ОБВИНЯЕМОГО ПРЯЧУТ ЗА... УГОЛОВНЫЙ КОДЕКС

На прошлой неделе Президиум Ставропольского краевого суда рассмотрел апелляционную жалобу Валентины Будниковой на решение Верховного суда КЧР, признавшего хозяина гостиницы «Фотон» невиновным в гибели молодой пары, угоревшей в сауне его гостиницы в Домбае. Об этой жуткой трагедии мы рассказали в статье «Баня по-черному, правосудие по-тихому» в номере от 16 октября 2019 года.

Путевка на тот свет

Вкратце напомним, что в сентябре 2013 года 24-летняя Юлия Будникова и 30-летний Александр Пушечкин отправились на отдых в КЧР, где в местной гостинице сняли сауну и угорели. Как показала судебная экспертиза, причиной смерти Юли и Саши стало отравление угарным газом, в крови погибших была обнаружена чудовищная концентрация карбоксигемоглобина - более 78 процентов. То есть шансов выжить у молодых людей не было, и смерть наступила максимум в течение трех минут, как только пара зашла в сауну.

Почему оздоровительный эффект оказался с летальным исходом, и предстояло выяснить следствию. Было возбуждено уголовное дело, по мере экспертиз все отчетливее принимавшее черты статьи 238 УК РФ - оказание услуг, не отвечающих требованиям безопасности и повлекшим по неосторожности смерть двух человек. Неисправные котлы, отсутствие вытяжек, неквалифицированный персонал - с каждым днем ЧП в «Фотоне» из непредвиденной случайности превращалось в наглядное пособие того, что бывает, когда нарушаются все мыслимые и немыслимые санитарные нормы и правила. Причем нарушаются не кем-то, а хозяином гостиницы «Фотон», когда тот же ФЗ «О защите прав потребителей» прямо указывает, что «индивидуальные предприниматели и юридические лица обязаны выполнять требования санитарного законодательства, а также обеспечивать безопасность для здоровья человека оказываемых ими услуг». Чего в помине не было. Зато был ряд грубейших нарушений в котельной, расположенной через стенку с сауной, которая и вовсе не была предусмотрена никакой разрешительной документацией.

Казалось бы, с такой объемной доказательной базой сидеть А. Дотдаеву все те пять лет, сколько для него требовал прокурор, да вот во время суда подсудимым и его адвокатами была озвучена иная версия возникновения угарного газа в сауне. Дескать, во всем виноваты сами ребята, разлившие пиво на каменку, отчего и отравились испарениями. С чем, вопреки законам не только разума, но и физики и химии, согласился Карачаевский городской суд, когда в январе 2016 года Альберт Дотдаев был признан невиновным за отсутствием в его деянии состава преступления.

Судейский синдром Деточкина

Не согласившись с приговором, потерпевшие обжаловали его, и в апреле 2016 года дело было направлено на новое судебное рассмотрение. Вот только исход был все тем же. Приговором Карачаевского городского суда в январе 2017 года А. Дотдаев был признан невиновным за отсутствием в его деянии состава преступления. На что семьи снова написали апелляционную жалобу, когда Судебная коллегия по уголовным делам Верховного суда КЧР 2 мая 2017 года отменила предыдущий приговор, найдя в домбайской трагедии все же признаки преступления, но... снова выведя из уголовного круга Дотдаева с формулировкой «ввиду непричастности последнего к совершению преступления».

Понимая, что судебное разбирательство чем дальше, тем все больше напоминает синдром Юрия Деточкина, когда «подсудимый, конечно, виноват, но... не виноват». Будниковы и Пушечкины снова пишут жалобу в кассационную инстанцию, мотивируя свое решение тем, что суд сам себе противоречит. Когда, казалось бы, с одной стороны он камня на камне не оставляет на выводах коллег, скептически относясь к аргументации, дескать, Дотдаев ни сном ни духом не подозревал, что в ЕГО гостинице ЕГО котельная и сауна строятся без документов. А с другой - несмотря на свои же критические и абсолютно справедливые замечания суд все же делает в приговоре прямо противоположный вывод о  непричастности местного бизнесмена к преступлению. В чем логика?

Ответа на данный вопрос не последовало и по сей день. Зато вместо него в ноябре 2017 года истцы получили отказ в передаче их жалобы вверх по судебной лестнице. После чего, собственно, и последовали обращения в Верховный суд КЧР и даже Верховный суд РФ, когда последний внял голосу разума и не только нашел в измочаленном деле состав преступления, но и усомнился в невиновности самого Дотдаева, когда дело снова было спущено вниз для устранения противоречий. И уже в июле 2018 года Постановлением Президиума Верховного суда КЧР апелляционный приговор Верховного суда КЧР от 2 мая 2017 года был отменен и уголовное дело было направлено на новое рассмотрение.

Виновник есть. С наказанием - туго

Казалось бы, в многолетней тяжбе назрел перелом. Но... По какой-то дичайшей иронии судьбы на сторону потенциального нарушителя закона стал... Уголовный кодекс РФ. В нем четко прописана норма, что пересмотр в кассационном порядке оправдательного приговора допускается в срок, не превышающий одного года со дня вступления его в законную силу. То есть времени у Будниковых и Пушечкиных было, по большому счету, до мая 2018 года, когда на дворе уже давно 2019 год.

О чем, собственно, в сентябре 2019 года сказал семьям и Верховный суд РФ, когда отменил постановление Верховного суда КЧР, отправлявшее уголовное дело на новое расследование, равно как и отказал в ходатайстве адвокату Будниковых и Пушечкиных, в котором они просили пересмотреть порядок исчисления годичного строка.

- Мы своевременно подали кассационную жалобу, и не наша вина, что уголовное дело в течение 10 месяцев гуляло по различным судебным инстанциям, из того же Верховного суда РФ ответа мы ждали 4 месяца! Поэтому ограничительные рамки в 12 месяцев в данном случае искажают саму суть правосудия, - аргументировала свое обращение адвокат Надежда Молчанова.

Вот только Верховный суд РФ не стал продираться сквозь арифметические дебри, отметив, что, как бы там ни было, корректировка сроков - это прерогатива Конституционного суда РФ, куда и нужно обращаться с ходатайством потерпевшим. И максимум, что на сегодняшний день им готово предложить правосудие, - удовлетворить ту самую кассационную жалобу на решение Верховного суда КЧР 2 мая 2017 года, в которой им было незаконно отказано, и направить материалы дела на новое рассмотрение. Но теперь уже в Президиум Краевого суда Ставропольского края, поскольку в Президиуме Верховного суда КЧР «закончились» судьи, кто не рассматривал бы их дело. Конечно, сроки в любом случае пропущены, но...

- В негласной беседе те же московские юристы нам советовали ухватиться за эту соломинку. Мол, если в КЧР все горой стоят за своего земляка, может, тогда и ставропольский суд поддержит ходатайство в Конституционный суд РФ о том, как правильно считать срок, и приостановит дело, пока все не прояснится, - рассказывает Валентина Будникова, пока мы сидим в холле суда в ожидании заседания.

Сказ о потерянном времени

Оно же почему-то задерживается, что заставляет маму погибшей Юлии нервничать еще сильнее. Мол, не к добру, плохая примета. Как и то, что сам А. Дотдаев снова на суд не явился.

- Сколько у нас ни было судов в КЧР, он ни разу не явился ни на одно заседание, хотя прокурор требовал реального лишения свободы. О чем это говорит? Ведь только человек, знающий, каким будет вердикт, решает, что не царское дело присутствовать при зачтении приговора. И вот ситуация как под копирку писана, - опускает плечи Валентина Николаевна, пока я напоминаю ей русскую пословицу про преждевременный «гоп» до грядущего прыжка.

- Думаете? - снова приободряется мама. - Просто я не понимаю, почему в нашей великой стране процветает правой беспредел, свидетелями которого мы являемся уже шесть лет? А как же тогда президентские обращения к нам, гражданам своей страны, где глава государства прямо сказал, что «самое большое преступление - это безнаказанность». Это как раз то, что мы имеем сегодня. Или у нас действуют двойные стандарты?

И вот - заседание

- Сейчас у нас налицо коллизия правовых норм. С одной стороны - Конституция Российской Федерации, гарантирующая охрану государством прав потерпевших их доступ к правосудию, а с другой - УПК РФ, не предусматривающий возможности законной защиты прав потерпевших в случае, если истек годичный срок, причем по причинам, никак не зависящим от потерпевших. Хотя ни одним правовым документом в России не определен порядок исчисления этого годичного срока. Зато в судебной практике есть разъяснения Конституционного суда, что годовым сроком «не исключается право федерального законодателя предусмотреть иные сроки и процедуры обжалования и пересмотра вступивших в законную силу приговоров и иных судебных решений, с учетом того, что неисправление судебной ошибки искажало бы саму суть правосудия и смысл приговора как акта правосудия». Это же полностью наш случай, - высказывает позицию истцов Надежда Молчанова.

Адвокат Дотдаева немногословен, уповает на то, что УПК сам по себе достаточен и год - это 12 месяцев - не более и не менее. Да и, по большому счету, как бы эти 365 дней ни считались, в любом случае с мая 2017 года времени прошло гораздо больше. Поэтому финита ля трагедия, расходимся по домам.

Представитель обвинения заместитель прокурора города Ставрополя полностью поддерживает требования семей. Годичные сроки мешают свершению правосудия, их определенно нужно корректировать, поэтому и обращение в Конституционный суд РФ более чем целесообразно. Жалобу семей суд должен удовлетворить в полном объеме.

Встать, суд грядет. Еще один

Когда стороны вошли в зал, чтобы услышать судебный вердикт, в нем висела гробовая тишина.

- Я сразу скажу, мы вам отказали. В обоих ходатайствах. Основания все те же - годовой срок. Сейчас зачитаю решение, - не отрывая глаз от листа бумаги, произнес председательствующий, так и не решившись посмотреть на маму погибшей девушки, которая будто стала еще ниже под тяжким грузом очередного «нет».

«Нет», которое она слышала десятки раз из разных уст в разных инстанциях. «Нет», которое в очередной раз столкнуло бумажное право с реальной жизнью, и в этой битве формальных условностей с необходимостью заглянуть чуть дальше свода написанных правил, пошло на попятную, по принципу «моя судейская хата с краю». А следовательно, там же сбоку располагается надежда семей на справедливое рассмотрение дела. Или точнее - по боку? Ибо теперь у Будниковых и Пушечкиных остался только один единственный шанс добиться справедливости - личное обращение в Конституционный суд РФ. Какие шансы, что верхний судейский эшелон услышит обычных россиян, не обремененных славой, деньгами, регалиями и согласится ради них подкорректировать УПК? Время покажет. А пока так и завис в воздухе тот самый постулат Президента, что самое большое преступление - это безнаказанность...

Марина КАНДРАШКИНА.