Вы здесь

СОР ИЗ ИЗБЫ ПОД СУДЕБНУЮ ЛАВКУ

Сообщение об ошибке

Notice: Undefined variable: o в функции include() (строка 601 в файле /www/vhosts/st-vedomosti.ru/html/themes/bartik/images/bg.jpg).

Громкая история о том, как поссорились прокурорские и следователи в волжском городе Астрахань, уже достаточно подробно рассказана в нашей газете (статьи «Погоны дерутся - у граждан лбы трещат», «Лбы продолжают трещать», «Война следователей с прокурорскими гасится в суде» и «Сфабриковали обвинение, теперь фабрикуют общественное мнение», опубликованные соответственно 25 июля, 16 августа, 7 ноября и 21 ноября с.г.) А взялись мы в Ставропольском крае рассказывать про волжские страсти потому, что курирует управление Следственного комитета по Астраханской области расположенное в Ессентуках Главное следственное управление СКР по СКФО. Его руководителю О. Васильеву мы и адресовали публикацию. Дальнейшее развитие событий показало, что контроля вышестоящих структур астраханским следователям явно не хватает. И что он необходим даже сегодня, когда одно из уголовных дел передано в суд.

Напомним еще раз вкратце суть происходящего. Прокурор города Е. Зорина добилась возбуждения уголовных дел по земельным махинациям. В результате которых в орбите следствия оказался и был помещен под стражу посредник - С. Козлов, водитель и по совместительству помощник начальника второго отдела по расследованию особо важных дел (о преступлениях против государственной власти и в сфере экономики) управления Следственного комитета по области А. Слюсарева. В орбиту внимания следствия попал и семейный бизнес самого Слюсарева, поскольку его супруга риэлтер, и через нее шло оформление некоторых сделок. Естественно, что следователи начали защищаться. Ответным ходом была организована провокация в отношении друга Зориной А. Газимагомедова. Брат одного из подозреваемых Р. Абдулжалилов выходит на него (по версии самого Абдулжалилова - наоборот) и просит помочь. Тот обещает найти хороших московских адвокатов. Все заканчивается спецоперацией, в ходе которой в автомобиль Газимагомедова вбрасывается «кукла» из 200 тысяч долларов. После задержания от него требуют отнести «взятку» дальше, Зориной. Он отказывается. В результате - обвинение в мошенничестве, быстрое следствие и передача дела в суд. Процесс под председательством судьи Ф. Хайрутдиновой начался два месяца назад в Кировском районном суде Астрахани.

Вдруг начальство прочитает...

С момента публикации последней статьи состоялось три судебных заседания по обвинению А. Газимагомедова. Дело, по большому счету, почти не продвинулось. Зато стала отчетливо заметна тенденция суда отсечь от рассмотрения все, что хоть каким-то образом затрагивает разборку между следователями и прокурорскими. Похоже, сор из избы соперничающих силовиков тщательно заметается под судебную лавку.

Вот лишь один очень красноречивый пример. Адвокат подсудимого заявляет 27 ноября в суде ходатайство о возвращении дела прокурору для устранения препятствий рассмотрения. Что за препятствия? В ходе следствия Газимагомедов заявлял отвод А. Слюсареву, поскольку он действует в интересах своей жены, и есть основания полагать, что он лично и прямо заинтересован в исходе дела, поэтому по закону не может участвовать в расследовании (следователи, ведущие дело, в его подчинении). Кроме того, Слюсарев через Газимагомедова высказывал угрозы в адрес Зориной, чтобы она не лезла с прокурорским надзором в уголовные дела с земельными махинациями, в тот период расследуемые полицией. Чем не проявление заинтересованности? Также Газимагомедовым был заявлен отвод ведущим его дело следователям Д. Клочкову и Ю. Устиновой, поскольку они находятся в непосредственном подчинении у Слюсарева. Но оба отвода так и не были рассмотрены, сделать это должен был по закону Председатель Следственного комитета РФ или его заместители. Скорее всего, материалы в Москву даже не отправлялись. (Да и как их было отправлять, вдруг начальство внимательно прочитает и захочет разобраться, кто есть кто в этой неприглядной истории?)

Получается, что уголовное дело расследовали люди, прямо заинтересованные в его исходе. Основания вполне достаточные для удовлетворения ходатайства защиты и возвращения дела прокурору. Для проведения нового расследования уже независимыми следователями. И что судья Хайрутдинова? Отклоняет ходатайство. Причем особо не утруждает себя в аргументах.

Также она отклонила вполне законное ходатайство защиты о назначении предварительного слушания. Оно проводится для устранения противоречий в материалах дела, которых, как потом выяснится, предостаточно и которые будут просто мешать судебному следствию.

Но одними отказами в удовлетворении ходатайств защиты заметание сора под судебную лавку не ограничилось. Похоже, судья Хайрутдинова поставила перед собой задачу не только избавить материалы дела от всякого упоминания о войне прокурорских со следователями, но и спрятать этот сор от широкой общественности.

За потерпевшими гоняются... призраки

На заседании 4 декабря ожидались допросы потерпевших. И они оба пришли, хотя накануне своим вниманием суд не жаловали.

Однако преподнесли сюрприз, который, по здравому размышлению, вполне походит на домашнюю заготовку следствия, навязанную потерпевшим, разыгранную как по нотам и поддержанную судьей.

Абдулжалилов начинает с того, что заявляет ходатайство о проведении закрытого судебного заседания, поскольку он опасается... расправы со стороны родственников подсудимого! На вопрос защиты, кто, когда, где и каким образом вам угрожал, следует странный рассказ. На городской улице, какой - не помню, когда - тоже не помню, ко мне подошел некто, лица не рассмотрел, был он в капюшоне, и сказал: будешь показывать на Газимагомедова - пеняй на себя. На вопрос защиты, узнает ли он этого человека среди сидящих в зале родственников, потерпевший помотал головой, даже не обернувшись в зал. Жаль, читатель, что вы не видели Абдулжалилова. Рослый и крепкий качок, действующий работник полиции, работает в угрозыске. Разве не должен он бы дать отпор тому, кто был в капюшоне, а еще лучше задержать грозившего? И разве он не знает, как должен поступать человек в случае угроз ему?

И самое главное - еще надо доказать, кто опаснее для общества, подсудимый или потерпевший. Такой интересный факт. Младший брат Газимагомедова Абдула был избит прямо у здания управления СК по области, да так, что ему пришлось зашивать голову и вставлять несколько зубов. Сам Абдула утверждает в своем заявлении в полицию, что избил его потерпевший Абдулжалилов. Подтверждение тому есть на записях камер видеонаблюдения. Однако уголовное дело возбуждено по факту, Абдулжалилов в нем обвиняемым пока не фигурирует. Как тут не предположить, что органы оберегают человека, задействованного в их же провокации?

Второй потерпевший - Шарипова, чуть ли не повторяет рассказ первого. С той лишь разницей, что к ней некто подошел на рынке, сказал примерно то же самое, когда - не помнит, узнать его не сможет. Но - опасается, и потому заявляет ходатайство о проведении закрытого процесса.

Защита возражает. В полицию потерпевшие после этих якобы угроз не обращались, что тут же сами подтвердили, в материалах дела ничего подобного не зафиксировано. Здесь явно не тот случай, который позволяет суду объявить процесс закрытым.

И тем не менее судья Хайрутдинова это делает. Правда, закрывает процесс не на весь период, а на время допроса потерпевших. Все присутствующие в зале, включая журналиста, вынуждены его покинуть.

Процесс скрывается от общества

Здесь уместно маленькое юридическое, а вместе с ним и демократическое, отступление.

Гласность в качестве одного из важнейших принципов судопроизводства провозглашается в ч. 1 ст. 123 Конституции РФ, согласно которой разбирательство дел во всех судах, в том числе уголовных, открытое. Открытость судебного разбирательства предполагает право граждан наблюдать за ходом процесса как непосредственно (присутствуя в зале суда), так и получая соответствующие сведения из средств массовой информации. Благодаря принципу гласности, с одной стороны, обеспечивается воспитательное и профилактическое воздействие уголовного процесса на массы, а с другой - устанавливается контроль со стороны общества за ходом и результатами рассмотрения судом уголовных дел. Так что в нашем законодательстве чуть ли не черным по белому написано: если судья необоснованно закрывает процесс, то это значит, что налицо его стремление избежать, прежде всего, общественного контроля.

Закон тем не менее позволяет судье объявить процесс, или какую-то его часть, закрытым. Но таких случаев совсем немного. Они исключение из правила. Среди них как раз такой, когда открытое судебное разбирательство создает или может создать существенные затруднения в обеспечении безопасности свидетелей, потерпевших и других участников судебного разбирательства, а также их родственников или близких лиц. Обратим внимание, что речь в таком случае идет именно о существенных затруднениях. Будут ли являться таковыми обстоятельства дела в изложении потерпевших, те самые, которые еще следствием подробно изложены в обвинительном заключении и давно уже всем известны? Конечно же, нет. Так что нам остается сделать вывод, что судья Хайрутдинова закрыла процесс именно из-за стремления избежать общественного контроля над ним. Точнее будет предположить - послушно реализовала такое стремление со стороны следствия. Которое наверняка уже в панике от того, что все тайны провокации и так называемого «следствия» вылезли наружу через прессу.

Так что на допросе потерпевших автор этих строк не присутствовал. На другой день, 5 декабря, надеясь, что он закончен и процесс снова будет открытым, я пришел и сел в зал. Но увидел панику на лице секретаря суда и самой судьи: а вы почему здесь, вам нельзя, процесс закрыт! Стало окончательно ясно, из-за кого сыр-бор. Пришлось довольствоваться аудиозаписью заседания.

Но и сам процесс в этот день так и не состоялся. Потерпевшая Шарипова, которая должна была давать показания, попросту не явилась. Оказывается, накануне под предлогом того, что разболелась голова, попросила перенести заседание на другой день. Защита возражала, опасаясь, что она не придет, как не являлась на два предыдущих заседания. Прокурор гарантировала явку. И вот результат. Слово прокурора для потерпевшей ничего не значит. Похоже, Шарипова, увидев беспощадный двухчасовой допрос защитой другого потерпевшего, Абдулжалилова, чего-то испугалась. Не того ли, что белые нитки следствия и в ее явно надуманном эпизоде обвинения, когда она обвинила в мошенничестве человека, занявшего и вернувшего ей 1,5 миллиона рублей, вылезут наружу? А может, сообразила, что становится разменной монетой в комбинации могущественных силовых ведомств и не захотела играть отведенную ей роль?

Белые нитки провокации начинают проявляться

При допросе Абдулжалилова (я в нем разбирался по записи) и эти белые нитки следствия, и эта комбинация явно вылезли.

Вот потерпевший рассказывает, что 200 тысяч долларов предназначаются Газимагомедову, Зориной и начальнику следственного отдела следственной части ГУ МВД по области. Фамилию называет, но неразборчиво. Прокурор, обоснованно обеспокоенная тем, что такие показания могут стать поводом для требования о возврате дела на доследование, бросается наперерез с подсказкой: это ведь ваше предположение? Тому деваться некуда: да, предположение. Вот он убеждает суд, что инициатором идеи о вызволении его брата из-под следствия был Газимагомедов, а не наоборот. Но никуда не денешь упрямый, зафиксированный следствием и подтвержденный документально факт, что именно он, Абдулжалилов, в день передачи денег множество раз звонил подсудимому, а когда он так и не ответил, потому как после поездки в Москву к адвокату по его же делу спал, послал к нему домой знакомую с требованием срочно приехать к такому-то часу (спецоперация уже шла, «кукла» взятки лежала в рюкзаке, отсюда и настойчивость), объясняет тем, что якобы ранее у них был уговор. Вот потерпевший буквально плывет на вопросах защиты. Нет у него внятного ответа на вопрос, почему, узнав о якобы предложении подсудимого решить дело его брата за взятку, не написал рапорт по службе, что был просто обязан сделать. Ведь он, как уже указывалось, человек не с улицы, является майором полиции, работает в угрозыске. И наверняка должен знать такой документ, как Порядок уведомления работодателя о склонении к коррупционному правонарушению. Абдулжалилов же почему-то обратился прямо в управление ФСБ. Причем заявления его о преступлении в материалах дела нет, да и в природе нет, о чем он сознался в ходе допроса: не писал. Так может, все же от него шла инициатива? А точнее - от ребят, задумавших через Газимагомедова свалить Зорину? Такой вывод, согласитесь, просится.

А вот еще одна, прямо-таки вопиющая нестыковка. Абдулжалилов показывает, что он узнал о размере вознаграждения за закрытие уголовного дела на брата 28 марта. Чем же тогда объяснить то, что он на встречу с Газимагомедовым именно в этот день пришел с аппаратурой прослушки, нацепленной на него оперативниками ФСБ? Получается, это была преднамеренная провокация? Тут уже спасительный круг бросает сама судья: а может, 23 марта вы уже знали про деньги? Абдулжалилов сбивается, ссылается на плохую память... Защита требует зачитать стенограмму протокола допроса, где как раз фигурирует дата 28 марта.

В общем, не дал скучать на процессе потерпевший.

На минувший понедельник был назначен допрос потерпевшей Шариповой. Мы расскажем о том, чем же все закончится.

Александр ЕМЦОВ.

Номер выпуска: 
Оцените эту статью: 
Средняя: 5 (3 голоса)

Добавить комментарий

CAPTCHA
Этот вопрос помогает Нам определить, что Вы не спам-бот.
1 + 17 =
Решите эту простую математическую задачу и введите результат. Например, для 1+3, введите 4.