Те, кто отменяет смертный приговор

22.01.2014

Те, кто отменяет смертный приговор


В Ставропольском краевом онкологическом центре есть хирурги, на операции к которым едут не только со всего федерального округа, но и, бывает, из российских столиц и даже из Финляндии.
Известный журналист и писатель Анатолий Аграновский в одном из своих очерков заметил: «Врач - профессия массовая. Выучить на врача, наверное, любого можно. Так многие думают. Откровенно говоря, и я так думал. Пока у меня зуб не заболел».
Всякий ли человек может стать в своем деле мастером? Очевидно, что не всякий, ведь нередко выбор ремесла - дело случая. Но, когда речь идет о здоровье наших близких или собственном, мы хотим быть уверенными, что наш доктор - профессионал. И особенно важно это, когда предстоит операция. Тем более онкологическая.
Многие в Ставрополе и крае знают медицинскую династию Журавель. Глава семьи Вадим Григорьевич - известный дерматовенеролог, доктор медицинских наук, профессор. Сын Роман - хирург-проктолог во второй горбольнице Ставрополя. А Валентина Викторовна Журавель, дочь Евгения и ее муж Роман Козетинский - врачи-онкологи. Мама и дочь работают в хирургическом отделении № 3 краевого онкологического диспансера, где лечат патологии головы и шеи, а Роман заведует отделением реанимации.
Когда Валентина Викторовна Журавель была маленькой, она, конечно же, об онкологии не слышала, но с пятилетнего возраста всем говорила: «Хочу придумать лекарство, чтобы никто не умирал». Этим лекарством, спустя годы, стал ее скальпель. Школу окончила с золотой медалью и поступила в мединститут на лечебный факультет. Всегда хотела быть только хирургом. Интернатуру по общей хирургии проходила в краевой больнице, там же 15 лет проработала в лор-отделении, где много оперировала различные опухоли уха-горла-носа. Опухоли челюстно-лицевой системы, щитовидной железы в те времена оперировали в других отделениях и больницах. Онкодиспансер в Ставрополе был маломощный и располагался в тесном помещении на улице Дзержинского. Да и потребность в лечении онкопатологий в те давние годы была неизмеримо меньше, чем сейчас. Здоровее народ был.
Когда в 1989 году ввели в строй новую девятиэтажку на улице Октябрьской, прозванную в народе сразу же раковым корпусом, краевой минздрав буквально на следующий год решил создать там специализированное отделение хирургического лечения опухолей головы и шеи. После Чернобыля число таких патологий на какой-то период резко выросло. На должность заведующей новым отделением пригласили опытного хирурга из краевой больницы Валентину Журавель. «Когда я пришла, нас в штате было только трое: я, сестра-хозяйка и старшая медсестра», - вспоминает моя собеседница. Главным вопросом стал кадровый. Где брать хирургов-онкологов? Мединститут их не готовил. В родной краевой больнице присмотрела двух толковых молодых врачей, оканчивавших клиническую ординатуру. Один специализировался на лор-болезнях, другой - на челюстно-лицевых. Они согласились перейти в онкологию. Профессионализм набирали в процессе работы. И сегодня один из тех двоих - Николай Вадимович Благоразумов продолжает работать в отделении, освоив все виды операций и став врачом высшей категории. Второй же, специализировавшийся по челюстно-лицевой хирургии, открыл собственную стоматологическую клинику. Сегодня в отделении пятеро хирургов с высшей и первой квалификационной категорией.
«К нам очень трудно попасть на работу, интенсивность труда высокая. Иной молодой врач приходит на практику и хочет сюда, но смотрим, сможет ли. У нас ведь сложность в чем - несколько специализаций надо освоить. Каждый хирург должен уметь выполнять все виды операций по нашему профилю, - говорит Валентина Викторовна. - Мы и лоры, и челюстно-лицевые хирурги, и онкодерматологи - все в одном». Все хирурги отделения - ее ученики. Спрашиваю, а как вы их учили? «Смотрю больных - они со мной, потом ассистируют на операции, далее даю сделать первый этап операции, потом делают всю целиком, я ассистирую, до тех пор, пока не убеждаюсь, что готовы к самостоятельной работе. И, конечно, все они проходят специализацию по онкологии».
Елена Хорошко, будучи студенткой мединститута, подрабатывала в отделении медсестрой, а после окончания интернатуры ее по рекомендации В. Журавель взяли в штат врачом. Сейчас она ведет прием больных в поликлинике центра. Свои уроки от заведующей отделением в свое время получила и Ирина Шубина, которая проходила здесь практику, а после окончания ординатуры по общей онкологии была принята на работу в поликлинику. Такой же путь прошла Кира Кисленко, тоже работающая сейчас врачом в поликлинике онкоцентра. Сергей Анатольевич Дутчин после челюстно-лицевой ординатуры тоже проходил здесь практику, хорошо себя зарекомендовал, и его взяли в штат. Это мы думаем, что окончил медвуз, и вот тебе готовый молодой доктор. Но чтобы действительно получился настоящий врач, а не верхушечник, отбывающий часы на приеме, его учат год и два опытные наставники.
«Я люблю учить», - признается Валентина Викторовна. Надо сказать, что и своих учителей она вспоминает добрым словом. Это уже ушедшие из жизни профессора и хирурги Борис Михайлович Цесарский и Людмила Григорьевна Карпова. «Карпова меня научила принимать решения и нести за них ответственность. Когда я пришла в онкоцентр создавать новое отделение, советоваться было не с кем, и ее наука очень пригодилась. А у Цесарского научилась в любой ситуации сохранять корректность, спокойствие и... доброте. Он никогда никому не отказывал в помощи. С учителями мне везло еще со школы», - говорит моя собеседница.
А одной из ее учениц стала дочь Женя. Три последних года перед выпускным, учась в школе, она работала по выходным санитаркой в краевой клинической больнице. Зарабатывала себе трудовой стаж для поступления в медицинский институт, тогда был такой порядок. «Когда она пришла работать в отделение, я ее учила как всех, но ругала больше», - признается Валентина Викторовна. Она говорила: «Мам, ты мне больше всех замечаний делаешь». «Чтобы ты была лучше всех», - настраивала ее я. Она хотела стать врачом. А кем они с братом могли хотеть стать - выросли в семье врачей. Я жила только работой».
Слушая Валентину Викторовну, я вспоминаю Чехова, врача и писателя, который говорил, что подвижники нужны как солнце. В год хирурги отделения делают до полутора тысяч операций. Получается, что почти за четверть века работы здесь Валентина Викторовна Журавель сделала их примерно семь тысяч. Представьте - семи тысячам людей она продлила или спасла жизнь. Ведь диагнозы у больных в онкоцентре известные - рак или предраковые состояния.
У Евгении Вадимовны, которая сейчас заведует отделением, хирургический опыт, конечно, поменьше, но планка ее мастерства очень высока. При любом форс-мажоре в операционной зовут заведующую отделением, она умеет быстро ориентироваться в ситуации и быстро принимать решения. Она и оперирует быстро, как мама, и при этом тщательно. А быстро - это значит: пациент меньше времени проведет под наркозом. «Говорят, что вы у операционного стола просто делаете чудеса, виртуозно проводя операции», - комплиментарно обращаюсь к Евгении Вадимовне. Она протестует: «Я не виртуоз, просто с мамой повезло».
А больше всего, думаю, повезло больным, которые попадают в руки таких профессиональных онкологов. Ведь экстреннее службы, наверное, в онкодиспансере нет. Кроме, может быть, реанимации. В хирургическом отделении патологий головы и шеи от врачей нередко требуются молниеносные решения. К примеру, когда человек задыхается, нужно за минуту успеть вставить трубочку, чтобы дышал. Здесь операционное поле очень маленькое в сравнении с теми же полостными операциями. И в зоне оперативного вмешательства все рядом: сонные артерии, дыхательные пути. Не дай Бог, случайно задеть. Эта хирургия не для флегматиков. При том, кроме некоторых высоких технологий, которые освоены только в столичных НИИ медицинского профиля или специализированных клиниках, врачи онкологического центра выполняют практически все виды операций, связанных с раковыми или предраковыми опухолями головы и шеи.
Задаю вопрос, который всегда вертится на языке у всех, кто сталкивается с работой онкологов: какой примерно процент больных все-таки не удается спасти даже при своевременных оперативных вмешательствах. «У нас летальность в отделении очень низкая. Примерно один больной в год на тысячу», - говорит Валентина Викторовна. - Очень тяжелая патология, бывают запущенные случаи, бывают очень серьезные отягчающие обстоятельства, не надо забывать, что это онкология. Но при своевременном обращении выздоровление возможно в 70-80 процентах случаев».
Во время нашего разговора в кабинет заходит больной и пытается что-то сказать. Мои собеседницы одобрительно смотрят на него, и вижу, что радуются. Оказывается, больному, он в ответ на мою попытку задать ему вопрос прошептал, что его зовут Виктор, накануне Евгения Вадимовна поставила голосовой протез. Голосовые протезы ставит только она - единственная из пяти хирургов. Говорит, когда поставила самый первый несколько лет назад, прыгала от радости. «Самые трудоемкие операции у нас - по удалению гортани, лимфоузлов на шее. Надо не задеть сонную артерию, счет на миллиметры, а то и меньше. Выходишь через 3 часа из операционной, можно выжимать пижаму, - посвящает она меня в некоторые особенности работы.
Работу этих хирургов-онкологов не зря называют ювелирной. Ведь зачастую она связана с проблемой, как сохранить функции глотания, дыхания, не затронуть голосовые нервы. Если опухоли захватывают область лица, нужно сделать, чтобы косметически было красиво. Нередко требуется пересаживать кожу с других участков.
Самая ювелирная операция - на щитовидке. И таких операций хирурги отделения делают больше всего - до 800 в год. Треть из них - рак. Многие пациенты с патологией этой железы едут сюда на операции из республик Северного Кавказа, соседней Калмыкии, Волгограда, из Армении. Бывают пациенты даже из Москвы и Санкт-Петербурга. Некоторые русскоязычные приезжали из Финляндии. Это случай, когда добрая слава о ставропольских хирургах на крыльях летит. Сначала они работали на репутацию, теперь репутация работает на них. А репутацию создает мастерство. И также отношение к больным и их близким. Зачастую близкие переживают за исход операции даже больше, чем сами лежащие на операционном столе. Ведь родственникам не проводят обезболивания. И этим «обезболиванием» становится доброжелательное отношение врача и его понятные объяснения.
Те, кто удачно прооперировался, рекомендуют это отделение и врачей родным, друзьям, знакомым. Иной раз приходят и просят: вот родственника привел, может, и нет ничего, но все-таки посмотрите, пожалуйста, на всякий случай».
«Каждый день видеть эти раковые и предраковые... Наверное, врачи привыкают», - замечаю я. «Если к этому привыкнуть, то нужно уходить. Это уже профессиональное выгорание. Тяжело, когда человек приходит слишком поздно и видишь, что помочь нельзя, и он погибнет, мы переживаем как все люди, - возражает Валентина Викторовна и продолжает: Если есть хоть небольшой шанс спасти, продлить жизнь, он используется по полной программе. Если нужно, с применением не только хирургических методов, но и радиологии, химиотерапии. Когда ко мне приезжает больной, которого я прооперировала 20 лет назад, и я вижу, что он на ногах и трудится, я очень радуюсь. Рак на ранних стадиях - это обычное заболевание, и его можно вылечить».
Есть в медицине такой термин, как онкологическая настороженность. Понятно, что относится это в большей степени к врачам первичного звена: поликлиник, фельдшерско-акушерских пунктов. Но и обычным людям врачи советуют обращать внимание на какие-то непонятные симптомы, изменения в организме. То, что в Ставрополе есть краевой онкоцентр, где работает много высокопрофессиональных врачей, благо для жителей. Есть куда обратиться. Ведь не случайно именно к нашим онкологам едут за помощью со всего СКФО, и не только.
Мы в последнее время много пишем о модернизации медицины. Коснулась она и онкологического диспансера. В ряде отделений появилось новое оборудование. Недавно получены эндоскопические стойки, применение которых позволит проводить операции через малые разрезы, что менее травматично для больного и во многих случаях более эффективно. Одна из таких стоек предназначена для хирургического отделения № 3. А это значит, что оперативные вмешательства при раковых и предраковых патологиях головы и шеи там, где это возможно, будут делать, в минимальной степени нарушая эстетику лица и шеи, что психологически травмирует пациентов.
Психологический аспект важен не только для пациентов, но и для хирургов. После многочасового подчас, с небольшими перерывами, стояния у операционного стола, высочайшей ответственности за каждое движение скальпеля, напряженной готовности к принятию быстрых, а нередко и молниеносных решений, конечно, требуется психологическая разгрузка. «У нас дача. Мы с мужем любим ею заниматься. Я цветы выращиваю: лилии, розы, тюльпаны». Валентина Викторовна показывает мне на мобильнике удивительные произведения садового искусства, выращенные ее руками. А в медицинской семье, между тем, подрастает третье поколение. Внучка Валентины Викторовны и дочка Евгении Вадимовны девятиклассница Рита мечтает стать генетиком. Почему бы и нет. Ген рака до сих пор не найден.
Галина СЕРГУШИНА.