Писатель, поэт, бард и... стоматолог

По гороскопу он - Близнецы, а значит, должен обладать разносторонними талантами. Так и есть. Лауреат премии губернатора Ставропольского края за 2004 год в области литературы писатель Владимир Бутенко по основной своей специальности врач-стоматолог, еще он сочиняет песни и сам же их исполняет, аккомпанируя себе на гитаре. Так что, благодаря его книгам и сольным концертам, Бутенко хорошо знают не только на Ставрополье, но и в стране и за рубежом. Как он все успевает? Об этом - наш разговор.

Оттуда - из босоногого детства...
- Владимир Павлович, губернаторскую премию вы получили за дилогию «Любить навек». В двух романах, сюда входящих, - «Казачий алтарь» и «Властелин и раб» - воссоздается судьба казачества на Ставрополье в 42-м и 43-м годах - от оккупации края до его освобождения. Почему именно казачества?
- Да потому, что я сам потомственный казак. Родился уже после войны на хуторе Дарьевка Ростовской области в семье сельских учителей. Мой отец, Павел Никитович, прошел войну от первых дней и до Победы. А мама, Раиса Петровна, оказавшись на оккупированной фашистами территории, чудом избежала ареста и отправки в Германию. Родители до сих пор мои главные консультанты и, можно сказать, поводыри. Бабушку Пелагею - донскую казачку - я уже не застал, о деде Никите известно, что он был сирота, попал в Новочеркасский казачий приют для детей, потом скитался по казачьим семьям, но люди тогда гибли от голода и болезней, и, наконец, его усыновила семья казака Якова Бутенко. По маминой же линии все долгожители, дед и бабушка прожили более 90 лет. И, конечно, дед Петр - мамин отец - много рассказывал мне о жизни казаков. Да и по самой послевоенной поре, в которой мы жили, можно было восстановить детали существования нашего хутора и соседних сел в годы Великой Отечественной. Пацаны есть пацаны, везде носились, находили снаряды, каски - как советские, так и немецкие, взрывали мины. Как-то кинули мину в костер и еле успели отбежать - осколки срезали верхушки кустов смородины как бритвой...
- Ну а музыке тоже учились с детства?
- Играть на балалайке и гитаре научил отец. А потом я одновременно учился в средней и музыкальной школах (по классу фортепиано) села Болдыревка. Каждый день ходили с ребятами четыре километра туда и четыре обратно. Зимой же ездили на попутках...
Больше всего в то время Володя Бутенко любил гонять в футбол, а еще рыбачить на речке Несветай. Но мать - первая и самая строгая учительница будущего писателя и поэта - планомерно и постепенно раскрывала непоседливому мальчишке своеобразный мир русских, украинских и казачьих народных песен, сказок и произведений русской классики. «Ты чистыми и строгими глазами мир сущий научила понимать», - скажет Бутенко в одном из стихотворений, посвященных матери. Оттуда - из босоногого детства - любовь Владимира к поэзии Есенина. Ну а свое первое стихотворение он написал и «опубликовал» в рукописном школьном журнале «Подснежник» в 12 лет.

«Медицина - моя жена, а литература - любовница»
Эта фраза, сказанная когда-то Антоном Павловичем Чеховым, очень подходит и нашему Павловичу, но Владимиру. Однако и здесь не обошлось без русской классики: медиком Бутенко решил стать под влиянием тургеневского героя Базарова. И поступил в Ставропольский медицинский институт. Попутно же посещал литературную группу при газете «Молодой ленинец», сочинял и пел под гитару лирические песни. И, естественно, пользовался популярностью в среде ставропольской студенческой молодежи.
А ровно 30 лет назад встретил свою любовь - Галю-Галину, будущую учительницу. С тех пор они вместе. Семь лет Бутенко работал стоматологом в поселке Целина Ростовской области, а Галина в то время больше занималась дочкой Олей (ныне Ольга - доцент СГУ и мама маленького Павлика). Потом вернулись в Ставрополь, и с 1984 года начинают выходить одна за другой книги Владимира Бутенко: сборник стихов и поэма «Зимний костер», рассказы и повести «Хуторские колодцы», повести «Ожидание друга». Последняя книга, как и написанная позже повесть «Судный камень», посвящена коллегам-медикам. А в 1988 году Бутенко стал членом Союза писателей СССР.
- И я решил, - рассказывает Владимир Павлович, - что с медициной пора завязывать, тем более что мне предложили стать главным редактором литературного альманаха «Ставрополье»...
Те три года, которые Бутенко возглавлял альманах, ставропольские писатели и поэты считают наиболее плодотворными. Тогда впервые в периферийном издании осмелились опубликовать главу из эпопеи А. Солженицына «Красное колесо». В это же время альманах заново открыл ставропольцам имя их земляка - замечательного русского писателя И. Сургучева, напечатав несколько его малоизвестных произведений. Но тут грянула перестройка, и альманах «Ставрополье», лишившись финансовых вливаний, попросту «загнулся».
Пришлось Владимиру Бутенко возвращаться в стоматологию: творчество творчеством, а семью кормить надо. Ну и так как специалист он разносторонний - работал и хирургом, и стоматологом-терапевтом, и в области челюстно-лицевой хирургии, то взяли его назад - в краевую стоматполиклинику. Где он по сию пору и работает заведующим терапевтическим отделением.
Писать же книги и петь свои песни под 12-струнную гитару (как у Градского и Розенбаума) не перестал. Мало того, у Бутенко (вспомним его знак Зодиака) проявляются и новые таланты: в последние годы он стал еще и журналистом - вел радиопрограмму «Песня остается с человеком». И достаточно успешно: 48 выпусков - это вам не шуточки! Были и письма-отклики, особенно из сельской глубинки. Помимо сольных концертов («Больше всего меня приглашают на Кавмингруппу»), выпустил три сольных магнитоальбома: «Вино любви», «Соловьиная ночь» и «Ночной Париж».
- Сейчас готовлю новый необычный альбом под названием «Синяя бездна», - говорит Владимир Павлович.
- Чем же он необычен?
- Года три назад задумал собрать знаменитые хиты зарубежной эстрады: песни из репертуара Хампердинка, Синатры, Тома Джонса, Джо Дассена, Гарри Мура и других певцов 60-70- годов уже прошлого, XX века. И написать к мелодиям этих песен русские тексты. Уже написал стихи к 17 песням. А некоторые из них опробовал еще в 2002 году в Италии, где участвовал в международном фестивале. Принимали неплохо.
- А откуда такое космическое название - «Синяя бездна»?
- К одной из песен Гарри Мура сочинил стихи, где есть такая строчка: «В синей бездне глаз прекрасных мое счастье и любовь...». Оттуда и название.

Неизвестные страницы в истории казачества
- Вернемся, однако, к вашему литературному творчеству. Что послужило толчком к написанию ваших «казачьих» романов?
- Ну, во-первых, в начале 90-х годов «открылись» архивы. Я еще в детстве слышал от взрослых, что несколько наших хуторских казаков (а хутор у нас был немаленький - три улицы) ушли вместе с фашистами. Почему? Стал искать. И постепенно пришел к выводу, что исторически казачество формировалось в постоянной как внутренней (с властями), так и внешней борьбе. С одной стороны, казаки были «пограничниками» - охраняли границы государства, с другой - они отстаивали внутри страны свою свободу. Ну а после Октябрьской революции казаков вообще уничтожали как могли. В Ставропольском архиве мне в руки случайно попало рукописное воспоминание одного из жителей края об искусственно спровоцированном голоде начала 30-х годов, о голодной смерти детей. А оккупанты, придя на Ставрополье в 42-м году, обещали казакам «горы золотые». Кое-кто и поверил.
Во-вторых, опять-таки в 90-х годах прошлого века на Юге России начинается движение по возрождению донского, терского, кубанского казачества. Все это и подтолкнуло к работе тогда только над одним романом, в котором я хотел рассказать о судьбе трех поколений казачек. Позже возник замысел трилогии, она первоначально называлась «Бабий век». И тут оказалось, что о многих событиях 42-го и 43-го годов, происходивших на Ставрополье и конкретно - в казачьих станицах, просто ничего неизвестно. Собирал сведения по крупицам: в Ростовском и Ставропольском архивах, в Ставропольском краеведческом музее и в Новочеркасском музее донского казачества. Вступил в переписку с бойцами 5-го Донского казачьего кавалерийского корпуса. Более того, моим земляком оказался (и жил со мной почти по соседству) легендарный шофер генерала Селиванова, командующего корпусом - Зиновий Самуилович Бурков. У шутника-одессита была боевая кличка «Зоя». Пришлось покорпеть и над мемуарами советских военачальников.
Однако я понимал, что показ героизма казаков 5-го корпуса будет неполным без показа других казаков, сражавшихся на стороне захватчиков. И тут как будто Бог помог. Когда я принимал участие в фестивале «Славянский базар», который проходил в Днях Российской культуры в Париже, то совершенно случайно зашел в магазин издательства «Инко-пресс». И нашел там изданную, кстати, в Москве книгу под названием «Материалы к Русскому освободительному движению». То, что надо! Там был дан даже маршрут следования казаков по Северному Кавказу. Помогли и мемуары немецких военачальников - Манштейна, Гудериана, дневники Геббельса... В 1993 году вышел первый роман трилогии под названием «Казачий алтарь». А вот в работе над вторым романом «Властелин и раб» мне очень помогла монография Проэктора «Агрессия и катастрофа».
- С историческим фундаментом все ясно. А вот были ли прототипы образов главных героев?
- Все образы в двух романах пока дилогии «Любовь навек» - дань художественному воображению. Кроме, конечно, реальных исторических личностей - атамана Краснова, Гитлера и других.
- Но у вас вкраплениями даются отрывки из дневника майора вермахта Клауса фон Хорста. Это тоже вымысел?
- Этот образ, как и многоликая галерея образов других фашистов, также плод моего воображения.
- Как хотите завершить трилогию?
- У меня сейчас в работе роман о двух последних годах войны. Война для казаков-беженцев закончилась в Северной Италии, а затем они вместе с семьями, детьми, стариками перешли через перевал (в Альпах) в Австрию, в город Лиенц. Там они обманом были разоружены англичанами. И по Ялтинскому соглашению переданы НКВД. Большинство из 30-тысячного казачьего стана погибло. Завершить свою трилогию я хочу показом именно этой катастрофы в истории казачества. В походной казачьей песне поется:
...Как на матушке на святой Руси
Свинцу, пороху достанет,
А нас, молодцев, да на Тихом Дону,
А нас, молодцев, не станет...

Валерия ПЕРЕСЫПКИНА.