«Незримые старцы»

14.08.2013
«Незримые старцы»


Вчера в ДКиС краевого центра открылась православная выставка-ярмарка. Среди ее гостей - известный православный писатель Юрий ВОРОБЬЕВСКИЙ, который проведет серию творческих встреч с читателями. Одна из них будет посвящена новой книге об афонских старцах. Она является плодом пятнадцатилетних поездок на Святую Гору и называется «Незримые старцы». Фрагмент из нее предлагаем вашему вниманию.

ВОЛЬНАЯ БОРЬБА
Еще Паисий Святогорец говорил о пятидесяти монахах, сосудах Духа Святаго, которые неприметно подвизаются в афонских обителях. Они несут свой подвиг в крайнем смирении. Порой и не догадаешься, кто из братии этот самый старец. Он ведь может не иметь седой бороды или всеобщего почитания. Он незаметен. Заботится о том, чтобы имя его вдруг не прозвучало слишком громко.
На Святой Горе, породившей целый сонм угодников Божиих, есть икона «Собор афонских святых». Она знаменательна. В первых рядах святые, чьи имена известны и написаны тут же, на иконе, а за ними за их головами сонм нимбов, не имеющих имен. Ликов не видно...
Бороться до смерти
Пятнадцать лет назад в болгарском монастыре Зограф я познакомился с молодым монахом Антонием. Сохранилась фотография, сделанная в притворе соборного храма. Мы стоим рядом, а на фреске Святой Георгий Победоносец целит копьем куда-то позади моего левого плеча...
Как я понял тогда, монах Антоний имел такой помысел уйти спасаться в пустыню. Уже позже мне стало известно о его прибытии на Святую Гору. Первым делом вместе со своим другом Константином он оправился к известному старцу папе Яннису. Просить благословение на отшельничество. Тот сказал: иди в болгарской Зограф. Кто претерпит в монастыре до конца, обретет венец великомученика Георгия. Иди и жди. Скоро из России приедет маленький Рафаил, он тебя утешит...
Какой еще «маленький Рафаил»?
Вскоре шел 1999 год - Антоний узнал, что на Афоне появилась новая русская братия. Быстро побежал к ним. Сначала увидел представительного монаха с окладистой бородой.
- Ты Рафаил?
- Нет. Отец Рафаил, вот он.
И Антоний увидел старчика. Маленький! Точно как папа Яннис сказал. Молодой болгарин аж запрыгал от радости. Нашел Рафаила, встретил его!
О том, есть ли старцы, спрашивают часто. Старцы есть, вот послушников не хватает. Отец Антоний был готов к послушанию.
К иеромонаху Рафаилу (Берестову), в зографскую келью апостола и евангелиста Иоанна Богослова, на исповедь, за духовным советом, зачастил тогда не только Антоний. Стали приходить сюда и другие молодые иноки из болгарского монастыря. Мы сами видели это необычное многолюдие рядом с убогой обителью.
«Монах Антоний юродствовал, - вспоминает отец Рафаил. Вид у него был странный. Носил одежду шиворот-навыворот, швами наружу. Глубоко на глаза надвигал камилавку и тогда смотрел на собеседника как бы исподлобья. Ботинки его всегда «просили каши», но он словно не замечал этого.
Когда надо было, чтобы он поехал с братией в Салоники, его одевали поприличнее. Стеснялись, что он имеет такой вид. Когда ему расчесывали волосы или подтягивали ремень, конец которого висел как сабля, отец Антоний смирялся. А ему еще тащили куртку и обувь поновее.
- Почему ты так одет? - спрашивал я его.
- Я смеюсь миру.
- А не смеется ли враг над тобой?
- Нет, я смеюсь миру...
Еще он как-то сказал:
- Отец Рафаил, я так люблю Христа! Я так люблю Христа!
С таким чувством это было сказано, что я подумал: да, а у меня нет такой любви»....
Можно сказать, что отец Антоний избрал путь благодарения. Он за все благодарил Господа, потому-то, наверное, и был так радостен.... Да, мы все время клянчим у Господа каких-то придуманных благ, а за очевидное благо благодарить забываем. И еще удивляемся, почему остались у разбитого корыта!
Несмотря на молодые годы, ему был дан дар рассуждения. И дело не в том, что он много прочел, хотя книги у него были везде на столе и на стуле, на кровати и под кроватью, в карманах, за пазухой и даже в камилавке. Дело не в том, что он закончил Софийскую духовную академию и знал семь языков. Понимание сути вещей и объем знаний - разные вещи....
Когда среди старцев Зографа возникали какие-либо споры, принимавшие порой, мягко говоря, весьма бурный характер, игумен говорил: позовите блаженного! Приглашали отца Антония, и он на удивление быстро прекращал разногласия. С его словами соглашались все. Несмотря на молодость, он входил в совет старцев обители. Был даже некоторое время экономом, но недолго: начал все раздавать по доброте душевной. Вообще же его послушание было делать свечи для храма.
«Однажды, - рассказывает его духовник, - он пришел ко мне и огорошил:
- Отец Рафаил, я скоро умру. Плохо с сердцем.
- Да что ты говоришь такое? Есть врачи, подлечат тебя с Божией помощью.
- Нет. Прошу тебя, постриги меня в схиму.
Я засомневался, а он добавил.
- Есть благословение нашего игумена.
...Когда на постриге он полз и потом лежал у ног моих, я всем сердцем почувствовал трагичность и величие происходящего.
Он лежал.
- Антоний, вставай!
Он обнял мои ноги и зарыдал.
Ком подкатил к моему горлу, я еле сдержался, чтобы не заплакать
В мантию он был пострижен во имя Антония Великого, а в схиму - во имя Антония Киево-Печерского. Когда новопостриженный схимник стоял в алтаре, я увидел, что над ним сгустился столб какой-то черноты. Самого его почти видно не было. Совсем близко враг подошел! Отец Антоний сказал: благослови, отче, бороться с ним до смерти!
Через два месяца после пострига, отец Антоний ночевал в Карее, на зографском подворье... Его нашли мертвым утром, в день памяти преподобного Досифея. Он погиб, не выпустив четок из рук, этого духовного меча монаха. До смерти продолжая победную борьбу...»
Именно победную. Ведь когда упал человек с остановившимся сердцем, это еще не все. Последняя схватка предстоит ему на воздушных мытарствах. «После смерти Антония, - продолжает отец Рафаил, - в начале литургии, когда я кадил в храме, вдруг услышал его энергичный и твердый голос. Он отвечал бесам, пытавшимся уловить душу схимника. И чуть позже: «Отец Рафаил, отец Рафаил! Это я, Антоний. Я спасся! Я в раю»...
Сильные сражаются с диаволом
Афонский иеромонах Авель знал Антония в миру Тодора - еще по Болгарии. «Он был талантлив во всем, и когда отец, в прошлом спортсмен, привел его заниматься вольной борьбой, сын стал бы-стро делать успехи. Заслужил звание мастера спорта, побеждал на международных соревнованиях. Но уже тогда у него появилось понимание, что не пьедестал почета, а престол Всевышнего должен приковывать все внимание христианина. Отец был очень разочарован, когда Тодор оставил спорт и начал заниматься на богословском факультете. За то, что он всегда таскал с собой целую торбу книг, студенты называли его Тошку Торба»....
Отец Авель замолкает. Вспоминает. Я задаю вопросы. Мой собеседник отвечает не сразу. Кажется, он не оставляет молитву и во время разговора. В руках бегут четки.
Мы снова переносимся в Болгарию: «Мать будущего святогорца, которая и сына привела к Богу, была глубоко верующим человеком, но страдала одержимостью. Господь попустил ей эту духовную брань, дабы тело страдало, а душа спаслась. Она работала учительницей, и иногда даже во время уроков чей-то грубый, как бы мужской голос начинал вещать ее устами. Господь с детства открыл будущему афонскому иноку страшную реальность. Опыт познания демонического мира. Опыт этот дан был настоящему борцу. Уже тогда, в юности, возник у него дерзновенный помысел посвятить себя духовной брани. Его ждало не спортивное баловство, а настоящая вольная борьба. Склонил свою волю к добру - выходи на схватку со злом.
Уже став святогорцем, Антоний в полной мере осознал мощь врага. У него была великая воля к борьбе, и Господь попустил демону нападать на монаха. Иеромонах Авель рассказывает, что иногда на того находило странное оцепенение. Он напряженно дышал и даже не мог поднять руку для совершения крестного знамения. И пока отец Рафаил не прочитывал молитву «Да воскреснет Бог», кропя его освященной водой, молодой монах оставался как бы скованным. А иногда враг - явно «заслуженный мастер» в своем виде борьбы - буквально бросал Антония на землю. Это были броски пострашнее, чем на борцовском ковре. Но монах не отступал....
Что ж, слабые сражаются со своими страстями, сильные - с диаволом.
Однажды, рассказывает отец Авель, паломники спросили болгарского инока: а какие бывают нападения бесов? Тот помолчал немного и сказал: недавно одному святогорцу сатана явился прямо в келье, во время молитвы. Сватая ненависть охватила агиорита. Перекрестившись, он с именем Святой Троицы на устах бросился на ужасного пришельца и сомкнул руки на его горле. Бесплотную тварь задушить, конечно, невозможно, но от дерзновенной веры этот «мастер» отступает. Прямо в руках у монаха враг растаял как дым... Не о себе ли рассказал отец Антоний? А если - о себе?! Какими же аскетическими «тренировками» достиг он такой «формы», что мог устрашить рогатого?
Третье Небо
Через три года после смерти, согласно древней афонской традиции, откопали косточки и самого отца Антония. Его глава оказалась благодатной. Цвета гречишного меда, словно янтарной! Подобные черепа бывают лишь у праведников. Это подтвердил и отец Ефрем, скитоначальник Андреевского скита, многоопытный старец, которому не раз и не два приходилось поднимать мощи. «Угодил Господу слезами и молитвой», - сказал он.
- И послушанием, - добавил старец Рафаил.
Такая глава никого не обманет. Когда истлевает маска плоти, остается подлинное лицо человека.
Сначала мощи схимонаха Антония хранил в своей келье его друг и сомолитвенник отец Косьма, с которым они вместе прибыли на Святую Гору. Теперь новоявленная святыня заняла особое место в костнице Зографа.
Старец Рафаил показывает фотографию раскопанной могилы. «Преподобнический» череп, лежащий на земле. И рядом - фотокарточка в рамке. Кто-то незадолго до смерти блаженного «поймал» момент, когда тот долго-долго, отрешившись от окружающего, стоял, глядя в небо.
Папа Яннис, имевший с ним какую-то особенную, молитвенную связь, сказал недавно: «Ваш Антоний святой парень. Знайте, что он уже на Третьем Небе»...
Старец Рафаил показывает мне еще один снимок: отец Антоний стоит среди высоких пальм: «Это он в Иерусалиме... Прямо как у дверей рая».
«Моли Бога о нас, Антонушка!» - схииеромонах смахивает слезы.
Он приходил к некоторым монахам. Одному, покинувшему братию, сказал, чтобы тот возвратился. И стало ясно: блаженный не просто спасся. Он может теперь предстательствовать за нас перед Богом. А мать свою он отмолил. Она преставилась духовно здоровым человеком-схимонахиней с именем Антония.
Вот так! Получается, схимонах Антоний, в котором я увидел просто молодого ревностного святогорца, тоже был незримым для окружающих - старцем. Я знал его! Я беседовал с ним! Я мог дотронуться до святого!
В этой простой истории ответ на вопрос, который задают мне каждый раз: если ли еще старцы на Афоне? Я вновь отвечаю: есть! И не только на Святой Горе....