ПРАВИЛЬНЫЙ ДИАГНОЗ ОТ... ПАТОЛОГОАНАТОМА

Российская система здравоохранения сегодня переживает невиданный ренессанс. По всей стране идут капитальные ремонты медучреждений, закупается современная техника, создаются центры высокотехнологичной помощи, открываются новые родильные дома и поликлиники. Только в этом году ставропольские власти планируют потратить на капитальный ремонт объектов здравоохранения около 800 миллионов рублей. В 2017 году было освоено 400 миллионов. Сумасшедшие цифры с прицельной оптикой на мировые стандарты. Однако даже такая высокозатратная подгонка российского белого халата под европейские лекала вовсе не означает, что и лечить людей у нас тоже начнут по западным стандартам.

- Ира... Она болела дочкой. Этими вашими женскими косичками, оборочками, бантиками. Племянницам прически могла часами делать. А когда сыновья на Пасху принесли домой розовый кулич, ни минуты не сомневалась, что это знак и пора разбавить наши мужские ряды с шортами и майками юбками и платьями! Поэтому представляешь ее огорошенность, когда через несколько месяцев УЗИ показало, что у нас снова будет пацан? - вспоминая события того лета, улыбается житель села Родниковское Руслан Акаев.

Подтрунивая друг над другом, мол, раз пообещали внучку бабушке, придется идти на четвертый заход, в тот летний день Руслан и Ирина даже представить себе не могли, что их фантазии так и останутся несбывшимися.

Легкая простуда? Да с кем не бывает?

Ира почувствовала, что заболевает, вечером 16 октября 2017 года. Сказалась работа воспитателем в детском саду и возня с чихающей и сопливящей ребятней. Выпив горячего молока, легла отдохнуть, понадеявшись, что завтра с утра все как рукой снимет. Да и положительные эмоции - они лечат. А сегодня их было достаточно. Плановый прием у акушера-гинеколога в Арзгирской районной больнице показал, что седьмой месяц беременности протекает без осложнений, анализы в норме, сынок развивается в соответствии со сроками. Вон какие финтили и кульбиты в животе крутит. Фигурист, не иначе, растет. А легкая простуда? Да с кем не бывает.

17 октября Ирине действительно стало легче. Муж, конечно, настаивал, чтобы она день провела в постели, но кто с Артемом и Кирюхой уроки учить будет? А кушать приготовить, постирать? 37 на градуснике - не повод не заниматься мальчишками.

Следующим утром столбик на термометре показывал уже 38 градусов. Неоднократные попытки сбить температуру давали лишь временное облегчение. Не обращая внимания на протесты жены и обещания завтра самостоятельно съездить к терапевту, вечером Руслан нанимает машину и отправляет Ирину в Арзгирскую РБ проконсультироваться насчет дальнейшего лечения. В приемном покое девушку осматривают гинеколог и инфекционист.

- Жена позвонила мне в 18:00. Сказала, что врачи подозревают острую респираторно-вирусную инфекцию и отправляют в соседнюю районную больницу, потому как местное инфекционное отделение закрыто на ремонт, - говорит Руслан.

Как следует из медицинской карты И. Акаевой, «больная поступила в инфекционное отделение ГБУЗ СК «Туркменская РБ» в 21:16 с жалобами на головную боль, першение в горле, периодический озноб при повышении температуры. В сознании. Состояние средней тяжести. Отеков нет. Дыхание везикулярное, хрипов нет. Диагноз: ОРВИ».

19 октября.

- В тот четверг к Иришке родственники ездили, я же с сыновьями дома остался. Но мы с женой все время были на связи. Ира говорила, что ей чуть лучше, хотя врачи по-прежнему не знают, что с ней. Но больше склоняются к ОРВИ. Жаловалась на жуткий холод в отделении. Просила, чтобы в пятницу с утра привез радиатор, - по крупицам восстанавливает картину тех дней мой собеседник.

20 октября в Летнюю Ставку Руслан приехал к десяти утра.

- Жена уже тогда чувствовала себя плохо, была вялой, тревожной. А когда собрался уезжать, посмотрела так долго-долго на меня и говорит: «Русь, ты знаешь, я, наверное, скоро умру». Меня тогда словно обухом по голове ударили. Стоял в отупении и глазами моргал, - вспоминает Руслан.

Зато быстро сориентировался в непростой ситуации лечащий врач девушки, проходивший мимо и ставший невольным свидетелем разговора.

- Ирина, ну что вы выдумываете? Все вы, беременные, мнительные, сами себя накрутите, сами поверите, а нам потом будущих отцов откачивать. Взгляните на супруга. Белый как полотно стоит, - журил пациентку доктор. - Вот давайте по существу: анализы у вас в норме - раз, легкие чистые - два, на рентгеновском снимке данных за острую пневмонию нет - три. Так что рано вы на тот свет собрались. Это банальная вируска, от которой сегодня не умирают. Слава богу, не Средневековье.

Руслан уехал. А в 11 часов Ирине стало хуже. Хуже настолько, что в инфекционное отделение экстренно созывается врачебный консилиум, на котором после изучения анализов и карты больной ставится диагноз «ОРВИ. Сепсис неясной этиологии» и корректируется лечение. Когда положительной динамики достичь не удается, в 12:00 в краевой санавиации раздается звонок из Туркменской ЦРБ с просьбой проконсультировать по ведению тяжелой больной и выехать к ним на место. В 13:20 самочувствие Ирины продолжает ухудшаться. К одышке и недомоганию добавляется еще и материнская тревога за малыша, находящегося во чреве. Ее успокаивают, что с сыном все хорошо, УЗИ показало - ребенок жив.

Из медицинской карты больной: «17:30. Состояние больной тяжелое. Находится под наблюдением врача-реаниматолога на ИВЛ. Диагноз: Сепсис неясной этиологии. <...> 18:10. Состояние больной тяжелое. Больная находится на ИВЛ. Вызван дежурный врач УЗИ...».

- Из Летней Ставки в Родниковское я вернулся ближе к четырем вечера. И сколько ни пытался переключиться, тот ее взгляд не выходил у меня из головы. Знаешь, какая-то отрицающая смиренность в нем была. Говоришь, что эти понятия противоречат друг другу и есть либо отрицание, либо смирение? Ошибаешься. Иногда человек все понимает, а цепляется за жизнь, потому что там у него есть за что бороться. Но что-то мы с тобой в философию ушли, - тут же съеживается Руслан, но продолжает: - Так вот... Решил перезвонить, а Иришка трубку не берет. Час звоню, второй, третий... Потом уже теща звонит, что с Ирой? Почему телефон не отвечает? Только уже после шести вечера телефонную трубку взяла медсестра и сказала, чтобы мы срочно приехали, Ира в реанимации.

До больницы Акаевы добрались почти в одно время со специалистами из санавиации. Доктора заходили в отделение и выходили, что-то спрашивали у местных врачей, спорили, щупали пульс, качали головой, выходили, снова заходили...

- С нами? Нет, не разговаривали. Отмахивались, как от надоедливых мух, дескать, ожидайте, разбираемся. Я врагу не пожелаю сидеть рядом с отделением реанимации, видеть через огромное окно жену, находящуюся без сознания и обвешанную проводами и трубками, и ничего не знать ни о ней, ни о сыне. О чем думал? Что нужно купить ромашку! А то Иришка проснется, эту чертову трубку уберут, и будет болеть горло. Раз лекарства во время беременности нельзя, пусть хоть травкой прополощет, - смотрит на меня мой собеседник. А я не могу сдержать мурашки, бегущие по коже. Мурашки от этой потрясающей заботы, от этой нежности в голосе. От того, что есть семьи, в которых отношения строятся вот ТАК.

«20:00. Состояние больной крайне тяжелое с отрицательной динамикой. Дыхание проводится через ИВЛ. Дыхание жесткое. Диагноз: Сепсис неуточненной этиологии».

«21:00. Совместный осмотр ДРКЦ и бригады санавиации. Последние подробно ознакомлены с медицинской документацией. Объем проведенного обследования не позволяет достоверно оценить этиологию заболевания. Больная на ИВЛ, кома 3 степени. Диагноз: Сепсис неуточненной этиологии».

Ирины Акаевой не стало в 21:30. Нерожденный сыночек Акаевых умер чуть раньше своей мамы, в 18:30. А двое его братьев - восьмилетний Кирилл и девятилетний Артем - 20 октября 2017 года стали сиротами.

- Четыре месяца уже прошло... Тяжело нам, конечно, без нее. Я привык, что нашкодничают мальчишки, поругаю их, а они к маме бегут. Ира приласкает, утешит, и снова вроде как мир в семье. А сейчас крикнешь на сыновей, а бежать-то им не к кому. И стоишь, не знаешь, что делать. Бабушки, тетки - это другое... Плохо нам без нее, - будто бы смахивает пот со лба Руслан. Я деликатно молчу. Ведь он джигит. А джигиты не плачут. Даже если сердце рвется на части. И рвется не только от боли.

Больной умер? Со всеми бывает!

Врачи вышли к родственникам только через полчаса. На вопрос, как же так вышло, лишь развели руками. Сепсис. На все воля Божья. У беременных так бывает. Поэтому завтра тело поступит в морг, забирайте и разойдемся с миром. И возможно, так бы и закончилась эта история, если бы не результаты патологоанатомической экспертизы, которые полностью опровергли диагноз врачей, поставив в данной трагедии вместо точки иные знаки препинания.

Похороны Ирины были назначены на 21 октября. Утром того дня родственники стояли на порожках морга и ждали справку о смерти, когда к ним со словами сочувствия подошел судмедэксперт. Слово за слово, подняли тему и пресловутого сепсиса, откуда он мог взяться.

- Сепсис? - изумленно поднял вверх брови патологоанатом. - Какой сепсис?! Кто вам сказал такую чушь. Это был запущенный бронхит, перетекший в пневмонию! У девушки легкие полностью заполнены водой. Она ею просто захлебнулась.

21 октября в Петровском межрайонном следственном отделе Следственного управления по СК была возбуждена проверка по факту смерти жительницы села Родниковское Ирины Акаевой. В ходе следственных мероприятий следователем С. Борулей была запрошена судебно-медицинская экспертиза, которая должна была ответить на следующие вопросы: какова причина смерти обследуемой, предотвратима ли была смерть пациентки, в полном ли объеме была оказана медицинская помощь обследуемой, что явилось основным в исходе ее смерти.

- Первые дни из следственного отдела мне звонили довольно часто и чуть ли не открытым текстом говорили, что не сегодня завтра виновные окажутся на скамье подсудимых, вот только нужно дождаться результатов судебной экспертизы. А потом все как-то резко прекратилось. Я сам приезжал в отделение, интересовался, на каком этапе находится следствие, просил ознакомиться с материалами, но все оказывались заняты, советовали приехать на следующий день. Приезжаю - история повторяется. Спрашиваю, готовы ли результаты экспертизы, говорят, что еще нет, - рассказывает Руслан Акаев.

9 ноября медицинская экспертиза была закончена. Как и ожидалось, она полностью подтвердила диагноз, поставленный судмедэкспертом, - острая крупозная плевропневмония. Что касается других вопросов следствия, эксперты деликатно умолчали. Мол, причина есть, следствие тоже. А вот ниточку между двумя явлениями - это, пожалуйста, сами. Как в том фильме, когда ножками, ножками...

А ножками же, как видится из довольно скудных материалов уголовного дела, следователю Боруле совсем не хотелось. Право, зачем носом рыть землю, докапываться до истины, искать других экспертов со стажем, которые могут так ответить на вопросы, что потом еще месяц придется дополнительные материалы собирать и к делу подшивать? Когда тут - сплошной минимализм на бумаге в виде объяснений лечащего врача из Туркменской РБ, самого Руслана и неполных результатов судебно-медицинской экспертизы! Пролистал за две минуты - и ежу понятно, что «в ходе проверки данных, свидетельствующих о совершении врачами или иными лицами преступления в отношении Акаевой И.В, выявлено не было. Смерть наступила в результате заболевания, а не в результате действия какого-либо лица», следовательно, можно смело выносить постановление об отказе в возбуждении уголовного дела за отсутствием состава преступления. Что, собственно, и было сделано.

- Столько докторов смотрели Иру, сколько анализов брали, и никто не смог поставить верный диагноз. Это что же получается, сегодня нужно сначала умереть, чтобы тебя начали правильно лечить? А потом еще окажется, что ты сам виноват в своей смерти, и неправильный диагноз, повлекший за собой неверную тактику лечения, совершенно ни при чем. А причем - генетика, судьба, звезды так сошлись. Вот вам и не Средневековье, - горько усмехается Руслан.

На днях семья Акаевых послала запрос на новую экспертизу, которая будет проводиться в другом городе. В ближайших планах и обжалование постановления о закрытии дела.

- Я понимаю, что Ирину этим не верну. И понимаю, что судиться с медиками себе дороже. Но и молчать тоже не выход. Ведь ни врачи Арзгирской РБ, куда изначально отправилась Ирина, ни врачи Туркменской РБ - никто из них перед нами не извинился. Они уверены, что правы и ни капли не виноваты в том, что мои мальчишки по вечерам загадывают сон, чтобы им приснилась мама, - уже у дверей говорит Руслан.

Однако, парадоксальная ситуация. Сегодня российские демографы снова бьют тревогу, мол, материнский капитал больше не прельщает современные семьи и бум рождаемости в стране сходит на нет. Например, по данным Ставропольстата, в первом полугодии
2017 года в крае родилось чуть больше 15 тысяч детей, что на 12 процентов меньше, чем за аналогичный период прошлого года. Потому не удивительно, что федеральная власть снова встрепенулась, заговорила о новых мерах и методах поддержки, о новом финансировании.

А я же.. Я сижу и думаю, а надо ли? Зачем нам эти садики, зачем школы, зачем кювезы для выхаживания крохотных младенцев, если мы не можем спасти роженицу от банальной пневмонии, которая при современной диагностике лечится на раз-два? Зачем нам это дорогущее и современное оборудование, если на нем будут работать специалисты то ли с проблемным зрением, то ли с сомнительными знаниями? Зачем? Ведь не просто же так говорят, что только половина исцеления зависит от лекарства, а вторая - от чуткого сердца врача, его внимательности к пациентам, желания помочь и разобраться в болезни. И без этих двух составляющих мы просто выбрасываем деньги на ветер. ЗА-ЧЕМ?

Марина КАНДРАШКИНА.