ПОСАДИТЬ НЕВОЗМОЖНО, СНЕСТИ СЛОЖНО. ОН ЖЕ ПАМЯТНИК!

Искренне не понимаю, за что вознесли Александра Солженицына. Как писатель – не захватывает, поскольку ни слогом, ни образами не создает своего, оригинального и неповторимого, мира. Как философ – не удивляет, концепций оригинальных мировоззренческих как таковых у него нет, как ни вчитывайся. В общем, не Лев Толстой. Как публицист – вообще разочаровывает и отталкивает, так как многое в том же «Архипелаге Гулаге» или «Красном колесе» построено на откровенном и уже разоблаченном вранье, состряпанном против нашей страны на кухне ЦРУ. Особенно невозможно принять защиту им откровенных предателей страны, начиная с генерала Власова.
Поэтому и не понял, почему ровно пять лет назад в нашем Кисловодске был открыт памятник Солженицыну. В сентябре, аккурат к 100-летию. И, похоже, не один я не понял. Поскольку в этом тихом и мирном курортном городе образовалось целое гражданское движение против установки памятника. Выставлялись пикеты, собирались коллективные подписи под открытым письмом. И это было вполне объяснимо. Памятник установили без хоть какого-то изучения мнения людей, можно даже сказать, что даже вопреки их мнению. А если же говорить точнее – наперекор им.
Но – никто народ не послушал. От протестов просто отмахнулись. Та еще демократия.
Можно понять, почему кисловодский народ бузил. И дело даже не в том, что эту личность с городом-курортом, у которого достаточно своих заслуженных исторических личностей, фактически ничего не связывает. Лишь здесь родился, и в четырехлетнем возрасте был увезен, никогда на свою малую родину не возвращался. И даже никак не упомянул в своем творчестве. Уж очень одиозная это фигура, не только написавшая уйму грязи и откровенной лжи о нашей стране, но и активно участвовавшая в ее разрушении. Но – поставили ей памятник. А именно скульптуру работы Зураба Церетели, тут же получившую в народе меткое название «не мышонок, не лягушка» – за бесформенную, будто в саване, фигуру и тонкие скрюченные пальцы. Инопланетянин, рептилоид – как только не называли. Из-за этих самых скрюченных пальцев проводили даже параллели со злым магом Саруманом из произведения Толкиена, способного одними своими речами склонить человека к злу. Во всяком случае, именно с такими пальцами маг изображен на иллюстрациях.
Надо сказать, установили памятник в неудачном месте, почти у проезжей части, так что прийти и благоговейно поклониться, подумать в тишине, как например, у памятника Шаляпину – здесь же, на этой улице, носящей его имя, в сквере у дачи Шаляпина, не получится. Или Лермонтову в Ставрополе, также в сквере. А может – это и хорошо. Некому и нечему тут поклоняться. Глянул – и пошел дальше.
Судя по всему, по высочайшему указанию из Москвы памятник поставили, поскольку ни тогдашний глава города Александр Курбатов, ни губернатор Владимир Владимиров в истовых поклонниках «писателя, философа и мыслителя», как высокопарно называют Солженицына его ярые защитники, не были замечены. Даже в эти годы, под санкциями Запада, продолжали наши верхи заигрывать с Западом, поклоняться его ценностям и обласканным им персонам. Характерно, что оправдывались «подарком» от Церетели. Мол, дареному коню в зубы не смотрят.
Кстати, церетелевское творение планировали установить в Ростове, где Солженицын прожил целых 20 лет. Однако тамошние власти изучили общественное мнение. Оказалось, что 70 процентов против. Более того, там организовалось целое общественное движение противников установки, проводились митинги. От затеи решительно отказались. В провинциальном Кисловодске, выходит, протолкнуть сомнительную идею оказалось проще. Грустно все это.
Хотя и всего пять лет прошло, но сегодня – уже другое время. Патриотизм, любовь к Родине, свои российские ценности снова в чести. Они, можно сказать, возвращаются в наше массовое сознание с кровью погибающих за страну бойцов. И не случайно именно сейчас начали появляться правдивые исследования, публикации о личностях лже-патриотов, в том числе и о Солженицыне.
Одну из таких публикаций мы и перепечатываем сегодня на 6 странице газеты. Она – о корнях Солженицына, о его предках. Вплоть до происхождения фамилии. Но и о нем самом прежде всего, поскольку именно корни, а также условия, в которых человек, тем более писатель, рос и воспитывался, рассказывают о нем больше, чем сам он о себе.