БОЛЬНОЙ УМЕР, ПОТОМУ ЧТО УМЕР?

Сегодня и дня не проходит без разговоров о том, как растет качество медицины в нашей стране. Дескать, районные и городские больницы доверху напичканы современной техникой, позволяющей в кратчайшие сроки поставить правильный диагноз; делаются операции, которые раньше были за гранью человеческих возможностей... И тем абсурднее на этом бравурном фоне выглядит случай, произошедший недавно в Апанасенковской районной больнице, где скончался 32-летний Алексей Дудка. Как уверяют родственники умершего, причиной смерти отца двух маленьких сыновей стала ненадлежащая помощь врачей и неверно поставленный диагноз. Медики же своей вины не признают и с поразительным единодушием настаивают на том, что пациент в любом случае должен был умереть.

- А знаете, сын, словно чувствовал, что скоро его не станет. Мы за несколько дней до его смерти были по делам в Ставрополе и уже возвращались домой, когда Алеша повернулся ко мне и сказал: «Мам, ты запоминай дорогу домой, кто потом тебя возить будет?». Я еще удивилась, к чему это он, но не стала заострять внимания. Да и на следующее утро, 30 января, мы снова вместе поехали отвозить товар в магазин, и все было хорошо, - рассказывает жительница села Дивное Светлана Дудка.

Ночь. Больница. ОРВИ?

Точнее, почти все. Обычно справляющийся с разгрузкой ящиков играючи, в этот раз Алексей что-то замешкался. Не притронулся он и к чаю. Хотя всегда любил после тяжелой физической работы посидеть с большой кружкой перед телевизором за столом. На вопрос матери: «что случилось?», сын заметил, что вроде как заболевает и уехал домой отлежаться, чтобы «завтра снова быть на ногах». А в час дня свекрови позвонила встревоженная невестка с просьбой вызвать со стационарного телефона скорую помощь - у мужа температура под сорок.

Фельдшер приехала быстро. Так же быстро, увидев красное горло больного, поставила диагноз «ОРВИ» и, дав жаропонижающую таблетку, закрыла вызов. Однако лекарство помогло ненадолго. В 16:30 Алексей снова горел, плюс к температуре добавилась еще и рвота, стало падать давление. В 17:00 скорая помощь была вызвана повторно.

- Сейчас нам говорят, что это мы в тот день отказались от госпитализации, но это не так. Когда сыну сделали укол, и состояние не улучшилось, дежурная бригада посоветовала нам ехать в больницу. Причем нам сказали, что будет гораздо лучше, если мы повезем Алешу на собственной машине, потому как их карета маленькая и ему там будет тесно. Алексей же у нас высокий, большой был, под сто килограмм весом, - вспоминает тот день Светлана Николаевна. - Ну, мы и согласились. Тем более, что машина как раз во дворе стояла.

Собрав необходимые вещи, в 19:00 семья Дудка прибыла в приемное отделение ГБУЗ «Апанасенковская ЦРБ». Дежурила в тот день его заведующая, терапевт Галина Кочетова.

- А что это за шрам на животе? - поинтересовалась доктор во время осмотра. Услышав, что парню в четыре года была удалена селезенка, она продолжила: - Вообще-то, сейчас свободных мест в терапии нет. У вас же банальное ОРВИ. И с ним оформлять в инфекционку? Поверьте, оно вам точно не нужно.

Люди поверили, и со списком назначений и устной рекомендацией пить больше теплой жидкости Алексей снова оказался дома, где ему с каждым часом становилось все хуже. «Внутри все печет, словно огонь выжигает», - жаловался он супруге.

Ближе к полуночи родители снова повезли корчащегося от боли сына в больницу.

Как замечает Светлана Дудка, дверь в приемном покое им открыли с сонными и недовольными лицами. Медики сквозь зубы процедили, что они уже приезжали и им сказали, что делать! Но семья стояла на своем: мы никуда не уедем, пока сына не осмотрит хирург. Сами посмотрите, ухудшение налицо: лицо бледное, температура не падает, а на теле и вовсе какие-то прожилки синего цвета появились. Вдруг аппендицит?

Резонные доводы на медиков подействовали. Спустя еще двадцать минут ожидания Алексея все-таки осмотрел хирург Василий Свиридов. Ощупав живот и заметив, что «определенно это не мой пациент, хирургическое вмешательство здесь не требуется», врач удалился. Зато «своего клиента» в нем разглядели в инфекционном отделении, госпитализировав с диагнозом «Острая кишечная инфекция (ОКИ)».

Чувствовали ли родители, что видят своего сына живым последний раз? Конечно, нет. Попрощавшись и договорившись созвониться завтра утром, они уезжали с легким сердцем. Право, ну что может случиться в больничном учреждении, где дежурит масса врачей, есть современное оборудование, лекарственные препараты? Да и диагноз-то самый обычный.

...Из выписки медицинской карты пациента:

«31 января 2016 года. ....В 00.30 больной осмотрен дежурным хирургом Свиридовым В.В. - данных за острую патологию не выявлено. ... Диагноз: «Острая кишечная инфекция». ... В 02.00 состояние немного лучше, уменьшилась слабость, реже схваткообразные боли в животе. ...В 03.30 сохраняются схваткообразные боли, но не интенсивные... В 4.00 повторная консультация дежурного хирурга. Состояние тяжелое, жалобы на боли в животе. В 5.00 состояние тяжелое. В 5.30 состояние ухудшается. Нарастает отдышка, слабость. Больной переведен в отделение интенсивной терапии. ...5.50. При поступлении в ИТАР на каталке состояние крайне тяжелое, в сознании, контактен, эйфоричен. Жалобы на слабость, чувство нехватки воздуха.. С учетом тяжести состояния подключен аппарат ИВЛ. ....»

- Нам позвонили домой где-то в 6:30. Сказали, что состояние сына очень тяжелое, он находится в реанимационном отделении на искусственной вентиляции легких. Помню, как невестка спрашивала, почему не отправляете в Ставрополь, а ей ответили, что поздно, Алеша уже не транспортабельный, - дрожит в телефонной трубке голос матери. На какое-то время Светлана Николаевна и вовсе перестает говорить, заново переживая самый страшный момент в своей жизни. Но вот, набрав побольше воздуха в грудь, она продолжает:

- Мы быстро примчались в больницу. В реанимационном отделении вызвали хирурга Свиридова, но когда спросили: «как наш сын?», он развернулся, хлопнул дверью и ничего не ответил. А потом к нам вышла Галина Кочетова и сказала, что открылось внутреннее кровотечение, они делают все, что могут, чтобы спасти его. А нам остается только ждать.

И родители ждали, целый день бродя под окнами медицинского учреждения и гадая, что же там внутри здания происходит.

«...8:00 больной на ИВЛ, состояние крайне тяжелое. Больной проконсультирован по телефону с главным инфекционистом края Санниковой И.В. ...9.00 состояние крайне тяжелое. ...11.40 начато переливание плазмы. ...13.50 состояние крайне тяжелое.. В 15.00 состояние с резко отрицательной динамикой. ...В 15.05 зафиксирована остановка сердечной деятельности, состояние клинической смерти. Начаты реанимационные мероприятия. ...15.35. Реанимационные мероприятия без эффекта. Констатирована смерть больного...»

- Мы узнали, что Алеши больше нет в четыре часа. Конечно, не поверили сначала. Ну как крепкий, пышущий здоровьем парень может умереть от кишечной инфекции? Вот у нас есть знакомая, которая серьезно болела, и все врачи давали выжить ей один шанс из ста. Но, между тем, она победила болезнь. А тут... Как такое может быть? - задавалась вопросом мать усопшего.

Ответ же на него был получен после проведенного анатомического вскрытия. Сказать, что результат шокировал родителей, это ничего не сказать.

- Смерть гражданина Дудка А.П. наступила в результате острого геморрагического панкреатита с развитием панкреонекроза (некроз поджелудочный железы), - читали родственники заключение эксперта. Читали и не верили своим глазам, так как прижизненный диагноз врачей и посмертный патологоанатома были кардинально разными. По степени тяжести, по диагностике заболевания, по методам лечения.

Как следует из Википедии, «геморрагический панкреатит - крайне тяжелая форма повреждения поджелудочной железы, характеризующаяся стремительным разрушением органа и кровеносных сосудов собственными ферментами, в результате чего возникает некроз, кровоизлияния и перитонит.

В диагностике геморрагического панкреатита важную роль играют лабораторные методы. При проведении экстренного УЗИ органов брюшной полости определяется увеличение размеров поджелудочной железы, неоднородность структуры. Высокой информативностью обладает и диагностическая лапароскопия, позволяющая выявить признаки перитонита. При критическом состоянии пациента проводится лапаротомия, в ходе которой осуществляется ревизия брюшной полости, оценка состояния поджелудочной железы и лечебные манипуляции».

- А вы знаете, врачи говорят, что при данной болезни летальный исход наступает в половине случаев даже при своевременном оказании помощи? - осторожно спрашиваю я родителей Алексея.

- Теперь уже да, - раздается на том конце провода. - Мы даже слышали прогнозы страшнее ваших, где давалось всего 10-40 процентов на положительный результат. Но понимаете, даже мизерные десять процентов это гораздо больше, чем ноль? И если бы своевременно был поставлен правильный диагноз, кто знает, может быть и наш Алексей выкарабкался. А его же изначально лечили неправильно и совсем не от того, не дав ни одного шанса выжить.

Вред здоровью умершего не нанесен

Собственно, поэтому в феврале семья Дудка обратилась в Ипатовский межрайонный следственный отдел с заявлением о проведении проверки в отношении персонала ГБУЗ СК «Апанасенковская ЦРБ» по факту причинения смерти по неосторожности. Следователь отдела А. Косых заявление принял, зарегистрировал и пояснил, что в ближайшее время по нему будет назначено судебно-медицинское исследование для установления точной причины смерти Алексея Дудка и причинно-следственной связи между смертью данного гражданина и фактами неоказания медицинской помощи сотрудниками больницы. Седьмого июля 2016 года все необходимые документы поступили в Ставропольское бюро СМЭ.

Изучая карту и лист назначений Алексея Дудка, ведущим экспертам края предстояло ответить на вопросы, не один день терзающие сердце матери: Какова причина смерти? Верно ли был поставлен диагноз? Правильно ли была оказана медицинская помощь? В полном ли объеме проведены первичные исследования при доставлении в ГБУЗ СК «Апанасенковская ЦРБ»? Какими врачами допущены ошибки, приведшие к смерти Дудка А.П.? И были ли вообще эти ошибки?

Каков результат? Минуту терпения, читатель. Ибо передо мной увесистый документ, двадцать страниц которого - это своеобразная медицинская хроника последних двух дней жизни молодого парня. Если хотите, это повесть, рассказанная сухим языком лекарственных препаратов и назначений, о том, как велась эта схватка со смертью. Вот список лекарств, который с каждым часом только увеличивался... А вот и первые результаты анализов, датированные четырьмя часами утра 31 января. Напомню, что к этому времени прошло уже больше трех часов после поступления пациента. Не затянули ли? Впрочем, врачам виднее. А УЗИ с рентгеном по-прежнему нет, хотя зафиксированы повторяющиеся из раза в раз жалобы на боли в животе. Зато есть отметка о том, что консультировались с краевыми специалистами по поводу лечения больного. Есть и объяснения всех сотрудников Апанасенковской ЦРБ, дескать, делали, что в наших силах.

А вот и самое главное - выводы ставропольских коллег, профессионалов с многолетним стажем работы, которых никак не обвинишь в дилетантстве, и комментарии которых я буду просто выписывать. И так:

«30. 01. 2016 в 19.00 врачом Кочетовой Г.Г. без проведения показанного общеклинического обследования было не обосновано отказано в госпитализации Дудка А.П. ...Больному было показано, но не выполнено УЗИ брюшной полости, не выполнена обзорная рентгенография брюшной и грудной полости, не выполнен общий анализ крови, и ряд других лабораторных исследований, входящий в перечь показанных при неясных диагнозах... Допущены исправления в дневниковых записях.. Нет трактовки повышения уровня отдельных элементов в крови...»

Однако не много ли этих «не» для одного дня и одного пациента? Тем более, что с лихвой на недостатки указывает и другая проверка, инициированная ООО СК Ингосстрах-М, которая словно сестра-близнец перекликается с комментариями краевых экспертов, вторя им в унисон: «...Не назначены противовирусные препараты... Дозировка препарата N недостаточна... Не выполнены рекомендации краевого внештатного инфекциониста по лечению... Не вводились спазмальгитики... Был показан вызов санавиации...»

Вот как ни крути, как ни приставляй их друг к другу, а лично для меня не складываются эти разрозненные кусочки паззла в одну общую картину под названием «Качественная медицинская помощь» и «Сделали, все что могли». Но повторюсь, я не медик и это сугубо мое, дилетантское мнение, основанное на ФЗ «Об основах охраны здоровья граждан в Российской Федерации» в соответствии с которым, качество медицинской помощи - это «совокупность характеристик, отражающих своевременность оказания медицинской помощи, правильность выбора методов профилактики, диагностики, лечения и реабилитации при оказании медицинской помощи». Собственно, поэтому я и считала, что «все, что могли» - это когда, по крайней мере, пишется план лечения, берется масса разноплановых анализов, чтобы исключить все риски, проводятся инструментальные исследования, анализируются все данные вкупе и ничего де-факто не исправляется и не корректируется в карте больного. Наивная? Наверно. И, наверно, поэтому вызывает оторопь дальнейший вывод экспертов, что, несмотря на все зафиксированные недочеты, «действия врачей ГБУЗ СК «Апанасенковская ЦРБ» на всех этапах оказания медицинской помощи в период с 30.- 31.06. 2016 вред здоровью Дудка А.П. не причинили и не привели его к смерти».

Получается, никто не виноват? Больной умер, потому что умер. Потому что на роду так написано? А у врачей так вообще презумпция невиновности, когда, несмотря на все многочисленные недочеты в работе, есть мощный оберег в виде статистики, дескать, с таким заболеванием спасти человека крайне сложно? Выходит, что так. Тем более, что согласны с такой трактовкой произошедшего и в Ипатовском межрайонном следственном отделе, который отказал семье Дудка в возбуждении уголовного дела в связи с отсутствием состава преступления. Хотя... на одно нарушение следователи все-таки попеняли руководству больницы, повторяя заключение медицинской комиссии. Цитирую: «Невыполнение врачами ряда показанных лабораторных и инструментальных исследований, явилось нарушением прав пациента». Потрясающая в своей гнусности забота о людях! Права человека на квалифицированную и адекватную помощь нарушены, но в смерти виновных нет!

На этом все. Но почему же из головы не выходит крик несчастной матери: «Если бы внимательнее посмотрели, если бы дали шанс...».

Марина КАНДРАШКИНА.