Он шел правофланговым

Он шел правофланговым

65 лет назад состоялся парад войск на Красной площади

Конец октября 1941 года. Ситуация угрожающая. Немецкие войска стоят у стен столицы. Гитлеровская пропаганда кричит о неминуемом падении Москвы. 28 октября бомбежке подвергается центр Москвы, бомбы попали в Кремль, одна из них обрушилась на портал Большого театра. И в эти же дни завершается подготовка к традиционному военному параду на Красной площади. Кто мог предположить, что он состоится? И тем не менее он состоялся. Узнав, мир восхитился, убедившись в стойкости и мужестве нашего народа.

Суровая картина раннего утра 7 ноября 1941 года запечетлена на снимках фотокорреспондентов, в кадрах документальной кинохроники: в парадном строю, с оружием в руках, мимо Мавзолея проходят шеренги бойцов. Были среди них и наши земляки-ставропольцы. Один из них - Георгий Белозубов.
Сам парад описан подробно и многократно. Вместе с тем то, о чем поведал Георгий Алексеевич, уверен, будет интересным.
Такой, к примеру, факт: парад готовился в обстановке строжайшей секретности. Сталин лично предупредил П. Артемьева (в ту пору командующий Московским военным округом), Г. Жукова и С. Буденного о том, что кроме них до 6 ноября никто не должен знать о параде (по официальной версии, имелось в виду в середине ноября провести в районе Крымского моста небольшой смотр).
К слову сказать, самому Георгию Белозубову довелось служить в войсковых подразделениях, о которых только в последнее время стали писать в открытой печати. Об этом ниже. Вначале как он стал участником, без преувеличения, исторического события, которое для него по-особому памятно и дорого.
Георгий был призван на действительную военную службу в 1940 году. Служил в Туркестанском военном округе пограничником на советско-иранской границе. В августе 41-го в составе сборного эшелона пограничников оказался в Москве, был зачислен в одно из подразделений, в задачи которого входило охранять наиболее важные объекты, выявлять в немалом количестве проникших тогда в Москву лазутчиков и диверсантов. У Белозубова и в мыслях в то время не было, что он и сам станет диверсантом и во вражеском тылу будет выводить из строя коммуникации противника. Случится это позже. И не в 41-м. А в середине октября этого, 41-го, все как будто свидетельствовало о том, что предстоит отправка на фронт. Георгий и его боевые товарищи были готовы к этому. Враг был рядом.
- Распорядок дня, - вспоминает Георгий Алексеевич, - вдруг резко изменился. Среди сна поднимают на осмотр к врачам. Только уляжешься - снова к докторам. И каждый раз измеряют рост. Мы уже стали роптать: что на передовой рост главное? ( Надо заметить, что рост у Г. Белозубова не маленький под 1 метр 80 А.Ч.-К.). - И тут один из группы медиков, молоденький, совсем мальчишка, шепнул тихонько: вы, мол, не возмущайтесь, ведите себя тихо, вас на парад отбирают.
- После этой информации, - говорит Георгий Алексеевич, - мы успокоились. А еще через некоторое время среди ночи подъем и пешим маршем на Ногинск, что в 60 километрах от Москвы. Сформировали расчеты, и пошла муштра строевым до изнеможения. Каждый день по 5-6 часов кряду. У многих начались сильнейшие боли в ногах. Сделали послабление - тренировки пошли через день. О предстоящем параде никто из начальства ни слова, но мы-то знали... Общего построения и репетиционного прохода всего парада не было. Хотя, как я теперь понимаю, если не все, то многие подразделения, которые должны были принять участие в параде, тоже находились в эти дни в Ногинске. Располагались они в разных местах города.
- Нам, пограничникам, кого отобрали для парада, - продолжал Георгий Алексеевич, - особенно тяжело давались занятия по строевой подготовке. Дело в том, что там, на границе, нас строевой подготовкой особо не донимали, учили другому шагу: свободному, широкому. Именно так ты должен двигаться, следуя по пограничной полосе - обзор лучше. А тут... Но выдержали.
- Ногинск, - дополнил свой рассказ мой собеседник, - был уже прифронтовым городом. На наших глазах совершались налеты немецкой авиации, бомбежки.
Через две недели, это был уже конец октября, опять в Москву, в те же казармы (кстати, это были знаменитые Красные казармы НКВД, располагавшиеся рядом с нынешним РВЦ, ранее - ВДНХ - А.Ч.-К.). Впервые было «озвучено» название батальона и его номер - 226 батальон НКВД. Служба проходила в прежнем режиме до 6 ноября. А в этот день сняли всех, кто был в наряде, доставили на огромные воинские склады где-то на окраине Москвы. Подогнали каждому белый маскхалат. Стали выдавать каски, но оказалось, что поверх зимних солдатских шапок-ушанок, а стояли уже сильные морозы, приспособить их на голову не так-то просто. Отказались. Всем, кто умеет ходить на лыжах (Георгий в их числе), выдали по паре лыж. Карабины, объявили, будут выданы на месте. По возвращении в казармы команда «отбой»! А в два часа ночи «подъем»! Облачились в новое обмундирование - нижнее белье, гимнастерки все с иголочки. Через несколько минут двигались уже в сторону Красной площади. Наступало утро 7 ноября.
- Наш сборный взвод, - говорит Георгий Алексеевич,- остановили у храма Василия Блаженного, если совсем точно, у каменного возвышения со ступеньками, откуда в древние времена народу зачитывались царские указы. Помню, когда подходили к Кремлю, пошел густой снег, Красную площадь основательно заснежило, чуть ли не сугробы образовались, но убирать их никто не собирался. А к 8 часам, когда должно было начаться прохождение войск (по соображениям той же секретности парад был перенесен на два часа раньше- А.Ч.-К.), снег, как по приказу, перестал идти, на какое-то время появилось яркое солнце, и снежный покров начал быстро подтаивать.
Одна за одной стали поступать новые вводные: вместо ожидаемых карабинов выдали винтовки. Сперва была команда идти с ними в положение «на руке», а где-то за полчаса до начала парада - новая команда: винтовки взять в положение «на плечо». И еще: идти не парадным шагом, а строевым плавным (изнурительные тренировки оказались напрасными). Не понадобились и маскхалаты. Еще в казармах Белозубов и его товарищи получили новые солдатские шинели. Естественно, отставили и лыжи.
- Красную площадь, - говорит Георгий Алексеевич, - я не узнал. Она вся была замаскирована, да так искусно. А вот звезды на кремлевских башнях были без чехлов.
Я шел правофланговым, смотреть должен был строго прямо, но все же боковым зрением успел взглянуть на стоящих на трибуне мавзолея. Сталина видел отчетливо. А выступления его не слышал. Мы прошли, а следующие за нами «коробки» были остановлены, и перед ними Сталин держал речь, хотя парадом командовал Буденный (он был 1-м заместителем наркома обороны А.Ч.-К.), по установленному порядку он и должен был выступить. Но этот парад-то был особый.
- Если уж рассказывать все, - чуть помедлив, продолжил Георгий Алексеевич, - скажу, что, не доходя метров 70 до мавзолея, я подскользнулся и упал. Снег на брусчатке к этому моменту и от небольшой оттепели, и оттого, что был перелопачен тысячами пар солдатских сапог, взялся водой, идти было очень трудно. И волнение, конечно, сказывалось. Одним словом, упал, но мгновенно подхватился, занял свое место в шеренге, взял шаг. Все обошлось. А вообще, - добавил он, - душевный подъем был огромный. Хотя я не слышал Сталина, но его выступление в этот день не один раз передавали по радио и мы между собой обменивались. Особую уверенность придавали слова: «Будет и на нашей улице праздник». Правда, ждать праздника пришлось очень долго, да и сколько миллионов жизней пришлось положить, чтобы он наступил. До сих пор не могут подсчитать...
- Говорят, что войска, участвовавшие в параде, прямо с Красной площади уходили на фронт?
- Может быть, какие-то части и уходили, а мы вернулись на место.

Белозубов продолжал служить в столице, выполнял отдельные задания в операциях в Подмосковье, был ранен, контужен. Затем его направили в Горький, в спецшколу. Окончил, стал командиром орудия специального танка (это были легкие скоростные машины, вся ходовая часть которых покрыта толстой резиной для бесшумного передвижения по вражеским тылам А.Ч.-К.) Получил и вторую «смежную» боевую специальность подрывника. Это было уже в 1943 году. К этому времени Государственный комитет обороны принял секретное постановление о создании диверсионно-разведывательных отрядов НКВД для ведения специальных операций на территориях, занятых врагом. В одном из таких отрядов началась сопряженная с ежедневной смертельной опасностью боевая работа диверсанта Белозубова. Но это отдельный большой рассказ.
Белозубов принимал участие и в параде Победы 24 июня 1945 года. Но не в Москве, а в Бухаресте, столице Румынии, где он закончил войну (в освобожденных странах Европы состоялись «малые» парады Победы, в которых принимали участие советские воины, еще находившиеся в этих странах).
На главной улице, названной сразу же ее счастливыми жителями улицей Освободителей, была установлена трибуна для командования. При огромном стечении людей начался победный марш танковой колонны. Стоя в люке головной «тридцатьчетверки», рослый, красивый гвардии старший сержант Георгий Белозубов левой рукой придерживал древко развевавшегося знамени, а правой отдавал честь. На груди бравого гвардейца сверкала медаль «За отвагу», которая была и остается для него самой дорогой наградой.
Подобные кадры кинохроники хорошо известны нам по фильмам. И вот, представьте радость ветерана: в прошлом году, в канун 60-летия Победы, в одном из таких фильмов, который шел по телевидению, Георгий Алексеевич вдруг увидел, узнал себя. Как взволнован был старый солдат!

Георгий Алексеевич Белозубов не только коренной ставропольчанин, но и, как он о себе говорит, потомственный ташлянин. Здесь, на городской окраине, именуемой Ташлой, в доме, на нынешней улице Акулова, где прожили жизнь его родители, он родился в 1921 году. Мастер на все руки, он в свое время сам полностью его перестроил, в нем и живет по сей день со своей супругой Ниной Михайловной.
Кстати, 7 ноября дорогая и памятная дата для них обоих. Исполняется ровно 60 лет, как они поженились. 6 ноября 1946 года зарегистрировались, а 7-го ноября состоялась свадьба.
- Очень скромная у нас была свадьба с Жорой, - вспоминает Нина Михайловна, - время-то какое было. У меня даже фаты не было. И фотографии ни одной свадебной нет некому было фотографировать. Кто бы мог подумать, что доживем до бриллиантовой свадьбы. Дожили. Правда, радости не много. Болезни стали доставать. Я вот недавно операцию перенесла, а потом еще и инфаркт случился. Прибаливает и Георгий Алексеевич. Что поделаешь, годы...
Да, свадебных фотографий 46-го года нет, а вот бриллиантовых «молодоженов» я сфотографировал. Вы видите их на снимке. Чудесная пара!
Примите самые искренние поздравления, дорогие Георгий Алексеевич и Нина Михайловна!
Анатолий ЧЕРНОВ-КАЗИНСКИЙ,
член Союза журналистов России, г. Ставрополь.