ИЛИ ПАЛ, ИЛИ ПРОПАЛ

В заголовке не ошибка. Речь о пале – специальном агротехническом приеме в сельском хозяйстве. Суть которого – выжигание стерни или иных органических после уборки урожая остатков с целью уничтожения вредителей зерновых культур и подготовки полей под новый урожай. И речь также о том, что при современном, довольно еще примитивном, уровне развития технологий химической защиты полей пал рано списывать со счетов. Более того, его пора вернуть в повседневную практику.
Не палите, мужики, припаяют!
В научной литературе пал стерни называют устаревшим, и даже примитивным агротехническим приемом в земледелии. Польза от него, в один голос утверждают доктора наук с академиками, сомнительная, а вот вред – уже доказан и передоказан. Иссушается огнем почва, уничтожается флора (включая ограждающие поля лесополосы) и фауна (жучки – паучки – червячки), нарушаются естественные биологические процессы в поверхностном слое почвы, в частности в больших объемах из нее выносится азот, загрязняется дымом, а с ним и углекислым газом, двуокисью азота, серой и другими вредными выделениями воздух. Та самая карбонизация атмосферы, причина глобального потепления на Земле, растет. А мы всей страной вроде как подписались с ней бороться. Так что жечь поля нельзя категорически!
Запрет материализован в российском праве. Получил форму административного, и даже уголовного наказания. Статья 20.4 КоАП РФ о нарушениях требований пожарной безопасности, под которую обычно подводят поджигателей стерни, предусматривает просто драконовские – до двух миллионов рублей – штрафы на юридических лиц. Это если поджог повлек тяжкий вред здоровью или смерть человека. Обычно же сельхозпроизводителям за поджог стерни назначают штраф до 400 тысяч рублей, что не так уж и мало. При этом никто не старается доказать, предприятие подожгло, или кто иной. На твоих полях загорелось – тебе и припаяют, ты отвечай. Статьи 168 и 261 Уголовного кодекса РФ предусматривают уже уголовное наказание как за поджог по неосторожности, так и за умышленный поджог. Но применяются у нас, правда, крайне редко.
Пик борьбы с поджогами стерни на полях сельскохозяйственного назначения пришелся у нас, в Ставропольском крае, на 2015–2016 годы. Ярым противником пала оказался сам губернатор В. Владимиров, первые лица минсельхоза края. То ли агрессивная пропаганда от краевых властей, то ли драконовские меры наказания, подкрепленные даже соответствующим постановлением Правительства России, свое дело сделали. Случаев поджога стерни, из числа громких, явно стало меньше. Лесополосы и другие посадки, камыши, пастбища каждое лето горят, но это немного другое. Там или окурок, выброшенный из окна машины, или детские шалости, или чабаны готовят будущие выпаса, таясь, поджигают. Ведь травостой по весне на пале лучше, остатки прошлогодних растений не забивают его. Да и самовозгорание от солнца, преломленного через линзу брошенной бутылки, не редкость.
Но скошенных полей горит все меньше. В общем, селян как уговорами, так и угрозой наказания перевоспитали в «правильном» направлении.
Нет огня – есть вредители
Но вот что интересно. Любой агроном скажет, что с введением тотального запрета на сжигание стерни резко выросла заболеваемость сельскохозяйственных культур. Особенно зерновых. Грибковые болезни, вредители полей (а их у нас насчитывается порядка 200) распространяются в геометрической прогрессии. Если стерню хотя бы раз за пять лет не выжечь, жди вспышку на этом поле фузариоза, септориоза, пилильщика, клопа-черепашки или какой-нибудь еще гадости. Которая портит урожай зерна настолько, что оно становится непригодным в пищу как человека, так и животных.
В текущем, да и в прошлом, году грибок фузариоз и ему подобные грибковые болезни, например, получили массовое распространение по краю. Обильные осадки в период цветения и налива колосовых, оптимальная температура 20–25 градусов способствовали развитию грибка. Произошла просто вспышка его размножения. Как видно из обследования филиала Россельхозцентра в Ставропольском крае, обнародованного в июле с. г., фузариоз на озимой пшенице обнаружен в 16 районах края со средним процентом распространения 4, средневзвешенной интенсивностью развития 1 процент. Септориоз – в 10 районах, со средним процентом 30, интенсивностью развития 4 процента. Чернь колоса выявлена в восьми районах со средним процентом распространения 52, с интенсивностью развития 9 процентов. Те же болезни, только в меньших масштабах, выявлены и на ячмене.
Но ведь обработки ядами проводились. Не помогают?
А не потому ли еще эта вспышка, что с 2016 года как раз пять лет и прошло? Жечь стерню перестали, вот на седьмой год и накопился потенциал для развития заболевания?
Что это за гадость, фузариоз, и чем он опасен, можно прочитать в справочной литературе. Снижает урожай на 25–30 процентов. Но это еще не все. Вырабатываемые грибком микотоксины очень опасны для человека и животных. Действуют как яды. Если более 1 процента зерна заражено фузариозом, то оно не только на семена уже не годится, но даже и в пищу. На хлеб и макароны выработанную из такого зерна муку направить уже нельзя. Если более 10 процентов – то и на корм скоту запрещено направлять, только уничтожать.
Вернемся к обследованию Россельхозцентра. В 16 районах, то есть в большинстве сельскохозяйственных административных единиц края, обнаружен фузариоз, средний процент распространения 4 процента. За словом «средний» скрывается то, что где-то – меньше, где-то больше. Может даже больше 10 процентов. Но я что-то не помню, чтобы у нас пораженное в этом году на более чем 10 процентов фузариозом зерно уничтожали. Если где-то куры подхватили птичий грипп, а свиньи – африканскую чуму, то их сразу под нож и в огонь. Всех животных до единого. И все мы об этом узнаем. Пшеницу же на моей памяти ни разу не сжигали. Более того, не ставили преград на пути на мельницы. Это значит, что зараженное зерно уходит и на корм скоту, и в пекарни. А куда же еще? Или вы уверены, что в кормокухнях хозяйств и в наших пекарнях проверяют муку на содержание микотоксинов? У животных от них развивается иммунодепрессия, обостряются все возможные болезни. У человека при фузариозотоксикозе поражаются костный мозг и структуры центральной нервной системы. При осложнениях возможен и летальный исход.
Веселая картинка, не так ли?
Яды – не панацея
Нигде в современной справочной литературе пал как средство борьбы с фузариозом и другими грибковыми болезнями не указан. В качестве универсального средства рекомендуются пестициды и фунгициды. А что вы хотите, век химии на дворе. Биопрепараты упоминаются, но не в ходу, помогают пока еще не очень.
В общем, предлагается травить и еще раз травить поля. Да и нас с вами, потребителей продовольствия, травить. Но если наше отравление, так сказать, отложено во времени, развивается путем накопления ядов в человеческом организме, поэтому не очень заметно, то с животными все более чем наглядно. Массовое отравление зайцев, лис, диких уток, гусей, и даже пчел, наблюдающееся в последние годы по краю, это как раз следствие массового же применения пестицидов и им подобных ядов. Ими обрабатывают все, что только можно – семена, посевы, урожай… Поэтому и гибнет все живое.
Самое печальное, что радикальных ядов против болезней и вредителей так и не изобретено. Они мутируют, приспосабливаются ко всякой новой отраве, через два-три года после применения яды уже не эффективны. Производителям приходится изобретать все новые и новые. Все это похоже на замкнутый круг.
Хрен редьки не слаще
Сравнивал ли кто-нибудь вред от пала стерни с вредом от повсеместного внесения на поля ядов? От их накопления. Ведь надо быть просто наивным, чтобы верить, что отрава распадается в указанный на этикетке период две-три недели. Не исключено, что минусов от такого тотального ежегодного и многоразового отравления почвы и атмосферы несравненно больше, чем от пала.
Похоже, что нет. Не сравнивали. Во всяком случае, никаких таких описаний в широком распространении нет. Да это и не так просто сделать. Проблема требует глубокого изучения, соответствующих дорогостоящих исследований. Куда проще запретить пал.
Самое интересное, что вред от пала, если сжигается только стерня, а не оставленная на поле солома, не так очевиден, как его малюют доктора с профессорами. Большого горения на таком поле не наблюдается, живые организмы в почве остаются по большей части не поврежденными. Плесень прикорневая да, выжигается, но это и хорошо. Именно здесь и гнездится, зимует фузариоз и иже с ним. Да и пожары на прилегающих к полям лесополосах не обязательно являются следствием такого пала. Их можно легко предотвратить путем добросовестной опашки полей, создания так называемых минерализованных полос.
А вот от массового ежегодного внесения ядов на поля вред природе безусловный. Всяких там кузнечиков, жучков-паучков они уничтожают даже безжалостнее, чем огонь. И не только на поверхности почвы, но и в ней самой, куда яды проникают с дождевой водой. И сразу после внесения уничтожают, и через год, и через пять… Наука уже доказала, что пестициды, инсектициды и прочее из этого ряда сохраняются в почве 20 лет после внесения. Да-да, двадцать лет! Экологические активисты, ау!
В общем, хрен редьки не слаще. И даже горше. Поскольку даже на поверхностный взгляд вред от пала стерни неизмеримо меньше, чем от массового применения пестицидов. И для такого вывода не нужны какие-либо научные исследования. Все более чем очевидно.
Лоббисты от отравителей победили
Пестициды, фунгициды, гербициды и прочие препараты для обработки полей страшно дорогая штука. При интенсивном земледелии, широко сейчас у нас распространенном, и на которое чиновники всех уровней у нас просто молятся, их доля в затратах на производство зерна достигает нескольких процентов.
Яды для полей в нашей большой стране с ее обширными сельхозугодьями – огромный рынок. Здесь крутятся просто фантастические деньги. Счет идет на миллиарды и миллиарды.
Причем, этот рынок долгое время был ориентирован на Запад (свое производство пестицидов у нас разрушено еще в девяностые годы). Там яды в основном покупались. Сейчас, после введения санкций, он смещается на Восток, но дело это не меняет. А если и меняет, то в сторону подорожания продукта.
И еще реализация средств защиты растений дело очень прибыльное для продавцов. За бугром за копейки покупаются, а продаются у нас за рубли. Маржа, как правило, сумасшедшая. Не случайно компании, которые ими торгуют, все сплошь крупные и влиятельные. В этой связи не лишено убедительности расхожее в среде руководителей сельхозпредприятий утверждение, что именно они продавили через Правительство страны все эти драконовские штрафы за сжигание стерни. Во всяком случае, такие предположения мне приходилось слышать не один раз. И я этому охотно верю. Тот самый случай, когда уши лоббизма просто торчат.
Запретить нельзя, разрешить
Всякое деятельное зло, если оно таковым покажется власти, проходит несколько стадий до его легализации. Первая – полный запрет. Затем, если без него жизнь оказывается невозможной, – частичное признание и разрешение к использованию. И последняя стадия – признание полное с нахождением противоядия и места в хозяйственном обороте или общественной жизни.
Похоже, также будет и с палом стерни на наших зерновых полях. Уже очевидно, что с его запретом переборщили. И это привело к тяжелым последствиям в виде вспышки болезней и вредителей сельхозкультур. Во всяком случае, производители зерна утверждают это в один голос. Дело за признанием данного факта со стороны власти и на сегодняшнем этапе хотя бы частичным его разрешением. Хозяйственники предлагают позволить делать это раз в пять лет, с соблюдением мер противопожарной безопасности, под контролем противопожарных служб. Стерню сжигать, только стерню с измельченными остатками соломы на ней, а не копны соломы на полях.
Кстати, это скажется и на себестоимости производства зерна. В сторону его уменьшения. Акулы ядовитого бизнеса, конечно, недосчитаются прибылей, но это даже и хорошо. Земля наша, ставропольская, окажется в итоге здоровее. А с нею и мы, ее обитатели.