«...ЛЕНИНГРАД, Я ЕЩЕ НЕ ХОЧУ УМИРАТЬ...»

75 ЛЕТ НАЗАД БЫЛА ПРОРВАНА БЛОКАДА ЛЕНИНГРАДА

Вряд ли поэт Осип Мандельштам, написавший в 1930 году эти пронзительные строки, мог предположить, что через десять лет начнется Великая Отечественная война, а вместе с ней самая страшная страница истории не только российской, но и мировой - блокада Ленинграда. И эти слова будут кричать, шептать или произносить, как молитву, миллионы людей, оказавшиеся в смертельных тисках.

Ни один город мира за всю историю не отдал за Победу столько жизней, как Ленинград. И ни одному народу мира не пришлось так мужественно отстаивать свой город, так страшно и мучительно выживать и, увы, не менее страшно и мучительно умирать.

«Не шумите вокруг - он дышит, Он живой еще, он все слышит...»

«Сначала мы блокируем Ленинград и разрушаем город артиллерией и авиацией... Весной мы проникнем в город... вывезем все, что осталось живое, вглубь России или возьмем в плен, сровняем Ленинград с землей и передадим район севернее Невы Финляндии...», - это строки из тезисов немецкого доклада «О блокаде Ленинграда», 21 сентября 1941 года, Берлин.

Страшной мечтой Гитлера было уничтожить Ленинград и сравнять это место с землей. Ни один город не вызывал у него такого беснования, как этот величественный красавец, раскинувшийся на берегах Невы. Город, красота которого не оставила равнодушным ни одного поэта, писателя, художника. Зная все это и поднимаясь мыслью чуть выше исторических фактов, невольно задумываешься - почему же такая дикая ненависть возникла именно к этому городу?

Городу, где изможденные, едва живые от голода и холода жители не спилили ни одного дерева в Летнем саду и сохранили все, что оставалось в его музеях. Где до последнего дыхания художник-мозаичист В.А. Фролов, при свете керосиновой лампы готовил мозаики для будущих станций метро в Москве, беспокоясь лишь о том, чтобы ему раздобыли чуть больше керосина. И ни слова о лишнем куске хлеба! А закончив и упаковав свою работу, умер от истощения. Где сотрудники Всесоюзного института растениеводства (ВИР), которые были так же голодны и истощены, как и все ленинградцы, берегли от сорокаградусной стужи и стай остервеневших крыс, бесценное достояние государства - уникальные растения. Не имевшая себе равных в мире коллекция насчитывала более 200 000 драгоценных образцов. Во время блокады не было тронуто ни одного зернышка, ни единого картофельного клубня. 28 сотрудников института умерли от голода, но сохранили семена, способные помочь послевоенному восстановлению сельского хозяйства.

Городу, где в эти дни Шостакович писал свою мощную Ленинградскую симфонию, отражающую не только все мучения и горечь потерь, но веру в победу и погибель врага. Где истощенные музыканты оркестра дарили таким же изможденным зрителям классическую музыку, с радостью принимая от благодарных почитателей репчатую луковицу вместо цветов. Большие концерты транслировались по радио, что давало возможность услышать их всем жителям города. Беспрепятственно могли слышать эти трансляции и немцы, стоявшие в окружении непонятного для них города, непонятных людей, непонятной страны, которые повсеместно сопротивлялись их «славному» войску, так победоносно и беспрепятственно шествовавшего по земле Европы и споткнувшегося, едва ступив на нашу землю. Этот концерт в августе 1942 года поверг их в шок. Враги были уверены, что город уже почти мертв, но... Из воспоминаний оккупантов: «Тогда, 9 августа 1942 года, мы поняли, что проиграем войну. Мы ощутили вашу силу, способную преодолеть голод, страх и даже смерть...».

Городу, где поэты сражались и умирали наравне со всеми. Ольга Берггольц писала стихи под свет коптилки, согревая застывшие пальцы своим дыханием, и, приходя на радио, читала их жителям города. Трагедия блокады прошла и через сердце Анны Ахматовой:

«...Не шумите вокруг - он дышит,

Он живой еще, он все слышит...

Как из недр его вопли: "Хлеба!" -

До седьмого доходят неба...

Но безжалостна эта твердь.

И глядит из всех окон - смерть».

Городу, где 11-летняя школьница Таня Савичева вела свой дневник, ставшим одним из символов ленинградской блокады, в котором было всего девять листов, на шести из которых были записаны даты смерти ее родных. Умерла от голода и Таня, а перед смертью ослепла.

900 страшных дней

Чем дальше от даты случившегося, тем меньше человек осознает произошедшее событие. Современное поколение вряд ли когда-нибудь по-настоящему сможет оценить невероятный масштаб всех ужасов и трагедий произошедших во время блокады Ленинграда. Страшнее фашистских нападений был только всеобъемлющий голод, который убивал людей страшной смертью.

В первые дни бомбежек города, немцы целенаправленно разбомбили продовольственные Бадаевские склады. Других запасов в городе было слишком мало для 3-х миллионного города и, когда вокруг Ленинграда замкнулось кольцо блокады, начался голод.

Смертность возрастала с каждым месяцем, кусок хлеба в 250 грамм рабочим и 125 грамм остальным - это невозможно даже представить. По некоторым данным, осенью 1941 года в Ленинграде в день умирало более 4000 человек, а иногда смертность доходила до 6-8 тысяч. За декабрь умерло более 52 тысяч человек.

Из воспоминаний блокадников: «Впереди меня стоял мальчик, лет девяти. Он был затянут каким-то платком, потом ватным одеялом, но все равно был весь промерзший. Холодно, а мальчик не уходил. Стали спрашивать: «А ты чего же не пойдешь погреться?» А он: «Все равно дома холодно». Я говорю: «Что же ты, один живешь?» - «Да нет, с мамкой. Только она мертвая. Теперь-то я догадался. Жалко ее. Я ее теперь только на день кладу в постель, а ночью ставлю к печке. Она все равно мертвая. А то холодно от нее».

«Передать эти ощущения просто невозможно: утром открываешь глаза, и тут же начинает ныть в животе. Затем это ощущение нарастает, и появляется ноющая, непрекращающаяся боль, будто какой-то зверь когтями рвет. Многие люди сходили из-за этой боли с ума».

В городе было съедено все, что можно и что нельзя: столярный клей считался недосягаемой роскошью. Появились случаи каннибализма. Из воспоминаний блокадников: «Однажды наша соседка по квартире предложила моей маме мясные котлеты, но мама ее выпроводила и захлопнула дверь. Я была в неописуемом ужасе - как можно было отказаться от котлет при таком голоде. Но мама мне объяснила, что они сделаны из человеческого мяса, потому что больше негде в такое голодное время достать фарш».

Судьба животных блокадного Ленинграда - это тоже часть трагедии города. Человеческая трагедия. А иначе не объяснишь, почему не один и не два, а едва ли не каждый десятый блокадник помнит и рассказывает о гибели от бомбы слона в зоопарке. Многие, очень многие помнят блокадный Ленинград через вот такое состояние: особенно неуютно, жутко человеку и он ближе к гибели от того, что исчезли коты, собаки, даже птицы!

Из воспоминаний блокадников: «К моим соседкам на днях зашел знакомый, студент. Увидел кота и умолял отдать его ему. Пристал прямо: «Отдайте, отдайте». Еле-еле от него отвязались. И глаза у него загорелись. Бедные женщины даже испугались. Теперь обеспокоены тем, что он проберется к ним и украдет их кота».

Сильный голод усугублялся таким же сильным холодом, морозы доходили до -40. В городе не хватало топлива на самое основное: работы оборонных предприятий и госпиталей. В декабре был остановлен городской транспорт, и жителям теперь приходилось добираться до работы пешком, что отнимало последние силы. Дома невозможно было отогреться, не работало центральное отопление, а затем вышел из строя и водопровод.

Блокадную квартиру нельзя изобразить ни в одном музее, ни в каком макете или панораме, так же как нельзя изобразить мороз, тоску, голод... Сами блокадники, вспоминая, отмечают разбитые окна, распиленную на дрова мебель - наиболее резкое, необычное. Но тогда по-настоящему вид квартиры поражал лишь приезжих с фронта. Как это было, например, с Владимиром Александровым:

«Вы стучите долго-долго - ничего не слышно. И у вас уже полное впечатление, что там все умерли. Потом начинается какое-то шарканье, открывается дверь. В квартире, где температура равна температуре окружающей среды, появляется замотанное бог знает во что существо. Вы вручаете ему пакетик с какими-нибудь сухарями, галетами или чем-нибудь еще. И что поражало? Отсутствие эмоционального всплеска.

- И даже если продукты?

- Даже продукты. Ведь у многих голодающих уже была атрофия аппетита».

Военный Совет Ленинградского фронта пошел на риск, рассчитывая на будущее улучшение снабжения города за счет Ладожской дороги жизни. И в конце декабря 1941 года прибавили почти по 100 грамм к прежней норме хлебного пайка.

Но та хлебная прибавка не могла остановить истощения людей и как результат: за январь и февраль следующего года умерло около 200 тысяч, а за первую половину 1942 года смерть унесла около 600 тысяч человек. Умерших клали на детские саночки или на фанерный лист и везли на кладбище кто мог. Но многие оставались лежать на улицах и в домах. Но даже в то страшное время создавались бригады, ходившие по вымершим квартирам, чтобы найти и спасти еще живых детей. Иногда их находили под матрацами и кучами одежды, куда их прятали, умирающие матери.

Теперь, в память о погибших на Пискаревском кладбище, где в братских могилах покоятся 470 тысяч ленинградцев, умерших во время блокады и в боях при защите города стоит монумент матери Родины и горит вечный огонь. А в те дни, как вспоминал один очевидец: «Чем ближе подъезжали мы к Пискаревке, тем больше валялось трупов по обеим сторонам дороги. Заехав уже за город, вдали я увидел какие-то необычайно высокие бесформенные кучи. Подъехал ближе. Убедился, что по обеим сторонам дороги навалены огромные кучи покойников, причем навалены они так, что две машины разойтись по дороге не могли. Машина идет в одну сторону, обратно ей развернуться негде. В две стороны двигаться было нельзя».

Но многочисленные потери родных и близких не могли поставить ленинградцев на колени, они самоотверженно переносили трудности и лишения. Ленинград не только выживал и сражался, но и трудился.

Непокоренный город

- Ленинград, единственный в мировой истории город, находившийся в 900-дневной блокаде: в голоде, холоде, под почти непрерывными обстрелами, но выстоявший и не сдавшийся. Немецкие специалисты по заданию фашистского командования вычисляли сроки, когда Ленинград полностью станет мертвым городом. Но и здесь они просчитались.

- Исследования последних лет позволяют назвать цифру погибших в блокадном Ленинграде в 1 миллион 200 тысяч человек. Эта цифра оспаривается рядом историков, полагающих, что общее число жертв блокады могло достигнуть 1,5 млн. человек. К окончанию блокады в городе осталось не более 800 тысяч человек из 3 миллионов, проживавших в Ленинграде и пригородах до сентября 1941 года. Только 3 процента из них погибли от бомбежек и артобстрелов, остальные 97 процентов умерли от голода. Пик смертности пришелся на первую блокадную зиму 1941/1942 годов, когда за период с декабря по февраль умерло более 250 тысяч человек. Во время блокады женщины оказались устойчивее: из каждых 100 смертей в Ленинграде в этот период 63 приходились на мужчин и только 37 - на женщин.

- Магистралью, спасшей Ленинград от гибели, стала проложенная через Ладожское озеро «Дорога жизни». Этот маршрут снабжения действовал в период с 12 сентября 1941 года по март 1943 года. Когда говорят о «Дороге жизни», чаще всего имеют ввиду ее ледовый вариант, благодаря которому зимой 1941/1942 годов удалось наладить снабжение Ленинграда продовольствием с Большой Земли, а также эвакуировать из города свыше 550 тысяч человек.

- Для оповещения жителей Ленинграда о вражеских авианалетах на улицах города было установлено 1500 громкоговорителей. Кроме того, сигналом тревоги стал звук метронома: его быстрый ритм означал начало воздушной атаки, медленный - отбой. Также на улицах города появились предупреждающие надписи: «Граждане! При артобстреле эта сторона улицы наиболее опасна». Звук метронома и сохраненная на одном из домов предупреждающая об артобстреле надпись стали символами блокады и стойкости жителей так и непокоренного нацистами Ленинграда.

- В современном Петербурге существует памятник еще одним героям блокадного Ленинграда - кошкам. В первую блокадную зиму горожане съели практически всех домашних животных, в том числе кошек. Это вызвало небывалый рост популяции крыс, которым оказался не страшен голод. Грызуны представляли серьезную угрозу и без того скудным запасам продовольствия в городе и переносили опасные инфекционные заболевания. После прорыва блокады в январе 1943 года власти провели спецоперацию: в Ярославской области было собрано четыре вагона дымчатых кошек, которых перебросили в осажденный город.

Коренные петербуржцы-ленинградцы знают, что свою трагедию город еще не пережил до конца. Слишком мало прошло времени - всего 75 лет. Если уметь смотреть, блокаду можно найти везде - в осколочной осыпи на гранитном парапете набережной. Или на потолках в квартире на Петроградской стороне, где десять слоев современной побелки так и не смогли скрыть пятно копоти, которое оставила печка-буржуйка. В серой амальгаме старых питерских зеркал чудится жуткое. Эти зеркала заморозили в блокадные зимы, амальгама потускнела от лютого холода, и на ней, как на фотопленке, навеки отпечатался ужас тех дней. Блокада, память о ней, сидит у горожан в подсознании крепко, как ржавый загнутый гвоздь.

«Я не нахожу себе места, если дома нет хлеба. Обычного черного хлеба. Я иду и покупаю хлеб, много - сразу две буханки. Чтобы был. А потом меня трясет и выворачивает, когда этот безнадежно заплесневевший хлеб приходится выбрасывать. Не могу спокойно смотреть и слышать, как окаменевшая горбушка со стуком падает на дно мусорного ведра».

Наталья МАКАГОНОВА.