РОДИЛСЯ В «РУБАШКЕ»

РОДИЛСЯ В «РУБАШКЕ»
Валерия ПЕРЕСЫПКИНА

Жизнь иногда преподносит нам такие «фортели», что, как говорится, ни в сказке сказать, ни пером описать. 77-летнему ставропольцу Виктору Ювенальевичу Виноградову судьба подарила любимую, но сложнейшую работу военного летчика и много чего необычного - как природного происхождения, так и вполне рукотворного.
Справка «СГВ»:
Виноградов Виктор Ювенальевич. Подполковник морской авиации в отставке, летчик первого класса, инструктор по всем видам летной подготовки, участник испытаний ядерного оружия на Новоземельском полигоне (5 лет) и спецзаданий во время арабо-израильского конфликта на Средиземном море. Освоил 8 типов самолетов, провел в воздухе восемь тысяч часов. Член компартии (более 50 лет). Почетный председатель клуба «Поиск» ставропольской школы №32 имени Б.Воловодова. Кавалер двух орденов: «За службу в Вооруженных силах СССР» третьей степени, «Партийная доблесть» и 22-х медалей.
Водородная бомба и северное сияние
На острове Новая Земля в Северном Ледовитом океане три месяца день, три месяца ночь. Там-то в конце пятидесятых годов прошлого века Советский Союз проводил свои ядерные испытания. А Виктор Виноградов за пять лет службы на полигоне острова (протяженностью 1100 километров) участвовал в 196 (!) испытаниях водородных бомб. Но самым незабываемым для него (и не только для него) стал ядерный взрыв самой мощной стамегатонной водородной бомбы, который он как командир ИЛ-14 видел с высоты полета. Тогда он возил комиссию Генерального штаба (во главе с маршалом Советского Союза Москаленко) для визуального наблюдения за взрывом. «Сначала возник, - рассказывает Виктор Ювенальевич, - огромный белый «гриб», потом он поменял цвет на красный, а затем стал черным. Зрелище еще то!».
Но, помимо участия в испытаниях, были у Виноградова и обычные боевые вылеты, хотя обычными их тоже можно назвать с большой натяжкой. Судите сами. Такое явление, как Северное сияние, известно с давних пор. Но одно дело его просто видеть, и совсем другое - в нем лететь на самолете. «Такое впечатление, что эти электромагнитные всплески, всполохи, похожие на звезды или световые точки, тебя постоянно сопровождают. И не больно приятное ощущение, что кто-то за тобой наблюдает. Как шутили у нас пилоты: «У меня на правом крыле сидит черт». Земля: «А ты его сбрось». Борт: «Да что-то не получается...»...
Молчание в эфире
1978 год, Средиземное море, арабо-израильская война и одновременно - негласное противостояние двух держав - Советского Союза и США. «Приходилось тогда по 28 часов барражировать над акваторией Средиземного моря, - вспоминает Виктор Ювенальевич, - где в это время находились соединения американского и советского флотов. Кислородные маски, парашюты, дополнительное горючее, форма одежды гражданской авиации, ни одного опознавательного знака на борту. Более суток в воздухе одним экипажем, на высоте в 14 тысяч метров, при соблюдении полного молчания. Целью работы экипажа военно-транспортного АН-12 был радиоконтроль над перелетами американских транспортных самолетов с базы в Испании на Кипр. Они перевозили технику, вооружение, людей. А мы как бы невидимо за ними наблюдали. Хотя, как невидимо? С земли, не называя наш борт, советуют: «Смотрите справа», а там уже «висят» американские и турецкие истребители, а пилоты с тобой раскланиваются как лучшие друзья. Опасное, напряженное, взрывоопасное было время...».
Встреча с «шариком»
Еще одно непредсказуемое явление, с которым Виноградову пришлось столкнуться и чудом избежать гибели, это шаровая молния. Тогда командир самолета ИЛ-14 вез делегацию командования Балтийского флота и авиации в город Николаев на похороны начальника курсов подготовки летчиков авиации Военно-Морского флота России. Наземные службы обещали хорошую погоду на протяжении всего полета, и вдруг в районе Киева, на высоте четырех с половиной тысяч метров (ночь, 23.00), Виктор Ювенальевич увидел внизу яркий шар с расходящимися в разные стороны лучами-молниями. Успел машинально выключить электропитание радиооборудования. Буквально через секунду раздался взрыв, сопровождавшийся сильным звуком и яркой вспышкой, которые оглушили и ослепили экипаж. Минуты две - тишина. А двигатели продолжают работать. «Когда зрение и слух восстановились, - говорит Виктор Ювенальевич, - я включил аппаратуру и послал сообщение диспетчерской службе движения, что в самолет попала шаровая молния (скользнула по правому борту, ослепила и исчезла). Диспетчеры, конечно, обалдели, ведь не было никаких предпосылок для ее внезапного появления, но узнав, что пожара и технических повреждений на борту нет, разрешили дальнейший полет. После посадки в Николаеве и осмотра самолета наземным техническим составом было установлено, что шаровая молния опалила и повредила часть изоляции внешнего кабеля и обшивку лайнера. И если бы она летела не по касательной, то взорвала бы весь самолет. Вот тогда-то я и вспомнил, что перед полетом, нарушая все летные традиции, меня сфотографировали как победителя соцсоревнования (потом была заметка в газете). Это очень плохая примета. Но я, как, наверное, и мой экипаж, и пассажиры самолета, родились в «рубашках». Пронесло...».