В джунглях Парагвая им снился русский снег

Люди как птицы! Улетают в дальние страны, а потом мучаются ностальгией по Родине. Наверное, лучше всех это чувство выразил русский писатель-эмигрант Иван Бунин: «Там может быть, такая же звезда, но отражается в родной кринице».

19 лет мечтал вернуться из Южной Америки к родным криницам Платон Голец. «Я должен отвезти детей домой», - твердил он жене Марии. Четверо ребятишек, родившихся и выросших на фазенде на опушке тропического леса в Парагвае, о далекой Родине знали только по рассказам родителей. В Парагвае, где никогда не бывает зимы, любимой сказкой их детства была сказка про снег. «Он такой же белый и пушистый, как хлопок на нашем поле», - говорила мать маленькой Глаше.
Спустя годы, работая преподавателем испанского языка в 42-й школе Ставрополя, Глафира Платоновна Голец расскажет своим ученикам, как она впервые увидела снег здесь, на Ставрополье, и взяв его в руки, от неожиданности вскрикнула: «Мама, почему ты не сказала, что он холодный».
ВЕРБОВЩИКИ ПОЗВАЛИ ЗА ОКЕАН
В 1938 году в деревню под городом Барановичи в западной Белоруссии приехали вербовщики и стали агитировать деревенскую бедноту ехать в Южную Америку, осваивать новые земли в малонаселенной стране Парагвай. Платон Голец, которому только исполнилось 18 лет, пошел записываться. Вербовщик окинул взглядом щуплого, небольшого росточка паренька и заявил: «Мы берем рабочую силу». «Что же мне делать», - загоревал парень. «Ну хоть женись».
И решил Платон посвататься к 25-летней Марии. Как и он, она была заядлой танцоркой, по молодежным вечеринкам и знали друг друга. Она сначала засомневалась: молод жених. Но быстро решилась: хуже, чем здесь не будет. Жили тогда белорусы под поляками. Мария работала наймычкой в польской семье, мать Платона Михалина - тоже. Перебивались с бульбы на воду.
Собрали молодожены нехитрый скарб, оформили бумаги и поплыли на пароходе из Гданьска в неведомые края. В Парагвае их разделили по группам. Несколько семей привезли на поляну среди тропического леса, где стоял один барак. В нем они поначалу все вместе и жили. Все получили земельные наделы. Семье Голец выделили 30 гектаров: часть целинной земли, а в основном, редколесье и джунгли. Большой радостью было множество родников. Они их стали называть криницами.
Местные власти сразу предложили переселенцам взять парагвайское подданство. Некоторые согласились. Платон отказался, он уже тогда знал, что не останется здесь навсегда.
И стали они корчевать переплетенный лианами тропический лес и распахивать землю. В первый год посадили кукурузу, в болотистых местах посеяли рис. Голодать не пришлось: природа баловала изобилием фруктов, ягод, вкусных и полезных кореньев.
Начали строить дом. Через год «выписали» из Белоруссии родителей Платона. Семья стала прирастать детьми. В 1939 родилась Маша, через 2 года - Глаша. В 1944 появился на свет Алеша. И уже после войны - Володя.
Трудились, не покладая рук. Кроме кукурузы и риса занялись возделыванием хлопка, пшеницы. На фазенде были апельсиновый, мандариновый, персиковый, яблоневый сады. На других плантациях росли хурма, манго, бананы. Завели свою пасеку. Развели живность: 15 дойных коров, бычков, свиней, индюков, цесарок. Часть произведенной продукции продавали. Держали лошадей, как тягловую силу и для поездок в город. Детей начинали приучать к труду с шести лет. Лунными ночами они вместе со взрослыми собирали коробочки хлопка, днем это было невозможно делать из-за немыслимой жары.
Вроде бы все ладилось в хозяйстве. Подрастали дети, которые с детства знали два языка: разговорный русский (на нем общались дома) и испанский, на котором говорило местное население (государственный язык Парагвая).
Но, несмотря на сытную жизнь, Платон и Мария Голец очень тосковали по Родине.
НА ФАЗЕНДЕ В ПАРАГВАЕ ОНИ ЧИТАЛИ СОВЕТСКУЮ «ПРАВДУ»
Когда началась вторая мировая война, Парагвай объявил нейтралитет (что, впрочем, не помешало ему после войны предоставить убежище фашистским военным преступникам). В Парагвае была компартия, но она действовала нелегально. Однако местные коммунисты установили каким-то образом связь со славянскими переселенцами. Платон Голец, который у себя на родине окончил лишь один класс начальной школы, вместе с другими ходил на тайные сходки, где читали советскую газету «Правда» на русском языке. Какими-то путями она попадала в страну через материки и океаны. Читали вслух о войне, о зверствах фашистов в родной Белоруссии, о поражениях и победах советских войск. Сопереживали.
- Взрослые вязали рукавицы и посылали на фронт. Не знаю, доходили ли эти посылки, - вспоминает Глафира Платоновна. - Уже после войны отец поехал в город и купил простенький приемник на аккумуляторах. Он «ловил» Голос Америки, и мы слушали сообщения про Советский Союз.
Однажды она услышала песню на русском языке: «Едут новоселы по земле целинной». «Голос» рассказывал про «хрущевскую оттепель»...
Глафира уже училась в средней школе самого близкого к их фазенде города Коронель-Богадо. Обучение в Парагвае платное и отец отдал в школу только ее - единственную из детей.
Преподавание велось на испанском языке. Учителя рассказывали о географии, истории Парагвая. А дома она читала по слогам русский букварь, который мать прихватила с собой, отправляясь в Южную Америку.
На Пасху отец возил детей в православный храм. Это было очень далеко, поэтому ездили редко.
ДОМОЙ - НА РОДИНУ
Глаше исполнилось 15, когда отец принял твердое решение возвращаться на Родину. В Аргентине в советском консульстве выдали необходимые документы. Но встала проблема: денег, накопленных семьей, на все билеты до СССР не хватило. На один билет им добавили из благотворительных пожертвований. Ехать было предписано на целину, но по пути разрешили навестить родственников. Брат бабушки Михалины, живший в Северной Америке, еще раньше выехал в СССР и осел в Кочубеевском районе Ставропольского края. К нему и направились - погостить. Он посоветовал остаться здесь. А документы их уже ушли на целину. Было много сложностей с бесконечными проверками, но все обошлось.
- Это был 56-й год, - вспоминает Глафира Платоновна Голец. - Мы приехали в августе. Папа сразу устроился на конопляный завод на хуторе Веселом. Дали нам помещение для жилья. Но не было у нас ни возделанного огорода, который давал бы овощи, ни сада, ни молока, ни мяса.
Мы так благодарны русским людям, которые бескорыстно от всей души помогали нам: несли хлеб, картошку, фрукты, овощи, молоко. Вслед за папой на конопляный завод устроились мама и сестра. Позднее отцу дали ссуду, и мы построили дом. Я пошла в школу. В 15 лет меня посадили в первый класс, я ведь не умела ни писать, ни считать по-русски. Один урок посидела, ушла и спряталась. Бабушка строго сказала: «Тебе надо учиться». Я таблицу умножения переводила с испанского на русский.
Пересадили меня из первого в пятый класс. Нельзя передать, как трудно было: многие русские слова не понимала. Спасибо учителям: они со мной дополнительно занимались. Подхожу как-то к учительнице истории, спрашиваю: когда будем учить про Иисуса Христа: Она мне в ответ: «Деточка, ты что? - БОГА нет».
Выпал первый снег, я открыла дверь на улицу из дома, увидела его и кричу: мама, конец света, облака попадали.
Когда перешла в 10-й класс, произошла революция на Кубе. В СССР привезли молодых кубинцев для обучения сельскому хозяйству. Как-то подружка, которая лежала с аппендицитом в краевой больнице, прислала письмо с просьбой написать, как будет по-испански «я тебя люблю». Оказывается, в больнице с ней лежали кубинцы.
- И так мне захотелось поговорить по-испански с этими кубинцами, - вспоминает Глафира Платоновна, - что поехала я в Ставрополь. А их уже выписали. Сижу на скамеечке и плачу. И сказал мне один добрый человек: «Поезжай в Пятигорск, там есть институт иностранных языков».
Тема сочинения была на вступительных экзаменах «Чему нас учит книга Островского «Как закалялась сталь». Я ее еще в Парагвае прочитала. Содержание оценили хорошо, а грамматику «очень плохо». Поставили общую тройку. Историю и иностранный сдала на отлично.
За нее хлопотал тогдашний декан испано-французского факультета Эдгар Леонидович Кричевский, которого она покорила блестящим знанием испанского: все-таки за плечами было несколько лет учебы в парагвайской школе.
После окончания вуза распределили в 42-ю школу Ставрополя. Здесь она и проработала всю жизнь до выхода на пенсию. Дети любили ее и за блестящее знание предмета, и за душевную доброту.
Выросла дочь. Сейчас подрастает внук Саша - отличник в школе, умница.
- Когда по телевизору показывают мексиканские сериалы, случается, усаживается рядом с бабушкой и смотрит, как сказку ее детства.
- А я отдыхаю, слушая песни на знакомом языке, наслаждаясь их танцами, любуюсь роскошной природой - все-таки Южная Америка моя малая Родина, - признается Глафира Платоновна. - Я повидала мир, но я никогда не жалею, что мы оттуда уехали. Парагвай тогда был самой бедной республикой в Южной Америке. Парагвайцы не любили переселенцев, которые были более зажиточными, потому что очень много работали. Это была добровольная кабала, чтобы прокормить семью, накопить денег и вернуться на Родину.
Галина СЕРГУШИНА.