СВОИХ ПРОДОЛЖАЮТ БИТЬ

В статье «Бей своих, чтоб чужие боялись» (номер газеты от 16 сентября с.г.) мы достаточно подробно рассказывали о так называемом «деле замначальника полиции Ставрополя полковника Новикова» и его организованном преступном сообществе (ОПС). И о том, что обвинения некоторых «членов ОПС» в участии в ней, в частности майора полиции Э. Чачева, кажутся поспешными, если не смехотворными, основаны на домыслах следствия и не выдерживают критики.

В минувшую пятницу произошел дежурный, хотя и очень показательный в отношении качества следствия и судопроизводства, эпизод во всей этой нашумевшей истории. Судья краевого суда А. Шевер рассматривал ходатайство следствия о продлении домашнего ареста Чачеву. Напомним, он обвиняется в превышении должностных полномочий (часть 1 статьи 285 УК) и участии в ОПС (часть 3 статья 210 УК). И ему грозит аж 20 лет заключения.

Всего лишь выполнял служебные обязанности

В чем конкретно обвиняют Чачева, мы подробно рассказали в предыдущей статье. А именно в том, что в ходе проверки жалобы гражданина в полицию (официально зарегистрированной), как старший оперуполномоченный, находясь на службе:

А) Оказал «психологическое давление» на гражданку В. Арутюнову (она, пока ее подруга Е. Жукова находилась в тюрьме, лихо переоформила ее квартиру на другого человека, фактически мошеннически продала), выразившееся в том, что показал свое служебное удостоверение и привез ее в отдел полиции на беседу. «Угрожал» привлечением к уголовной ответственности.

Б) Предложил Арутюновой вернуть Ю. Цалиеву, который как раз и проходит во всех эпизодах уголовного дела как главный обвиняемый в мошенничестве, деньги, полученные под залог квартиры Жуковой.

В) Без необходимых в таких случаях судебных решений вместе с напарником провел обыски в жилище Арутюновой и С. Гавриловой (общей знакомой с Жуковой).

Г) Путем обмана Жуковой получил от нее заявление о привлечении Арутюновой к уголовной ответственности.

Д) Дважды принимал постановления об отказе в возбуждении уголовного дела в отношении Арутюновой, а прокурор их отменял.

Сам Чачев и его защита все это отрицают. Доказывают, что он во всех этих пяти эпизодах просто выполнял свои служебные обязанности в рамках служебных полномочий и закона. В незаконных обысках вообще не участвовал, деньги вернуть не предлагал, Жукова сама написала заявление. А уголовное дело в отношении Арутюновой не возбуждено до сих пор, три года спустя. Так что он был прав. И вряд ли будет возбуждено, поскольку она теперь потерпевшая и используется следствием как самое весомое «доказательство» вины Чачева.

 Но даже беглого прочтения вменяемого следствием хватает, чтобы понять: все эти «преступления» в совокупности явно не тянут на квалификацию как особо тяжкого. Хотя, по версии следствия Чачев, и входил в «силовой блок» ОПС, но ни убийств, ни разбоев, ни избиений, ни каких других действительно силовых противоправных действий за ним не числится. Поневоле поверишь в версию защиты, что следствие его пристегнуло к ОПС только для того, чтобы сформировать в ней «силовой блок» и сделать существование самой ОПС более убедительной.

Следствие пришло в суд с пустыми руками

Чачев уже пробыл один месяц – с 24 октября по 26 ноября - под арестом в СИЗО, и в дальнейшем мера пресечения была изменена на домашний арест. 21 октября последний назначенный судом срок такого ареста заканчивается, вот следствие и ходатайствовало о продлении.

С чем следствие пришло в суд?

А с тем, что, как написано в ходатайстве, «запланированные  следственные действия по уголовному делу с момента последнего продления меры пресечения не выполнены». И предстоит еще, как видно по тексту ходатайства, огромная работа. Следствию надо, цитирую текст: «получить заключения экспертов, ознакомить с ними участников судопроизводства, допросить 25 свидетелей, найти подозреваемого А. Комиссарова (он в бегах), провести более 25 очных ставок, 9 проверок показаний на месте, осуществить свыше 30 осмотров предметов и документов, проверить причастность В. Новикова к легализации денежных средств и имущества, приобретенного в результате преступлений, предъявить всем участникам ОПС обвинения в окончательной форме, выполнить иные следственные и процессуальные мероприятия».

То есть следствие признает, что за четыре года расследования оно к финишу так и не пришло.

В отношении Чачева, как следует из выступления его защиты в суде, проведено всего три следственных действия: ему предъявлено обвинение, проводились его опознание свидетелем и очная ставка. И все. То есть обвиняемый просто сидит дома, его гражданские права ограничены, и никому он пока не интересен.
В ходатайстве же следствия указано, что «не выяснены все обстоятельства совершенных преступлений». И «вероятность наступления этих обстоятельств не может быть предупреждена применением в отношении обвиняемого более мягкой меры пресечения, чем домашний арест». Сказано мудрено, в переводе на нормальный язык следует читать, что следствие придет к истине только в том случае, если Чачев будет сидеть дома с браслетом на ноге. Во всяком случае, я так понял.

Но может дальше по тексту ходатайства все прояснится? Читаем: «Учитывая данные о личности обвиняемого, который является сотрудником полиции со значительным опытом оперативной работы, имеются достаточные основания полагать, что, находясь на свободе, обвиняемый может продолжить заниматься преступной деятельностью, осознавая тяжесть содеянного и неизбежность уголовного наказания, используя связи с должностными лицами различных ведомств может скрыться от органов предварительного следствия и суда, а также воспрепятствовать производству по уголовному делу, в том числе оказать давление на свидетелей и потерпевших, личные данные о которых ему известны, с целью принуждения их к отказу от изобличающих его и других соучастников преступлений показаний».

То есть Чачев «может» все это сделать. Все построено на предположениях: «может продолжить». Основанных на том, что он сотрудник полиции. Очень даже странно. То, что все полицейские преступники, это аксиома? Вроде нет. Так откуда такие выводы, на чем они основаны, где факты? С другой стороны, как же он может продолжить, когда на период следствия выведен за штат полиции?

Увы, фактов, подтверждающих эти просто убийственные выводы, в ходатайстве не приведено ни одного. О том, что они вроде имеются у следствия, мельком сказано. Но не более того. Суть их не раскрыта. Цитирую: «Факты воспрепятствования ходу предварительного следствия по делу и оказания давления на участников уголовного судопроизводства, включая высказывания в отношении них угроз, были выявлены при расследовании уголовного дела, и им дополнительно будет дана правовая оценка».

Правда, странно? Пришли в суд доказывать необходимость продления домашнего ареста, а фактического обоснования не представили!

Судью это не удивило

Как и следовало ожидать, судья Шевер зацепился за этот абзац и попросил присутствующих на заседании и входящих в следственную группу следователей Р. Абушева и Я. Москвитину привести примеры «воспрепятствования» и «давления».

В ответ он ничего по существу не услышал. Кроме того, что Чачев совершил правонарушение. Мы уже рассказывали в первой статье о том, что он приехал к Дворцу правосудия забрать у жены ребенка. Оказавшийся почему-то рядом следователь А. Вергасов заподозрил, что он получил от кого-то какие-то подозрительные бумаги, чем нарушил особые условия своего домашнего ареста. Запись на видеокамерах показала, что никаких бумаг у обвиняемого в руках не было, действительно приезжал в отведенное для этого судом время за сыном. Но следователи зацепились на записи за то, что Чачев оставил на несколько минут свою машину под дорожным знаком, запрещающим остановку и стоянку. Составили протокол, который защита, кстати, оспорила в суде. Но если даже и так, то какое отношение нарушение правил дорожного движения имеет к фактам «воспрепятствования следствию и оказания давления на участников процесса», о наличии которых утверждается в ходатайстве следствия?

Все в этом деле в отношении Чачева держится, извините, на соплях, так еще и продолжают их лепить?

Вообще, любой вопрос судьи или адвоката вызывал у следователей чуть ли не ступор и показывал, что они не то что участники следственной группы, а просто не читали уголовное дело.

Судья, например, спрашивает: «Сколько обвиняемых проходит по делу?» В ответ Абушев бормочет: «Затрудняюсь ответить» и начинает лихорадочно листать какой-то документ. Москвитина, правда, его спасает, отвечает, что десять, при этом один в розыске. Но оба ничего не могут сказать, почему в представленных суду двух томах дела Чачева нет данных о его детях, один из которых, кстати, требующий ухода инвалид, что важно для вынесения судом справедливого решения о мере пресечения. Судья вынужден был объявить перерыв, чтобы следствие приобщило к делу недостающие документы.

Или еще пример. Защита заявила ходатайство о приобщении к делу годичной давности протокола допроса потерпевшей Гавриловой, где она не опознала Чачева при якобы незаконном обыске у нее дома. Он же такой обыск отрицает вовсе. И это очень существенный момент, доказывающий, что обвинения следствия в превышении им полномочий, а также работе на ОПС в этой части, беспочвенны. На вопрос судьи: «Допрос действительно проводился?» следует утвердительный ответ следователей. А на вопрос: «Почему же тогда протокол не в деле?» - тягостное молчание. В итоге судья приобщает протокол к делу.

В общем, следователи выглядели перед судьей, как ленивые студенты перед профессором.

Но приобщение протокола допроса Гавриловой к делу осталось единственным позитивным эпизодом в этом заседании. Дальше судья Шевер стал отказывать во всех ходатайствах защиты.

Отклонил ее ходатайство признать незаконным предъявление обвинения Чачеву. Следствие сделало это без присутствия защитника, уведомившего следователя в установленном законом порядке, что находится в командировке. Мол, был адвокат по назначению, и этого достаточно. Также судья отклонил ходатайство о приобщении к делу заключения об исследовании Чачева на полиграфе. Его защита провела по собственной инициативе, поскольку с проведенным таким же исследованием самого следствия ее не ознакомили. Оставил судья без внимания доводы защиты, что следствие представило недостоверные данные об извещении всех потерпевших о заседании суда. В частности, сведений, что извещены находящиеся в заключении Жукова и Гаврилова. А в итоге судья вообще не дал защите возможность задать вопросы следствию.

Складывалось впечатление, что судья спохватился: какие ходатайства, какие вопросы адвоката, тут же ОПС!

Постановление под копирку

Повторяю, ни одного факта воспрепятствования Чачева следствию и оказания давления на участников процесса в суде следствие не предъявило. Все его обоснования продления домашнего ареста обвиняемому были построены на шаблонных предположениях.

И тем не менее судья Шевер нашел доводы следствия обоснованными - «с учетом характера и степени инкриминируемых Чачеву преступлений». И далее судья просто переписал, как под копирку, высказанные следствием предположения. Цитирую из его постановления еще раз то, что цитировал выше из ходатайства следствия: «С учетом данных о личности обвиняемого, у судьи имеются достаточные данные полагать, что Чачев, обвиняемый в совершении особо тяжкого преступления, в случае отмены ему избранной меры пресечения либо изменения ее на более мягкую может скрыться от органа предварительного следствия и суда, продолжить занятие преступной деятельностью, угрожать другим участникам уголовного судопроизводства, воспрепятствовать производству по уголовному делу». (Кто не верит, что переписал чуть ли не слово в слово – сравните с нашим текстом выше).

И далее: «Изложенные выше обстоятельства судья находит  исключительными, оправдывающими продление срока содержания под домашним арестом обвиняемого Чачева».

Постановлением судьи домашний арест Чачева продлен до 28 ноября. Очень страшная аббревиатура ОПС на весах правосудия перевесила отсутствие фактов.

Александр Емцов.