Беспамятство – страшный диагноз

Накануне 9 Мая завершились судебные слушания по делу, названному в народе «делом о «Холодном роднике». «Ведомости» писали об этом многократно в течение последних месяцев, начиная с весны прошлого года.
Прокуратуре и жителям 20-го микрорайона Ставрополя удалось добиться в суде отмены незаконного постановления мэрии, разрешающего коммерческой фирме проектирование и строительство в охранной зоне мемориала, на опушке Таманского леса, элитного многоэтажного жилого дома.

Вспомним Шекспира...
Справедливость восторжествовала. И, казалось бы, можно ставить точку. Но не ставится. И остаются вопросы. «Любое время - время для всего», - писал Шекспир. Для памяти и беспамятства. Для цинизма и благородства. Для созидания и разрушения. В жизни эта грань - тонкая. И переходы от одного к другому - подчас размыты. Как не переступить эту грань?
60 мирных лет прошло после Победы. Меняется отношение к войне. К ее миропониманию. Но что остается важным для нашего сегодняшнего мироощущения? И для завтрашнего? Почему так нужно, чтобы минуты скорбной сосредоточенности в этот единственный день в году продлевались светлой печалью на все последующие дни?
«По всей России обелиски как души павших рвутся из земли». И даже не по России, а по всему бывшему Советскому Союзу. Потому что в сороковые на смертный бой вставала страна огромная. Из каждой семьи мужчины уходили на фронт. Из иных - и женщины тоже. А те, кто оставался в тылу, здесь работали на Победу и сопротивлялись врагу как могли. Память о тех, кто воевал на фронте и работал в тылу и не дожил, объединяет нас. Память не знает географических границ и расстояний. Память - это самая нравственная категория. Ведь мы - ЛЮДИ.

Их расстреляли в январе 1943 года
В нашей памяти они навсегда остались молодыми. Те, кто в январский день 1943 года был расстрелян фашистами, объятыми агонией отступления, здесь, в лесу, около Холодного родника. В партийном архиве КПСС есть свидетельства, что здесь было казнено более ста ставропольских граждан. Газета «Молодой ленинец» в мае 1975 года писала: «Нелля Белявская была комсомолкой. Когда за два дня до нового 1943 года гестаповцы ворвались в ее дом и арестовали, ей было всего 16 лет. На допросах девушка молчала. В один из дней из ворот гестапо выехало шесть машин. Какой-то мальчик, высунувшись из одной из них и увидев вдруг на улице свою мать (родственники пропавших детей дежурили на улице возле гестапо), крикнул:
- Мамочка, прощай! Кажется, я последний раз вижу тебя.
Бывшей очевидцем этой сцены Евдокии Павловне Белявской материнское чутье подсказало, что в одной из машин и ее дочь. Женщина бежала по улице, неосознанно полагая, что чем-то еще может помочь дочери, спасти...
Она искала Неллю девять дней уже после того, как город был освобожден нашими войсками. Нашла по шрамику на шее, по знакомой родинке и белокурым пышным волосам».

Дочек прокурора казнили на глазах у матери
В книге «Ставрополь. Исторический очерк», изданной в 1977 году, число горожан, ставших жертвами фашистской оккупации, исчисляется восемью тысячами человек. 3500 жителей были расстреляны в районе аэродрома. 660 больных психиатрической больницы умерщвлены в душегубках. Зверски были казнены на глазах у матери две маленькие девочки - Рита и Лера Абрамовы. Клавдия Ильинична Абрамова - помощник прокурора города, участница подполья в дни оккупации - погибла под пытками, не покорившись врагу. Посмертно награждена орденом Отечественной войны I степени. Ее именем названа одна из улиц города.
Фашисты убили многих выдающихся ученых, профессоров мединститута: Я. Шварцмана, Я. Барга, В. Браиловского и других. Их вина была лишь в пресловутой «пятой графе».
За помощь партизанам фашисты зверски замучили Женю Алферова, Петю Слезавина, Сережу Попова, Володю Гайдая. Самому старшему из мальчишек не было еще и семнадцати. На одной из пяти могил мемориала «Холодный родник» - надпись, что здесь похоронены юные патриоты.
Восемь тысяч горожан нашли упокоение на разных кладбищах города. Но памятником всем им стал мемориал «Холодный родник». Словно бы выросший из родной земли человек с гордо поднятой головой, которого можно убить, но нельзя сломить его волю. Это символика еще советских лет. Мы знаем сегодня, что погибли и волевые, и безвольные, не участвовавшие в сопротивлении и случайно попавшие в жерло фашистских душегубок. Но, может быть, их безвинные души иногда опускаются с небес над этим лесом и мемориалом.
30 последних лет тишину «Холодного родника» нарушали лишь щебет птиц и детей. Здесь восьмилетние «генералы и солдаты» брали в плен «армии врага». А потом менялись ролями. Здесь закалялся у мальчишек из всего микрорайона и трех окрестных школ дух товарищества и взаимовыручки. Здесь, у мемориала, давали мальчишки и девчонки клятву любить Родину, вступая в пионеры и комсомол. Здесь принимали присягу курсанты. Сюда, к мемориалу, как символу нравственной чистоты, приезжают новобрачные.

Горожане не хотели селиться на месте гибели земляков
Когда начали строить этот мемориал, уже был окрестный жилой микрорайон. Кооперативные дома. И единственный среди них - фасадом к лесу и мемориалу, но построенный на 10 лет раньше - дом «малой химии»: два подъезда - завода химреактивов и люминофоров, два - научно-исследовательского института люминофоров и особо чистых веществ. Коренные жители города не хотели улучшать свои жилищные условия, вселяясь в этот дом. Суеверный ужас перед расстрельным местом сковывал души. Новоселья справляли приезжие. Из тех, кто прибыл из разных концов страны и Ставрополья создавать в Северо-Западном районе города новую экономическую зону. Здесь поднимались заводы автоприцепов, «Нептун», «Аналог», химреактивов и люминофоров, мебельная фабрика и т.д. Те первые новоселы и до сих пор есть в доме. Одна из тех, кто возглавил движение сопротивления незаконному решению мэрии, Ксения Александровна Беляева - инженер, в прошлом начальник цеховой лаборатории на заводе люминофоров. Она прожила в этом доме около 40 лет. Здесь выросла ее дочка. Позднее переехала сюда инженер-проектировщик Инна Борисовна Бакулина. Здесь вырос и возмужал ее сын. В инициативную группу вошел уважаемый в городе человек Станислав Александрович Банишевский, высокопоставленный чиновник одного из краевых министерств. Он тоже досконально изучал юридические документы и присоединил свой иск к иску прокуратуры. Здесь живет один из активистов местного казачества, юрист-практик, ставший представителем всех членов инициативной группы в суде Дмитрий Иванович Логвин.

Купеческий подход
Эти и другие жители встали на защиту мемориала, которую понимали и как защиту своего дома. Они, узнав о предполагаемой застройке в охранной зоне, стали писать письма в десятки адресов: в прокуратуру, правительство края, представительство президента, депутатам Госдумы России и т.д. И это нонсенс, что в таком деле они оказались по разные стороны баррикад с муниципальной властью.
Власть тоже можно понять. В ее функции не входит ностальгировать по чеховскому «Вишневому саду», проданному купцу, и столь же выгодно реализованному лесу, некогда украшавшему дворянское гнездо, как в «Лесе» А. Островского. У власти, озабоченной экономической выгодой (налоги, арендная плата), - купеческий подход. Выделили кусок земли хорошей фирме. Нашлись желающие купить квартиры окнами в лес. А кто бы отказался, имея в кармане тугой кошелек? Только место это не для избранных.

Это памятник 8 тысячам ставропольцев
Восемь тысяч горожан погибло в войну. А за ними - вереницы следующих поколений. И ниточки памяти - к мемориалу. И не только от города, но и со всего края. Здесь ведь перезахоронен перенесенный с места строительства кинотеатра «Родина», теперь уже бывшего, прах расстрелянных белогвардейцами в годы гражданской войны крестьян из Александровского и Михайловского уездов. Так что мемориал получается не городского, а краевого значения. И по сути дела, в суде жители отстояли честь правителей города (добившись отмены неправедного решения) и перед нашими земляками из других городов и районов Ставрополья.
Ведь хватило же совести и ответственности у руководителей советской эпохи, развивая градостроительство, не покушаться на ландшафтное окружение мемориала. Тем более что Таманский лес - памятник регионального значения. Вырубить лес в угоду сиюминутным коммерческим интересам - просто. Только ведь деревья растут долго. Дольше, чем живем мы, люди. И деревья помнят, кто и какой оставил в этой жизни след. Такие ситуации - шанс для власти вписать свою строку в историю. О чем свидетельствует история? О том, что все цивилизации держатся на памяти поколений. Прерывается их связь и прекращается поступательная поступь цивилизации. Нужно хранить прошлый опыт нравственности.

Может ли власть быть нравственной?
Строительство мемориала «Холодный родник» пришлось на годы, когда заместителем председателя Ставропольского горисполкома был Анатолий Антонович Рогожников. Человек из той плеяды подвижников, которые нужны в нашей жизни как солнце (не мною сказано - Чеховым). Через два года после того, как мемориал был введен в строй, Рогожникова назначили первым председателем исполкома только что созданного, нового в Ставрополе Промышленного района. Он возглавлял его 10 лет, а память о его добрых делах будет длиться сотню, а может быть, и более лет. Он стал инициатором окультуривания леса Кругленький и превращения его в парк Победы. Благодаря его усилиям, в Таманском лесу появились спортивные аллеи и каскад прудов, где теперь круглогодично плавают «моржи». Анатолий Антонович Рогожников, может быть, как никто другой понимал ответственность поколений: те, кто сегодня активен, отвечают за детей и за стариков.
С точки зрения сегодняшнего офисного градочиновника, он был, может быть, немножко чудаком. Каждый день на велосипеде объезжал свой район (за это его подчас журило высшее начальство). Он был прорабом в зонах отдыха и на жилищных площадках. Его знали на заводах и фабриках. Специалисты говорят: у него было столько проектов, что для реализации некоторых не хватит и обозримого будущего. Он ушел от нас, к сожалению, в мир иной. Но какой добрый след оставил на земле! Память о нем живет и в парке Победы, и в благоустройстве Таманского леса, и там, где мемориал.

«Архитектурные уродства» плодят хаос
Наш город не так уж велик. И в нем много еще можно найти мест для разумной застройки, чтобы в будущем не проклинали потомки, что посадили их в каменный мешок, где ни леса, ни пения птиц, ни ежиков, доверчиво выходящих к грибкам на детскую площадку возле мемориала. Беда в том, что бестолковая, хаотичная застройка последних лет «съедает» куски земли, на которых могли бы реализоваться амбиции и возможности элитных строительных фирм. Это и строительство в нарушение «красной линии», и постоянные покушения на детские площадки, и «архитектурные уродства» новорусских на центральных улицах города (см. ту же ул. Дзержинского) и уже в Таманском лесу, к сожалению, на подходах к Комсомольскому озеру. О необходимости нового градостроительного плана идет речь не первый год. Этот вопрос неоднократно обсуждался и на заседаниях Государственной Думы края. Но дальше разговоров дело не идет. Наверное, удобнее то там, то тут выхватывать лакомые куски земли по просьбам богатых и нужных людей!

ландшафтный дизайн будущего
Но пришло время, когда аргумент - земля отцов, дедов и прадедов, - следует заменить аргументом - земля детей, внуков и правнуков. И молодые это чувствуют острее других поколений.
Об инициативах ставропольской молодежи недавно писала российская пресса. На инженерно-строительном факультете СевКавГТУ в последний год разработано тридцать дизайнерских проектов. Пять из них выставлены на российском дизайн-форуме. Студент Максим Корчагин, будучи энтузиастом ландшафтного дизайна, свою дипломную работу посвятил реконструкции Холодного родника. Он долгое время жил неподалеку от родника, любил там проводить время со своими друзьями. В его проекте - строительство домика для лыжников, беседки, ночная подсветка бассейнов, спортивная площадка. А в лесной зоне, рядом с мемориалом, - удобные лавочки для отдыха.
Вот так «...на бывшем поле брани из каски полевой растет цветок...»

Галина СЕРГУШИНА.