Ветеранская обида

Ветеранская обида

Когда ставропольские фронтовики, надев в День Победы праздничные костюмы с орденами, радостно приветствуют друг друга на улицах города, Юлиан Петрович Григорьев хорошо понимает и разделяет их чувства. Подвиг не имеет срока давности, тем более в такой яростной войне, какой была Великая Отечественная. Но к радости присоединяется большая горечь - он тоже мог бы идти в одном ряду с фронтовиками, а вместо этого вынужден пробиваться через бюрократические преграды и доказывать свою причастность к Победе в судах. И, к сожалению, в этой схватке ветерану приходится труднее, чем в годы войны совершать в тылу диверсии против фашистов.

...Когда в августе 1942 года немцы захватили Ставрополь, под прикрытием ночи в дом Григорьевых пробрался дальний родственник - работник НКВД Николай Михайлович Чижов. Семья узнала, что он сражался с фрицами в партизанском отряде. Юлиану тогда шел 14-й год, но он, как многие мальчишки, горел желанием бить фашистов. Просился в отряд, но родственник отказал - слишком молод! А через некоторое время подросток познакомился ближе со своими сверстниками - такими же горячими головами, и они включились в борьбу на оккупированной территории. Ребята тайно собирали оружие, брошенное нашими солдатами при отступлении, срывали немецкие приказы и листовки. Во главе группы был 16-летний Авдей Бабенко, в нее также входили Павел Тютюнников (такого же возраста), 15-летний Виктор Козлов - всего семь человек, Юлиан был самым младшим.
Подростки есть подростки: никем не обученные и никем не направляемые, они действовали отчаянными мальчишескими методами. В декабре 1942 года, когда немецкие охранники временно отлучились с объекта, совершили ночное нападение на аэродром - железными прутьями побили фонари и прожектора, оставив без огней взлетно-посадочную и пограничную полосы. Уничтожили радиостанцию и радиопеленгатор. Так просто это не прошло - началась облава, несколько юных подпольщиков немцы арестовали, они устроили побег, юный «командир» Авдей Бабенко был схвачен и расстрелян.
Тяжело было потерять товарища, аресты угрожали каждому «молодогвардейцу», но ребята продолжали портить жизнь фрицам. Собирали ценные сведения о дислокации немцев, передавали их партизанам. Организовали диверсию на железной дороге - подожгли склад горючего, в буксы вагонов насыпали песок, оборвали связь. А когда фашисты при отступлении попытались взорвать мелькомбинат № 5, подростки выбежали гурьбой с возгласами «Не давайте поджигать!» и привели немцев в замешательство. В результате те не смогли осуществить свой план.
Нет смысла рассказывать о юных подпольщиках - о них писала не одна газета, в том числе и «Ведомости». В архивных документах зафиксирована не только гибель Авдея Бабенко, но и Жоры Косенко. Еще один член группы - Петя Жуков - потом в 17 лет ушел на фронт и сложил голову на поле брани. Это тоже подтверждено. Но дело в другом. Малолетние подпольщики тогда ведь не думали ни о чем далеко идущем, они просто старались защитить своих родных, выгнать фрицев с нашей земли. Тем более что листовки краевого партийного руководства во главе с М. Сусловым призывали всех, даже тех, кто совсем молод, нещадно бить врага. А после войны, как ни парадоксально, подпольщиков поделили на тех, кто действовал организованно, под началом партии, и тех, кто сражался самостоятельно, без партийного руководства. Первые получили официальное признание и почести, а вторые попали в немилость и в полосу длительного забвения.
- После освобождения края, - делится Ю. Григорьев, - на мне, как и многих других, поставили клеймо: «Был на оккупированной территории». Я мечтал стать офицером, в 1946 году подал документы в Харьковское авиационное училище - в приеме мне отказали. Потом еще несколько раз делал такую попытку, но безрезультатно. У нас же подход какой был? Раз находился в оккупации - значит, пособничал немцам. Приняли меня в училище только в 1952 году, когда мне было 23 года...
А говорить о том, что был подпольщиком, Юлиану Петровичу тогда тоже не было никакого резона - о таких «самостийных» группах просто умалчивалось. По сути, только в конце 80-х - начале 90-х годов в краевой печати стали появляться публикации на эту тему. Назывались имена и фамилии молодых антифашистов, в том числе и Григорьева. Потом выходит книга известного ставропольского автора Германа Беликова «Оккупация», также подтверждающая существование в краевом центре подполья (в ней приводится несколько убедительных свидетельских показаний).
Ю. Григорьев пытается сделать то, что сделали бы многие на его месте, - получить документ о своей причастности к антифашистскому сопротивлению. Вот тут-то и началось настоящее хождение по мукам. Еще 11 лет назад он затребовал архивную справку, но не может получить ее по сей день. Ветеран Вооруженных Сил, подполковник в отставке уверен, что ему под разными предлогами чинят препятствия. И когда познакомишься с материалами «дела», честное слово, трудно поколебать эту убежденность.
Юлиан Петрович собрал больше десятка свидетельских показаний о молодых подпольщиках в Ставрополе, но их не берут в расчет соответствующие службы (правительство края, крайархив), считая лишь воспоминаниями. Ветеран представил копию протокола «круглого стола» в редакции одной из газет, где говорилось о группе Авдея Бабенко, но ее тоже не признают документом. Дескать, протокол писался не во время войны, а после нее, и опять же - по воспоминаниям. Но разве они не являются фактами истории?
К делу подключается председатель краевого комитета ветеранов войны и военной службы Д. Лычев - направляет письмо в правительство края с просьбой помочь Ю. Григорьеву в официальном признании его участником ВОВ. Оттуда следует обтекаемый ответ о недостаточности архивных доказательств. А перед этим фактически на такую же причину сослались Октябрьский районный суд г. Ставрополя и краевой суд, куда обратился ветеран военной службы.
Пожилого человека стали гонять по кругу. Ему пришлось дойти до Москвы. А ведь чего проще - создать специальную комиссию для выяснения факта существования в Ставрополе группы молодых подпольщиков. Тем более что такая комиссия в крае уже создавалась в 1998 году, она исследовала материалы о деятельности подполья в Пятигорске и Минеральных Водах. Кстати, тогда анализировались не только архивные документы, но и воспоминания очевидцев событий. А сама комиссия была организована по просьбе тогдашнего главы Минераловодской администрации В. Катренко. Но за Ю. Григорьева и его товарищей в Ставропольской мэрии, видать, некому было заступиться, там ему лишь посоветовали обратиться в суд. Губернатор, к слову, тоже дал такой совет, что похоже на желание уйти от решения конкретной проблемы конкретного человека.
Кстати, судья при рассмотрении дела направил в правительство края запрос по поводу создания специальной комиссии для исследования факта существования в Ставрополе подпольной молодежной организации в период его оккупации - с августа 1942 года по январь 1943-го. Ответ был отрицательный. Чиновники от власти практически ничего не сделали, чтобы помочь ветерану.
В прошлом году Юлиан Петрович предпринял еще одну попытку восстановить справедливость - он обратился к президенту В. Путину. Оттуда, как это всегда бывает, письмо «спустили» вниз, на А. Черногорова. Но губернатор даже ответа не прислал - за него это сделал Ставропольский крайвоенкомат. Ничего нового ветерану не сообщили, в отписке лишь повторили уже сказанное.
- Меня не интересует материальная сторона, - говорит Ю. Григорьев, - я получаю неплохую военную пенсию, живу нормально, не бедствую. Хочу одного - признания факта участия в антифашистском подполье в годы войны. Да, мы были тогда мальчишками, но внесли свой вклад в нашу общую Победу. Губернатор края не устает повторять о больших успехах в военно-патриотическом воспитании молодежи, о постах «Огонь вечной славы», об игре «Зарница», не так давно пионерам красные галстуки повязывал. А разве отношение к таким, как я, не является частью патриотического воспитания молодежи? У нас же получается на словах одно, а на деле другое...
Сейчас Юлиану Петровичу Григорьеву идет 78-й год. Возраст уже почтенный, да и здоровье частенько подводит. Сражаться с чиновниками, ходить по судам, запрашивать справки в архивах - на все это нужны силы, а их уже не много. Обидно ветерану, что никто не хочет разобраться по существу в его ситуации. Тогда, в 1942 году, подростки сами призвали себя на борьбу с фашизмом. Им было страшно, но они не сдавались. Разве кто-то из них думал тогда, что в будущем придется доказывать свое геройство?

Нина ЕВТУШЕНКО.