «шанхай», подготовив таким образом место под застройку для сиятельного лица. (Вот и верь после этого легенде о смертельной вражде между Черногоровым и мэром Кузьминым! Ворон ворону глаз не выклюет.) Придрался истец к формулировкам: мол, не он, пользуясь властью, взял землю, а городская администрация чуть ли не насильно ее ему всучила. Интересно, хоть один человек может этому поверить? Тем более что я печатал фотографию собственноручно написанного им заявления на имя мэра о выделении участка. Что, собственно, органично вяжется с обликом Черногорова: он всегда воспринимал окружающих этакими дурачками, которые ни в чем не смыслят, а себя - чуть ли не Сократом. Дело в суде губернатор выиграл, нам там что-то присудили, о чем громогласно было заявлено на губернаторской планерке. Но ни я, ни другой представитель издателя на суд не ходили, решение не читали и его не выполнили. Только потому, что иск был подан не к должному ответчику - к редакции, которая юридическим лицом не являлась. По закону же иск подается именно к юрлицу. Команда губернатора, кандидата юридических наук, в очередной раз подтвердила свою юридическую безграмотность. А вы говорите, власть надо уважать... Меня греет, и подтверждает мою правоту последовавшее за «Письмом» развитие событий: по протесту прокурора земельный участок у Черногорова был отобран.
Почему я не продолжаю писать «Письма» сегодняшнему губернатору В. Гаевскому? Вообще-то, любой газетный жанр, и «Письма» тут не исключение, предполагает единство формы и содержания. Боюсь, что именно второго, содержания, я и не наберу. В том понимании, какое вижу для данного жанра. Зачем ломиться в открытую дверь? Ведь новый губернатор и его команда не дают повода для насмешек и взялись за решение тех проблем, которые по большей части и стали предметом для моих «Писем». Надо ли в такой ситуации наезжать на губернатора? Например, та же работа по привлечению инвестиций. Черногоров только дежурно говорил о ее важности, и все. Команда Гаевского стала реально втягивать деньги в край. Миллиарды и миллиарды. Хочется надеяться, что когда-нибудь мы почувствуем от них отдачу.
Продолжение в следующем номере.