Новый закон для живых и мертвых

04.09.2013
Новый закон для живых и мертвых
Галина Сергушина

Казалось бы, ну какое отношение может иметь наше провинциальное Ставрополье к баталиям вокруг проекта нового федерального закона о пересадке человеческих органов? У нас ведь нет медицинских центров траснплантологии. Их во всей России только 49. Но у нас, как и в любом регионе страны, есть больные: взрослые и дети, для которых донорский орган - единственный шанс продлить жизнь. А поскольку в трансплантологии существуют не только донор (отдающий орган), но и реципиент (которому его пересаживают), то очевидно, что законодательное новшество может затронуть интересы каждой семьи.
Минздрав России разработал и вынес на общественное обсуждение новый законопроект, предлагающий подробно урегулировать процедуру пересадки человеческих органов. Речь о том, что любой человек сможет официально оформить свое прижизненное согласие или несогласие, чтобы его сердце, почки и другие органы после его смерти использовались для спасения или продления жизни другого человека.
Трансплантологию органов называют чудом 20 века, надеждой человечества. В развитых странах мира она давно уже стала стандартом лечения многих патологий. Более того, аналитики медицины считают, что к середине нашего века примерно половина хирургических операций будет связана с пересадкой органов человека. При этом речь не идет о клонировании. Хотя всем известен удачный опыт необычного появления на свет овечки Долли, клонировать отдельные человеческие органы ученые еще только учатся. Следовательно, речь идет об органах, изъятых у человека.
КАК ПОДЕЛИТЬСЯ ОРГАНАМИ?
Здесь возникает много вопросов этического плана, много психологических барьеров, связанных с мировоззрением, вероисповеданием, традициями страны и т.д. В России, судя по обсуждению в сети Интернет, существуют прямо противоположные точки зрения. Одни приветствуют новый закон, как долгожданный, способный решить проблему спасения жизни для многих наших сограждан. Другие называют трансплантологов варварами, фашистами и другими нелицеприятными именами. Проявляется и то, что можно назвать двуличием. Особенно, когда речь идет о детях. Человек может категорически отрицать возможность изъятия для трансплантации органов его собственного погибшего или умершего ребенка для спасения жизни другого малыша, но в случае, если возникнет необходимость сделать трансплантацию его дитяти, допускает такую возможность и считает это вполне оправданным.
Очевидно, что тема изъятия органов для трансплантации очень болезненна в России и потому, что ходит так много страшилок о продаже «на органы» беспризорных детей, про врачей-убийц, которые доводят больных до смерти, чтобы продать их почки или печень за большие деньги нуждающимся в пересадке органов богачам.
Что предлагает новый законопроект? Какие барьеры перед возможностью нажиться на торговле человеческими органами он ставит? Как защищает права человека при жизни и после его смерти? По словам министра здравоохранения Российской Федерации Вероники Скворцовой, работа над законопроектом шла более двух лет. Она отметила, что «тема сложная, если не сказать потенциально конфликтная». Собственно закон о трансплантологии в России был принят еще в начале 90-х. И на протяжении всех прошедших лет врачи им пользовались. Однако новый законопроект вводит строгости, которых не было ранее.
Он предусматривает возможность прижизненного волеизъявления граждан относительно посмертного донорства. Будет создан федеральный банк данных, в который информация о таком волеизъявлении человека, т.е. его согласии, будет внесена. Если же мнение конкретного человека не отражено в этой базе данных, законопроектом предусматривается час времени, в течение которого врачи обязаны известить родственников умершего о его смерти. И еще два часа отводится на принятие ими решения о согласии или несогласии на посмертное изъятие какого-то органа. Что касается детей, то здесь ни о какой презумпции прижизненного согласия не может идти речи, органы умерших детей могут быть взяты только с согласия одного из родителей. По правде говоря, даже писать обо всем этом как-то дико и непривычно, уж очень тема деликатная. А с другой стороны, как подумаешь, сколько людей могут спасти врачи от смерти, когда этот федеральный закон будет принят.
Сегодня даже депутаты, принимающие участие в обсуждении законопроекта, ведут споры не только вокруг традиций морали, но и по таким, например, вопросам: успеют ли врачи за час известить родственников и за два часа получить их согласие или несогласие? Ведь человек не всегда умирает в больнице рядом с домом, может и на другом конце России. Допустимо ли обращаться к убитым горем родственникам, тем более к родителю ребенка с вопросом, не возражает ли он, если изымут какой-то орган для последующей трансплантации? Не пошлют ли родственники такого врача куда подальше? Наконец, не будет ли сопряжения между врачами-реаниматологами и врачами - трансплантологами? Ведь реаниматолог должен до последней секунды бороться за жизнь больного, а трансплантолог заинтересован получить такой орган, который сможет «прижиться» в чужом теле. Т.е. время для изъятия и пересаживания органа ограничено.
По словам главы российского минздрава, все профессиональные и деликатные вопросы тщательно обсуждались с участием авторитетнейших трансплантологов, детских и взрослых реаниматологов. Законопроект предусматривает в службе так называемого органного донорства, что реаниматолог и трансплантолог ни в коем случае не сопрягаются друг с другом. Реаниматолог, спасая человека, не должен держать в мыслях, что он может пригодиться в качестве донора для другого человека. Трансплантолог не должен думать, откуда брать органы для пересадки, его задача - провести успешно операцию по этой пересадке, чтобы спасти человека. А управлять процессом будет специальная координационная служба. При этом любая попытка торговли органами по закону карается уголовной ответственностью. Мы у себя в редакции провели опрос: кто готов внести в, предположим, создаваемый банк данных свое согласие на посмертное изъятие какого-либо своего органа для того, чтобы могла быть спасена чья-то жизнь. Вы знаете, практически никто не возражал. А вот что касается детей, эту тему обсуждать не захотели: есть в нас суеверный страх, что мысль материальна, и не ищи лиха, пока оно тихо.
О ЧЕМ ГОВОРИТ ОПЫТ ЗАПАДА?
Как всегда, обсуждая что-то новое, мы невольно оборачиваемся на Запад. Как у них? В Германии вступил в силу закон, обязывающий каждого указывать в медицинском полисе, готов ли он после смерти стать донором. Врачи считают, что это решит проблему нехватки органов для пересадки и спасет тысячи жизней. А вот, например, в Великобритании выбрана презумпция несогласия. То есть органы можно изъять у умершего только в том случае, если он при жизни оставил письменное распоряжение-согласие. В США - в разных штатах разные законы. В Италии, Испании и Франции, если человек при жизни не оставил особого распоряжения-возражения, то в случае смерти его органы можно использовать для спасения больных. Такой подход в свое время поддержал Папа Римский. Католическая церковь вела мощную просветительскую кампанию среди населения. И это дало свой эффект. Пример католической церкви очень показателен, если вспомнить, что в свое время Ватикан на 100 лет запретил любые формы переливания крови. А сейчас это норма во всем мире.
Еще в середине 2011 года главный трансплантолог России Сергей Готье в одном из радиоэфиров отметил, что на Западе сумели воспитать идеологию донорства. Смысл ее в том, чтобы даже и после смерти помогать другим.
Что говорит о проекте федерального закона о донорстве органов Русская Православная Церковь? В СМИ опубликовано совместное заявление Отдела по взаимоотношениям Церкви и общества и Отдела по церковной благотворительности и социальному служению Московского Патриархата. Православная церковь не поддерживает так называемую презумпцию согласия на посмертное изъятие органов, но поощряет добровольное желание человека пожертвовать частью своего тела для спасения жизни ближнего. В совместном заявлении говорится: «Донорские органы, изъятые у умерших, могут спасти жизни других людей».
Однако в этом же заявлении высказываются сомнения в правомерности некоторых положений законопроекта. Например, о том, что допускается изъятие органов и их трансплантация не только в государственных, но и в частных учреждениях здравоохранения. Однако, обращая внимание на ряд моментов, вызывающих сомнение, Церковь все-таки поддерживает законопроект.
Что такое «живое» донорство?
Наряду с донорством посмертным существует и так называемое «живое» донорство. Это случаи, когда, к примеру, мать, отец или другие ближайшие родственники отдают больному сыну-брату-сестре почку, фрагмент печени или др. Это практикуется и на Западе, и имеет место в России. Служители церкви трактуют это как акт сознательного и добровольного самопожертвования ради спасения жизни другого человека, если при этом жизни самого донора ничего не угрожает.
Новый закон, проект которого обсуждается, должен заработать с 2015 года. Пока что, как уже отмечалось, действует старый, принятый в 1992 году. Он в определенной степени обеспечивает развитие трасплантологии. Что касается нового законопроекта, то, по мнению врачей, если он вступит в силу в предложенном виде, то врачи будут вынуждены прежде всего соблюдать права умерших и их родственников, а страдать будут те, кто нуждается в пересадке органов. Многие, не дождавшись, умрут.
По старому закону, если умерший при жизни не заявлял об отказе стать донором, то органы можно забирать. Сейчас будет создаваться федеральный регистр прижизненных волеизъявлений граждан о согласии или несогласии. Такие регистры существуют во всех странах Европы и Америки. Но проблема в том, что по нашей россий¬ской ментальности человеку и в голову не придет заявлять при жизни о своем согласии или несо¬гласии стать донором после смерти.
Что касается «живого» донорства, то оно не запрещено, но и не разрешено. «Живыми» донорами почки или части печени и по старому, и по новому закону могут стать генетические родственники больного, достигшие совершеннолетия. Такие операции в нашей стране давно и успешно проводятся. Однако в законе оговорка, что такое донорство не должно повлечь не¬обратимое расстройство здоровья донора. Здесь, как правило, речь идет об очень близких родственниках, чья жертва продиктована любовью. Однако в трансплантологии сердце у живого взять нельзя, оно ведь, в отличие от почек, не является парным органом. И часть взять невозможно, это не печень, которая и в урезанном виде восстанавливается и функционирует. «Живое» донорство и по старому, и по новому закону невозможно у детей. Трансплантация органов детям выполняется в тех случаях, когда речь идет о пересадке почки, фрагмента печени, а также фрагментов кишки, которые можно получить от взрослых доноров. А вот трансплантацию сердца, легких или комплекса сердце-легкие от взрослого донора маленькому ребенку произвести нельзя, так как размеры взрослого сердца или легкого несовместимы с грудной клеткой ребенка.
«ЧЕРНАЯ ТРАНСПЛАНТОЛОГИЯ»
Трансплантология за рубежом - это развитая и организованная отрасль медицины. И сегодня уже там недостаточность функций сердца, печени, почек не является смертным приговором. И наука шагает дальше. Японские ученые научились при помощи стволовых клеток выращивать зубы. В США успешно провели полную трансплантацию лица.
Сегодня авторитетные российские эксперты утверждают, что наши отечественные трансплантологи по мастерству не уступают своим западным коллегам. Но тогда почему мы так отстали от них? Первая трансплантация была проведена еще в СССР в 1965 году. Тогда академик Петровский пересадил 19-летнему юноше почку его матери. С годами в институте трансплантологии освоили и операции по пересадке сердца. Развитие этого направления медицины было заторможено скандалом в 2003 году. Тогда сотрудники московского МУРа задержали группу медиков по подозрению в попытке изъятия у пациента почек для трансплантации. СМИ много шумели о врачах-убийцах, а затем врачам был вынесен оправдательный приговор. Ведущие трансплантологи страны назвали скандал заказным и посчитали, что он отбросил развитие отрасли назад. Однако сообщения о «черных трансплантологах» продолжают сотрясать СМИ. Объявления «куплю-продам любой орган» можно найти в Интернете. Пока есть спрос, будут и предложения. Сегодня крупные центры нелегальной трансплантации, если верить Интернету, находятся в Турции, Индии и Китае. Если есть нелегальные центры, значит, кто-то поставляет в них и нелегально добытые органы. Не так давно китайские власти заявили о разгроме преступной группировки, которая занималась торговлей человеческими органами. Как сообщается, в отлаженном бизнесе вместе с врачами участвовали и чиновники. Следователи раскрыли 150 сделок. Понятно, что все это уголовщина. А с другой стороны, сегодня в мире уже более миллиона человек живут с пересаженными органами, это те, кому операции сделаны легально. И ежегодно количество трансплантаций растет.
В России перечень учреждений, которые имеют право заниматься трансплантацией органов, включает 49 медицинских центров. Т.е. эти высокотехнологичные операции выполняются далеко не в каждом российском регионе. А вот нуждаются в них жители каждого. Таких пациентов: взрослых и детей, берут на учет в региональных минздравах. И они ждут своей очереди. Иногда «лист ожидания» может лежать без движения месяцы, а то и годы. И человек медленно угасает, хотя мог бы жить.
Заметим, что трансплантация в большинстве стран проводится за счет государства. По крайней мере - так в Англии, Швеции, России, Беларуси. В США - за счет страховки. В Южной Корее - 80 процентов оплачивает государство, 20 - сам пациент.
СТРАХ И МИЛОСЕРДИЕ
На настоящий момент в мире существует три модели развития трансплантации органов в зависимости от законодательной базы, ментальности общества и религии. Преимущественное развитие трупной трансплантации - это в Германии, Австрии, Франции, Польше, Испании, Португалии, Австралии, России, Беларуси. Преобладание трансплантации органов от живого донора - в Японии, Южной Корее, странах восточного региона, где это обусловлено религиозными мотивами. И гармоничное сочетание посмертного и живого донорства - в Нидерландах, Бельгии, США, Израиле.
Готовы ли российские граждане «подписаться» на органное донорство? Социологические опросы говорят, что большинство пока не готовы. Страх превалирует над милосердием. Поэтому те из наших состоятельных сограждан, кто сам или родственники нуждаются в пересадке органов, едут в зарубежные клиники. Появилось даже такое понятие «трансплантационный туризм». Те, кто рассчитывает на государственные квоты, выделяемые на подобные высокотехнологичные операции в России, встают в очередь. И сколько лет продлится для них «лист ожидания», неизвестно.