В НАШЕЙ ФАУНЕ МЕРТВЫ ВСЕ ПОГОЛОВНО

Самым громким событием прошлой недели стали случаи массового отравления диких животных на сельхозугодьях. Причем, сообщения об этом шли со всего края, и количество погибших журавлей, диких уток, гусей, фазанов, зайцев исчисляется сотнями. Видеоролики в сетях об этом просто рвали душу. К примеру, только один охотник за несколько часов обнаружил 63 мертвых зайца. Живых не встретил ни одного. Дикой природе нанесен колоссальный ущерб. Новость получила общероссийскую известность, о ней рассказали чуть ли не все центральные телеканалы.
Замолвим и мы свое слово о бедном зайчишке.
Начали бороться со следствием, а не с причиной
Теперь уже понятно, что никакого злого умысла в случившемся нет. Первопричина всего – мыши. Любой агроном знает, что при численности полевок 100 на гектар потери урожая достигают 50 процентов. А в этом году их вдруг развелось в невообразимом количестве. На некоторых полях норки в 30–50 сантиметрах друг от друга, до сотни на гектар, колонии такие развитые, что земля под ногами просто проваливается. А поскольку основной рацион полевки в теплое время года это молодые побеги злаковых, а также их корни, то на полях сразу после всходов озимых появляются целые проплешины. Мыши просто выкапывают семена вместе с ростками и пожирают их.
Само собой разумеется, что сельхозпредприятия борются за будущий урожай, травят мышей. Так что речь не о жажде наживы, не о погоне за высоким урожаем, как пишут некоторые СМИ, а всего лишь о его сохранении. И соответственно о выживании хозяйств.
Среди препаратов для травления, рекомендованных Россельхознадзором, аж полтора десятка наименований, в том числе один биопрепарат. Но беда в том, что мыши к ним привыкают, год от года препараты действуют все менее эффективно. Поэтому в последнее время, похоже, начали травить зерном, обработанным очень даже серьезным ядом – фосфидом цинка. Во всяком случае, именно его нашли в мертвых журавлях. Это вещество из тех, что убивает наповал, первого класса опасности. Интернет пестрит предложениями о его продаже. Поскольку работы очень много, каждому хозяйству надо сотни тысяч гектаров протравить, нарушается технология. Да и банальная лень человеческая подводит. Инструкция предписывает в каждую норку приманку аккуратно положить, а тут она в целом ряде случаев оказалась просто разбросана по поверхности полей. Понятно, что дикие животные ее едят и дохнут.
Под напором обнаружившей массовый падеж общественности зашевелились надзорные структуры, найдены виновные – организовавшие потраву мышей руководители сельхозпредприятий. Они уже получили предупреждения от прокуратуры о недопустимости такой работы, на некоторых даже составлены административные протоколы за нарушение правил обращения с пестицидами. Наказание на предприятие – от 10 до 100 тысяч рублей. Могут и уголовные дела возбудить, во всяком случае, такие угрозы уже звучат.
Разумеется, противников того, что к дикой природе надо относиться максимально бережно, нет. Никто и не возражает, что при травлении грызунов надо тщательно соблюдать технологию. Причем, отраву использовать такую, которая действует избирательно. То есть только на грызунов. Но вряд ли можно решить проблему исключительно наказанием тех, кто нарушает технологию борьбы с вредителями. В этом случае мы, как водится, боремся со следствием, а не с причиной беды.
Природно-рукотворный феномен
Сначала о том, почему в этом году так много мышей. Наука утверждает, что это природный всплеск численности, которые бывают раз в десять – двенадцать лет. И свои расплодились в неимоверных количествах, и чужие пришли: наблюдаются просто волны миграции грызунов. Чиновники от краевого минсельхоза и Россельхознадзора добавляют, что причина еще и в затянувшихся сроках уборки подсолнечника, кукурузы и сахарной свеклы. Поля после них соответственно обработаны поздно, успели расплодиться. А также скудность матушки природы на осадки. Мол, снега весной не было на полях, он не таял, норки не заливало, да и дождей хороших не было, вот полевки и расплодились. В общем, стечение обстоятельств и погода виноваты, и ничто больше.
Все это и так, и не так. Полевки действительно боятся влаги, массово гибнут, стоит шкурке намокнуть, вода в норах для них беда. Только вот живу в крае уже семь десятков лет, а ничего подобного в смысле мышиного нашествия не помню. Да и сами селяне, которые работают на земле, такого не помнят. До самого нового года пропашные культуры не раз убирали, да и засухой, как и бесснежьем, ставропольцев не удивишь.
Причину же сегодняшней напасти селяне видят совершенно в другом.
А именно, в распашке целинных и пастбищных земель на востоке, а также в том, что для развития мышиных колоний в полях сейчас созданы все агротехнические условия. И это другое ближе к правде.
На востоке края, а также в Калмыкии и Дагестане, в сельскохозяйственный оборот запущены сотни тысяч гектаров целинных земель. Чем как раз и порождены волны миграции грызунов. Они получили новую кормовую базу. И избыточный приплод просто двинулся с насиженных мест в поисках пропитания.
До сегодняшнего дня неконтролируемая распашка целины считалась крайне опасной по причине ветровой эрозии. Теперь, выходит, она еще и обернулась мышиным нашествием.
Оборотная сторона интенсивных технологий
Но самое главное – изменение технологий в растениеводстве. Раньше поля пахали. Не зря же синоним обрабатываемых земель сельхозназначения – пашня. Более того, использовалась паровая система земледелия, когда пашня целый год отдыхала, а значит и не поставляла грызунам корма в виде всходов и зерна. Вспашка – это переворачивание пласта земли на глубину 20–25 сантиметров, не меньше. Глубина норки полевки – от 5 до 20 сантиметров, не больше. Кто не верит – посмотрите агрономические справочники. Нетрудно догадаться, что при такой технологии все мышиные подземные городки в полях регулярно, раз в год уничтожаются, причем вместе с их обитателями. Именно поэтому еще три десятка лет назад больших колоний полевок на возделываемых полях не было и в помине, если и появлялись – то в лесополосах вблизи стогов соломы. Или на пастбищах, на дернине.
В последние же годы от паров, да и от глубокой вспашки у нас в крае, за редким исключением, стали отказываться в пользу так называемых интенсивных технологий. Их сердцевина – ежегодная поверхностная обработка почвы, а то и вообще так называемая нулевая обработка. Глубина первой – до 8 сантиметров, второй – ноль. При ее использовании поля не пашут, не культивируют, не боронуют, сеялка идет прямо по старой стерне. И до самой уборки только химикатами работают. То есть и в том и другом случае мышиные норки остаются нетронутыми. Год так, два, пять… Пашня реально перестает быть таковой, это уже ближе к целине, такой любимой мышами. Вот вам и миллионная колония грызунов на поле. Со сложной системой подземных ходов. С ведущими к гнездам многометровыми галереями. С кладовыми. С плодовитостью каждой самки 6–9 пометов в год.
Пара красноречивых примеров. СПК «Дружба» Советского округа один из немногих в крае первым освоил нулевую обработку почвы. И первым же испытал на себе нашествие мышей. Вроде затрат на механическую обработку полей меньше. Но кроме летней, здесь уже лет десять еще и позднеосенняя страда – по травлению мышей. Месяц, да еще и все вручную. Это – цена отказа от пахоты.
И пример другой – СПК колхоз имени Апанасенко Апанасенковского округа. Здесь традиционная система земледелия, то есть пашут. Более того, значительная часть земли под черным паром. Так на этих полях мышей в угрожающем количестве даже в этом году нет. Есть на полупарах, но тоже не катастрофа. И это при том, что хозяйство одним из первых встречает волны мышиной миграции, они идут от Калмыкии.
Плюс превращается в минус
Но и это еще не все. Животноводства в крае стало очень мало, поэтому солому на корм в большинстве хозяйств перестали заготавливать. Комбайн ее измельчает и тут же разбрасывает по полю. Создавая тем самым поверхностный мульчирующий слой, который также является составляющей интенсивных технологий. Вроде большой плюс. Но он превращается в минус, поскольку этот же мульчирующий слой является идеальным прибежищем для грызунов.
Разбрасывается солома вместе с не вымолоченным зерном. Не надо забывать, что технологически обусловленные потери при обмолоте зерновых от 0,5 до 1,5 процента. Если комбайн старый или плохо отрегулированный – то и больше. В пересчете на весь наш валовый сбор это под 100 тысяч тонн в целом по краю. Мышка за сезон съедает 3 килограмма зерна и 7 – травы, включая солому. То есть на нетронутые норки обитателей мышиных колоний как манна небесная падает еще и еда. Как говорится, чтоб я так жил. Немудрено, что популяция грызунов у нас так бурно растет.
Замкнутый круг
Наука, если покопаться в специальной литературе, для борьбы с мышами в качестве обязательных агротехнических приемов рекомендует: а) обязательное удаление соломы с полей, и б) глубокую вспашку почвы. То самое рекомендует, что, как мы уже рассказали выше, напрочь у нас забыто при использовании интенсивных технологий.
Та же наука, кстати, рекомендует еще и другие способы борьбы. Например, бактериальные, это когда мышей специально заражают, чтобы они не размножались. И даже самые современные – когда на поле устанавливают ультразвуковые излучатели, которые буквально изгоняют грызунов за их пределы.
У нас же избрано в качестве основного агроприема травление. Тоже, кстати, рекомендованный наукой. Потому как вроде самый простой и доступный. Но парадокс в том, что травлением, особенно не избирательным, как у нас, грызунов не извести. Скорее наоборот, оно, как это ни парадоксально, способствует росту их численности. Потому как вместе с мышами гибнут и их естественные враги – лисы, филины, совы… Съедают свой природный, но уже отравленный корм, и конец. Не зря сейчас именно этих животных в числе издохших от яда в социальных сетях почти не показывают. Один-два примера – и все. Мало их осталось в нашей фауне. Так что замкнутый круг получается. А что бывает, если у популяции нет естественного врага, все мы хорошо знаем на примере колорадского жука. Трави – не трави, а он живет и размножается. И попутно уничтожает картошку и прочие пасленовые культуры.
И еще, наверное, самое важное. Применение пестицидов, причем таких серьезных, как фосфид цинка, ставит под вопрос экологическую чистоту ставропольского зерна. Да и вообще является крайне опасным не только для диких животных, но и для всех нас. Гарантий, что мы употребляем не отравленный им продукт, нет никаких.
Проспали проблему
Хорошо, что новые интенсивные технологии в земледелии привели к взрывному росту урожайности. С 20–25 центнеров зерна с гектара в советские годы, это когда землю пахали, до 35–40, а в лучших хозяйствах и до 80 центнеров, при поверхностной обработке. Но эти же технологии принесли, как уже очевидно, и проблемы. И самая наглядная из них – та, о которой сейчас речь. Это огромный минус этих самых интенсивных технологий. По идее, все управляющие сельхозпроизводством структуры, и прежде всего минсельхоз края, должны были ее заметить еще лет пятнадцать назад. Тем более, что серьезные звоночки раздавались. Мышей год от года становилось все больше и больше. Картина, когда люди цепочкой идут с ведрами с отравой по осенним полям, стала у нас уже привычной. Обнародовать надо было проблему, озадачить науку на ее решение, выработать рекомендации для практиков… Это ведь наше будущее, интенсивные технологии, как тут не озаботиться тем, что их тормозит?
Ничего этого, как теперь видим, не было. Да и нет до сего дня. Все мертво. И вот гром грянул. Но и этот гром на первых порах попытались не услышать. Министр сельского хозяйства края С. Измалков до последнего не признавал, что дикие животные погибли от применявшихся на полях ядов. Губернатор В. Владимиров, надо отдать ему должное, признал. Но ему ничего и не оставалось делать под напором неопровержимых фактов многочисленных отравлений. В общем, проспали проблему наши аграрные власти, а теперь то на погоду валят, то ищут крайних среди сельхозпроизводителей. Которые всего лишь ухватились за самый доступный, да и легальный, поскольку, еще раз это подчеркиваю, рекомендован наукой, способ борьбы с пришедшей бедой. И широко использовали его для сохранения будущего урожая.
Наказать руководителей за непредумышленное отравление диких животных может быть и надо, но это совсем не тот путь, который разрешит проблему. Надо отработать и предложить им такие технологии борьбы с грызунами, которые бы и отличались эффективностью, вписывались в интенсивные технологии возделывания зерновых культур, и исключали отравление этих самых животных.
И это будет лучше любого замолвленного о бедном зайчишке слова.