ТРИ ДНЯ В ПЕКИНЕ

Продолжение. Начало №19, 20

* * *

Фабрика по производству жемчуга «Бэйгонфан». В каких неприглядных условиях работают труженики жемчужной отрасли в начале производственной цепочки, хорошо показано в одном из телефильмов Евгения Колесова. На сортировке культивированного жемчуга грязь, сырость, ручная работа, требующая недюжинных усилий. Но дело выгодное, более выгодное, чем традиционное рисоводство. И многие китайские крестьяне пускаются во все тяжкие: заливают поля водой и размещают там садки для выращивания жемчуга. Всем хочется как можно быстрее срубить деньжат, несмотря на неблагоприятные экологические последствия. К тому же интенсивное освоение отрасли привело к тому, что в девяностые Китай едва не обрушил мировой рынок производства жемчуга. На фабрике, завершающей производственный цикл, стерильная чистота, безупречный порядок.

 О предприятии нам рассказывает товарищ Жэнь Жо Хай, на его бейджике написано: «Экскурсовод русского языка».

- Продукция фабрики «Бэйгонфан» известна во многих странах мира, -рассказывал товарищ Жэнь. - Как и чай, жемчуг - настоящая гордость нашей страны. У нас вы можете приобрести именно подлинные изделия, а не подделки. Кроме того, китайскими учеными разработаны различные рецепты изготовления лосьонов, крема, мыла, масок для лица, шампуней с жемчужными добавками. Все это мы производим у себя. Отсортированные жемчужины поступают к ювелирам, те делают свой отбор, остатки перемалываются в порошок. Он затем идет в качестве добавок в те же лосьоны, крема и многое другое.

 Жэнь Жо Хай считает себя давним и искренним другом России. Подводит к стенду, где он запечатлен с экс-руководителем Чувашии Николаем Федоровым.

- В этой республике я и работал в девяностые, - поясняет наш экскурсовод. - Золотые, лучшие для меня годы! Русские - надежные партнеры, с вами можно иметь дело. В отличие от американцев. Ох и непредсказуемы они, особенно в последнее время. Может быть, старина Жэнь слегка и лукавил в своих дружеских излияниях, поскольку на стенде красовались и фотографии нескольких видных американских деятелей - очевидно, на всякий случай, но все равно приятно было слышать подобные слова. Запомнились они еще и потому, что оказались единственными в таком роде за время пребывания в Китае. Товарищ Жэнь не хочет отпускать нас просто так. Он запускает руку в карман, извлекает горсть блестящих жемчужин, дарит по одной каждому. Не устает повторять: «На счастье» с самой добросердечной улыбкой.

* * *

Улица Люличан. Уже не без труда добираемся туда - пробки в Пекине заметно увеличиваются. Прославленная улица антикваров - одно из знаковых мест столицы. Название ее пошло от небольшой мастерской по производству глазурной черепицы - «люли ва». Со временем, расширившись, она стала снабжать качественной черепицей весь строящийся Пекин.

В годы правления маньчжурских императоров на Люличан устремился творческий люд - художники, писатели, каллиграфы. Для продажи их работ один за другим открывались лавки и магазинчики. На прилавках появились книги, календари, картины, новогодние лубки, свитки-картины со стихами на шелку, работы каллиграфов. К середине прошлого века магазинчиков, художественных салонов на обретшей популярность улице насчитывалась без малого пара сотен.

Разразившаяся «культурная революция» сокрушительным тайфуном пронеслась по Люличан - «притону интеллигенции». После бесчинств хунвейбинов она, по сути, была отстроена заново. Старожилы столицы сетуют, что раньше Люличан была намного уютнее, привлекательнее, с более ощутимым духом старины...

В отдаленные и не столь отдаленные времена на улице антикваров побывало немало знаменитостей. Один из них Цао Сюэцинь, автор утонченного романа «Сон в красном тереме», навсегда вошедшего в золотой фонд китайской литературы. На меня это произведение, наряду с «Речными заводями» Ши Най Анья, произвело наибольшее впечатление при знакомстве с китайской классикой. В нем многое необычно - оригинальный сюжет, виртуозно выстроенная композиция, где сочетаются аллегория, бытописание и фантастика. Вдохновенную прозу обрамляют изящные поэтические строки, отражающие дух времени, мысли и чувства главных героев Баоюя и Дайюй, «неразделимых, как лак с клеем», по определению автора.

 «Сон в красном тереме» - это и семейная хроника рода Цао, а также описание быта и нравов, царящих во дворцах Нинго и Жунго, историческая хроника, мифология, конфуцианство, даосизм и буддизм. Литературоведы находят, что книга позволяет заглянуть в такие уголки старокитайской жизни, о которых не сохранилось больше никаких сведений. Роман - кладезь народных легенд, пословиц, отсылок к давно минувшим событиям истории. Только прочитав пояснение к книге, можно понять, о чем идет речь, например, в такой строке: «И за год жизнь прошла, как с просом сон». Автор дает намек на легенду о том, как один человек увидел во сне всю свою жизнь. А когда проснулся, обнаружил, что за это время не успело свариться просо. Еще одна цитата: «Да я совсем сдурела, - воскликнула мамка Лай. - Самого-то главного я не сказала, а завела речь о залежалом зерне и гнилом кунжуте». Опять без разъяснений никуда. У китайцев выражение «говорить о залежалом зерне и гнилом кунжуте» означает отвлечься от основной темы разговора. Автор щедрой рукой рассыпал эти перлы образной народной речи едва ли не на каждой странице романа. Что говорили о романисте на Люличан? Не очень много: «Это Цао Чжань из рода разорившихся богачей. Продает свои рисунки и стихи. Что-то пишет, живет где-то за городом. Пьет». О том, что написал Цао Чжань, ставший известным под литературным именем Цао Сюэцинь, книголюбы узнали вскоре после его смерти. Роман сразу обрел популярность. У читающей публики он шел нарасхват. Это было в конце ХVIII века.

Творение Цао Сюэциня - повод вспомнить тютчевское «Нам не дано предугадать, как слово наше отзовется...». При Мао в пятидесятые годы началась очередная волна «проработок» интеллигенции под видом дискуссии о романе «Сон в красном тереме». Тот, кто не был согласен с партийной трактовкой сложного, многослойного произведения, зачислялся в стан «контрреволюционеров», сторонников восстановления гоминьдановского режима. Вскоре репрессии приобрели всекитайский размах. Атмосфера страха была настолько велика, что тысячи партийцев, опасаясь шельмования, сами шли в органы общественной безопасности с ложными саморазоблачениями...

Ныне Цао Сюэцинь - национальная гордость Китая. В стране создан целый институт по изучению проблематики «Сна в красном тереме». Появилась особая научная дисциплина «хунсюэ», то есть «красноведение» или «краснология», своего рода аналог нашей пушкинистики. Есть литературоведы, которые посвящают изучению романа всю жизнь. Наконец, в китайском языке появилось выражение: «Грош цена всем толкам о поэзии, если не касаешься «Сна в красном тереме».

 Если есть время, по не слишком длинной Люличан хорошо пройтись не торопясь. Здесь нет той густой толчеи, какую можно наблюдать в иных столичных местах. Названия ее некоторых старых лавок после реконструкции остались прежними, напоминая о давно минувшем: Баогучжай - Студия сохранения древностей, торгующая картинами и каллиграфическими надписями, Циньюнань - Студия облаков счастья, на прилавках которой богатый ассортимент письменных принадлежностей, тушь, краски, тушечницы и кисти. Еще одно прославленное торговое заведение - магазин Жунбаочжай - Кабинет прославленных древностей. В нем можно приобрести картины художников, предпочитающих работать в традиционном стиле гохуа.

Старая Люличан живет своей неспешной жизнью, хранит свои вековечные тайны, память о многих событиях и людях.

* * *

Пекинский парк Ихэюань. Прежде чем рассказать о нем, необходимое предисловие. 1644 год. Эту дату знает каждый китайский школьник. К власти в стране пришла последняя, маньчжурская династия, а с ее падением в ходе Синьхайской революции 1911 года пала и власть императоров. Все это случится потом, а пока маньчжуры по-хозяйски обустраивают столицу. Выдающимся по красоте и изяществу стал разбитый ими огромный парковый комплекс Юаньминъюань, то бишь Парк совершенства и великолепия. Он стал самым большим в мире. Создатели Юаньминъюаня использовали все известные к тому времени приемы садового искусства с реками, озерами, водопадами, искусственными ландшафтами, выглядевшими очень естественно, с роскошными беседками, надворными павильонами и башнями, алтарями, теремами, редкими деревьями и растениями.

«Сад садов», «Версаль Версалей» - восторженным оценкам тех европейцев, кому выпало счастье увидеть рукотворное чудо, не было конца. Но вот начались «опиумные войны», и в ходе второй из них англичане и французы, взявшие Пекин, сожгли Юаньминъюань. В отместку за казнь нескольких британских дипломатов. Окончательное разрушение императорской резиденции произошло в самом начале прошлого века, когда объединенные войска восьми государств оккупировали столицу Срединного государства в ходе подавления восстания боксеров, или ихэтуаней. Уничтожение Юаньминъюаня до сих пор незаживающая рана Китая. Оно считается символом преступления «иностранных империалистов». Так и получилось, что после всех этих бурных драматических событий главной летней императорской резиденцией стал Ихэюань, в переводе - Парк глубокой гармонии.

 До наших дней он сохранился, в основном, в том виде, каким его обустроила небезызвестная императрица Цы Си. По размаху роскошной жизни она превзошла, кажется, всех своих предшественников. Ее полный титул звучал так - Милосердная, Счастливая, Главная, Охраняемая, Здоровая, Глубокомысленная, Ясная, Спокойная, Величавая, Верная, Долголетняя, Чтимая, Высочайшая, Мудрая, Возвышенная и, наконец, Лучезарная Государыня. На удовлетворение своих прихотей Цы Си расходовала умопомрачительные суммы из государственной казны. Когда один из сановников упрекнул ее в день рождения в непомерных тратах, Лучезарная Государыня сказала: «Тому, кто сегодня портит мне радостное настроение, я испорчу настроение на всю жизнь». При ее правлении, когда началась война с Францией, почти весь императорский флот был потоплен. В стране были изысканы средства на строительство новых боевых кораблей, но по распоряжению Цы Си выделенные ассигнования пустили на возведение в окрестностях Пекина императорского летнего дворца Ихэюань. На площади более трехсот гектаров появились храмы, террасы, павильоны, мосты, пагоды и много чего еще. Особенно пышно выглядел трон императрицы в дворцовом ансамбле, изготовленный из ценных пород дерева. Красные и черные иероглифы, вырезанные на потолке и стенах, провозглашали: «Длится веселье без конца», «Доблесть веет, милость орошает», «Любящее сердце - первое счастье». В Летнем дворце стареющая и деспотичная правительница устраивала бесконечные пиры, забавлялась театральными представлениями, предавалась воспоминаниям о своей бурно прожитой молодости, любила часами перебирать накопленные за долгие годы драгоценности. Памятником той бурной и беспечной жизни в парке стоит огромный мраморный корабль с загнутыми вверх носом и кормой. На его борту Цы Си любила чаевничать, любоваться окружающими пейзажами. Эскизы витражей мраморного красавца были любовно выполнены рукой самой императрицы.

Парк Ихэюань открылся для посещения спустя три года после Синьхайской революции, но плата за вход была столь высока, что не каждый даже состоятельный пекинец мог лицезреть императорские палаты. Не смог насладиться красотами Ихэюаня и будущий вождь китайского народа Мао в свой первый приезд в столицу. В те годы он был никому не известным бедным выходцем из провинции Хунань. Посещение императорского парка было для него делом несбыточным из-за хронического безденежья. Доходило до того, что молодой провинциал подряжался стирать чужое белье. Зато потом, придя к власти, он взял от жизни все сполна - кто бы мог препятствовать партийному божеству с императорскими замашками.

Одно из самых оригинальных украшений парка, которое надолго остается в памяти, - галерея Чанлан, или Длинная галерея. Протяженность ее 728 метров. Книга рекордов Гиннесса определяет это диво дивное как «самый длинный расписной коридор мира». Пожалуй, и целого дня не хватит, чтобы рассмотреть как следует ее живописные миниатюры. Галерея вместила тысячи сюжетов из классических произведений, батальные сцены, зарисовки природных красот. Расписано все пространство пролетов и опор. На этот шедевр коллективного творчества во времена маоизма посягнули хунвейбины под лозунгом борьбы «с феодальными обычаями и привычками». В более благополучные времена реставраторам удалось восстановить живопись старых китайских мастеров. Грандиозный императорский парк Ихэюань считается идеальным воплощением китайских традиций, архитектурных изысков старины, философских и религиозных исканий. В то же время он воплощает в себе красочную картину мира, образ планеты с чередованием времен года. Весенняя пора - у одного из павильонов зацветает дикая слива, а во дворике у Зала магнолий - орхидеи и китайские магнолии, пионы и лотосы символизируют богатство летнего цветения, хризантемы - наступление осени. В каждой растительной композиции непременно присутствуют вечнозеленые бамбук и сосна, символизируя центр мироздания, темные кипарисы и можжевеловые деревья - знаки памяти, связи сегодняшнего дня с прошлым.

Василий Кизилов.

Продолжение следует...