СКОЛЬКО НИ ТОРГУЙСЯ, ВСЕ РАВНО ОБМАНУТ

Заметки о «рынке» ставропольского зерна

Сколько сейчас стоит зерно на рынке? Товарное, четвертого класса третьей группы? Один руководитель сельхозпредприятия на звонок с таким вопросом ответил, что где-то семь с половиной рубля, другой - что по восемь рублей уже дают. Третий в сердцах сказал: сколько ни торгуйся, все равно обманут. Реальная же цена, по общему мнению, должна быть не меньше двенадцати рублей за килограмм.

Простаки и хитрецы

Действительно обманут, потому что себестоимость производства зерна в этом году в среднем по краю, по предварительным подсчетам, явно семь рублей. Для расширенного воспроизводства приемлемый уровень рентабельности в сельхозсекторе - 40 процентов. Отсюда и желаемая цена - двенадцать рублей. В лучших хозяйствах, разумеется, себестоимость ниже, до четырех рублей опускается. Но это только потому, что они работали на старых, более дешевых запасах удобрений, топлива, средств защиты растений. Просто деньги были, вот и запаслись. Если же на том работали, что предлагали в течение года поставщики, так сказать с колес, - то вышло бы не меньше, чем по семь рублей. Продавать по восемь - значит быть обманутым. Однако, продают. Деваться ведь некуда. Крупных сумм на расчетных счетах хозяйств к осени, как правило, уже нет. Тем более, что уборочная кампания - дело затратное, традиционно оплачивается щедро, и только на зарплату после ее окончания по каждому хозяйству уходит по несколько десятков миллионов рублей. Перехватить в банке короткий кредит сейчас непросто. Высокие проценты всю возможную выгоду съедят. Так косвенным образом высокая процентная ставка влияет на цену зерна. Вот и продают его сразу после уборки, ради живых денег. За бесценок продают, понимая, что уже через пару месяцев цена поднимется до прогнозируемых двенадцати рублей за килограмм.

Кто обманщики? О, их развелось превеликое множество. Во-первых, это крупные зерновые трейдеры, их у нас пять-шесть. У них - элеваторы, бывшая государственная собственность, которая каким-то чудесным образом вся оказалась в их заграбастых руках и стала недоступной для хозяйств. Которые в свое время, кстати, их строили. Цена за хранение там сейчас такая, что лучше в яму выбросить. У трейдеров - выходы на порты, а значит и на зарубежный зерновой рынок. Они располагают финансовыми, технологическими ресурсами, поэтому могут сформировать крупную партию зерна одних качественных характеристик, которая, например, нужна для загрузки баржи. И именно они делают погоду в ценообразовании, поскольку доминируют на этом рынке. Во-вторых, это всякого рода мелкие перекупщики, у которых есть свободные деньги и которые без устали носятся по хозяйствам в поисках своей выгоды. И которые продают тем же трейдерам, но позже.

И те, и другие работают по простой схеме: сразу после уборки сбивают цену, скупают все, что можно, а где-то с декабря предлагают скупленное по цене на треть, а то и в полтора раза дороже. Не сеют, не жнут, а навар порой получают больше, чем земледельцы. Лишь потому, что подсуетились и имеют свободные средства. Паразиты в полном смысле слова. На живом трудовом организме сельхозпроизводителя.

Неравный бой

Понятное дело, руководители хозяйств прекрасно понимают, что их, попросту говоря, дурят, и принимают ответные меры.

Зерно - товар очень сложный. На его качество влияют десятки факторов: содержание клейковины, влажность, сорность, наличие вредителей... Надо оговорить с покупателем порядок и сроки отгрузки. Продавать зерно - не кирпичом торговать. В большинстве хозяйств, как это ни странно, даже отделов сбыта готовой продукции нет. Пережиток советского периода развития. Роль главных коммерсантов выполняют сами председатели. Считается, что так они не позволят сбить цену и обмануть. Но это - иллюзия. Сбивают, обманывают, потому как продавцу деваться некуда, деньги нужны. Из долговременных и эффективных мер - усилия по созданию финансового задела. Иметь пару десятков миллионов на счете, чтобы рассчитаться за уборку, не трогая зерно. Из самых долговременных и самых эффективных - создание достаточных емкостей для хранения зерна. Ведь придержать урожай можно только тогда, когда есть где хранить. Год за годом наши хозяйства переоборудовали в склады все, что только можно: коровники, кошары, помещения бывших мехмастерских... Строили новые склады. Сейчас редко услышишь, что не хватает складских помещений. По некоторым оценкам, складские емкости сельхозпредприятий края уже приближаются к восьми миллионам тонн. Не все они соответствуют современным требованиям к хранению зерна, но это уже другая тема.

Меньше всего складов у мелких фермеров. Именно они и вынуждены продавать урожай чуть ли не с поля. Под открытым небом ведь хранить не будешь. И именно они реально сбивают цену сразу после уборки. Сами того не желая, разумеется.

На уровне базара

Удивительное дело. Ставропольские крестьяне сейчас уверенно собирают ежегодно в пределах восьми миллионов тонн зерна, тогда как в советское время шесть миллионов считалось рекордом. Вышли на среднюю урожайность 35 центнеров с гектара, тогда как еще двадцать лет назад 25 было основанием для правительственных наград руководителям края. Далеко вперед, в двадцать первый век шагнули в применении новых сортов зерновых культур, освоении прогрессивных технологий обработки почвы, современных средств защиты растений. Набрали самой передовой почвообрабатывающей и зерно-уборочной техники. Уборку проводим за две недели, она теперь рядовое дело, перестала быть изнуряющей битвой за урожай. Прогресс, что называется, по всем фронтам очень заметный.

Но шагнув в рынок и сделав заметные подвижки в технике, технологии, агрономии, мы в самом главном в рынке - а именно в технологии определения цены конечного продукта, как были, так и остались на уровне самого примитивного базара. Да, да, именно базара. Где продавец стремится продать подороже, покупатель же - взять подешевле. На уровне девятнадцатого века, где простофилю селянина побеждает более ушлый, более продвинутый в искусстве торга и изворотливый посредник из города. И пусть нас не обманывает то обстоятельство, что покупатель с продавцом находят друг друга не на привозе, а в сети Интернет. Суть отношений ведь не изменилась. Отсюда и уже сформировавшийся монополизм в закупках, отсюда и сделки так называемым черным налом, когда договариваются дешевле. Источник в свою очередь устойчивых утверждений о наличии в крае зерновой мафии.

Одним словом, цивильным рынком на нашем зерновом фронте даже не пахнет. Почему?

Где цена формируется

Но сначала о том, как складывается цена. Конечно, можно почитать умные книжки и сформулировать целую теорию ценообразования на зерно. От необходимых затрат зависит: если себестоимость не меньше семи тысяч рублей за тонну, то зерно никогда не будет стоить шесть тысяч. Вернее, оно может так стоить, но всего один год. На второй год производитель разорится. От того, как хозяйство расположено: чем дальше от железной дороги и морских портов, тем дешевле его продукция. От предложения и спроса зависит: урожай большой в целом по стране, а то и в мире, - низкая цена, маленький - высокая. Причем, не обязательно все собранное может продаваться. В развитых многоотраслевых хозяйствах всегда большое собственное потребление: своя мельница, свой птичник, животноводческая ферма. Да и в целом спрос зависит от развитости животноводства, главного потребителя фуражного зерна, в регионе, а то и стране. Так что будет много животных - цена всегда будет высокой. И от позиции государства в зерновом вопросе зависит: проводит ли оно зерновые интервенции, создает ли свой зерновой запас, вводит ли эмбарго на продажу за рубеж или регулирует этот процесс экспортными пошлинами. В этом году, например, экспортная пошлина снимается с цены выше 12,5 рубля за килограмм. Своего рода показатель уровня, до которого цена может свободно подниматься.

Я сознательно до сих пор ни разу не употребил слово биржа. Во всем мире существуют зерновые биржи, и именно они являются местом, где как раз и формируется цена на зерно. Биржи сокращают количество посредников, выводя покупателя непосредственно на продавца. Они формируют механизм ценообразования и управления ценовыми рисками. С помощью бирж обеспечивается более эффективное управление складскими запасами, на них заключаются длинные контракты. Особую роль в их ряду занимают так называемые фьючерсы - продажа будущего урожая. Основная функция фьючерсных контрактов - страхование ценовых рисков при реализации урожая. То есть, покупатель, заключая осенью или там весной контракт на то, что еще на корню, в случае неурожая разделяет с хозяйством его бремя. Вторая, не менее важная функция фьючерсов - оказание решающего влияния на уровень цены. Ведь если фьючерсы заключены, к примеру, по десять рублей за килограмм, то продажа уже обмолоченной пшеницы другими участниками рынка никак не пойдет по девять рублей. Нижний порог уже установлен.

Любой руководитель хозяйства скажет, что у нас в крае, да и во всем южном регионе зерновых бирж нет. Во всяком случае, они не на слуху. Значит, и цене негде формироваться. Так ли это?

Само собой не получилось

Давайте вспомним, как начинался зерновой рынок в девяностые годы. Стройная система государственных закупок в одночасье рухнула. Вчера еще хозяйства сдавали государству все чуть ли не до последнего зернышка по строго определенной цене, а сегодня оно вдруг стало не нужно.

Ну а раз у государства не стало, то не стало и у тех, кому оно поставляло зерно по фондам. Потребители бросились покупать у производителей сами. Как и в любом новом деле, сразу же возникли посредники. Сотнями налетали они на сельхозпредприятия. На разнице в ценах делали состояния. Не обошлось и без обманов. Без малого три сотни разорившихся в девяностые годы на Ставрополье сельхозпредприятий - итог, в том числе, и недобросовестности в расчетах.

Тогда-то, в девяностые, и родились сразу две биржи - Северо-Кавказская универсальная и Ставропольская товарная. На их площадках торговали всем подряд, в том числе и зерном. По логике развития рынка именно из них должна была отпочковаться и развиться зерновая биржа. Ведь рынок зерна у нас в крае самый крупный продовольственный рынок. Он сегодня, к примеру, оценивается в десятки миллиардов рублей. И именно зерновая биржа должна была стать местом, где формируется цена на зерно. По-честному, на основе спроса и предложения. Однако этого не случилось. Одни говорят, что не нашлось толкового менеджера, способного поставить такую структуру, другие - что так и не созрели экономические условия. Продавать через биржу - значит легализовать весь зерновой оборот. У нас же это и сейчас не вполне достижимая цель, по некоторым оценкам до трети собранного зерна продается, минуя кассу. В лихие же девяностые и подавно никто не хотел светиться.

Потом, уже в начале двухтысячных, собственно зерновая биржа в крае вроде заново создавалась и какое-то время была. Но так и не развилась, и в конце концов зачахла. А с нею - и сам рыночный механизм ценообразования на зерно.

Тот самый случай, когда само собой не вышло, а ума сделать - не хватило.

Не все потеряно

Сильные мира сего - от министра сельского хозяйства края до губернатора, иногда говорят о необходимости создания зерновой биржи на Ставрополье. Все с той же целью - формирования цивилизованного рынка зерна и справедливой цены. Но дело так и стоит на месте. Не в последнюю очередь потому, что те, кто сегодня правит бал на зерновом рынке края, а именно трейдеры, явно не заинтересованы в определении справедливой цены на зерно и в итоге - развитии биржевой торговли зерном.

В этом плане чуть удачливее наши соседи краснодарцы. Еще в 2008 году Национальная товарная биржа (входит в группу ММВБ) запустила там зерновые торги. Тогда государство начало проводить зерновые интервенции, вот и потребовался биржевой механизм их проведения. Расчет делался на весь юг страны.

Биржа на Кубани и сейчас вроде работает. Более-менее заметно - в период зерновых интервенций Правительства страны. Участвуют ли там наши хозяйства? Формально могут участвовать. В крае брокером выступает «Ставропольпромстройбанк». Но чтобы массово участвовали - не похоже.

Чтобы продать что-то через ту биржу, рядовому хозяйству Ставрополья надо соблюсти целый ряд условий. И главное - чтобы зерно хранилось на элеваторе. А выше мы уже говорили, что элеваторы для простых смертных давно недоступны, чуть ли не сто процентов зерна хозяйства хранят сегодня на собственных складах. Вот и главная нестыковка. Таящая в себе большой подвох. Положил зерно на элеватор и не продал - залетаешь на хранении. Продал, не положив на элеватор, - срываешь условия контракта. Так что если связался с биржей, придется ночи не спать, Бога молить, чтобы все срослось. Риски от биржи отталкивают. Опять же рисковых людей среди хозяйственников не так и много.

Есть и другие условия, помельче. Закономерно, что сельхозпроизводители нашего края не торопятся стать членами зерновой секции биржи. А раз их там нет, то реально и биржевого влияния на уровень цен как такового у нас не просматривается.

Похоже, мы еще не созрели для торговли на бирже. В итоге мы как были, так и остаемся со своим зерном на базаре. Где уйма желающих надурить.

Александр Емцов.