Великий дар

«Третий Ангел вострубил, и упала с неба большая звезда, горящая подобно светильнику, и упала на третью часть рек и на источники вод. Имя сей звезде - полынь; и третья часть вод сделалась полынью, и многие из людей умерли от вод, потому что они стали горьки...»
Откровение Иоанна Богослова, 8,10-11.

Чернобыль - и означает полынь, чернобыльник - вид этой дикорастущей травы.
Если описывать события тех страшных дней, которые вылились уже в годы, не хватит и многих томов, да и где найти слова, обладающие должной силой, чтобы описать, передать и выразить величайшую трагедию XX века, упавшую с неба смертельной звездой 26 апреля 1986 года.
В этот день буйно цвели вишни. Ароматом весны был напоён весь город. Весна была ранняя, сияющая. Никогда еще не было такой весны: в ту удивительную весну всё расцвело почти одновременно: вишни, яблони, черемуха, сирень и знаменитые киевские каштаны вспыхнули и засверкали бело-розовыми свечами. Солнце не просто светило и согревало - оно ласкало, а нежный весенний ветер вливал в грудь невероятное желание жить и любить. Птицы будили по утрам своим многоголосым хором. И еще - в городе пели соловьи! В ту весну соловьи в Киеве заливались, как в лесу.
Никогда еще я не видела столько беременных женщин на улицах, столько гуляющей и смеющейся ребятни - это был какой-то всеобщий взрыв счастья: все любили, все хотели жить!
Никогда еще мой любимый город не был так прекрасен. И всё вокруг цвело, пело, смеялось. Даже воздух, благоухающий, звенящий, вибрирующий от птичьих трелей, имел вкус и аромат счастья.
И мы, студенты Киевского художественного института, были счастливы тогда. Это было наше счастье, это была наша жизнь, это была моя юность, которая оборвалась в тот день чернобыльским взрывом.
В тот день на мне было белое платье, мое любимое - легкое, летящее, воздушное, платье моей мечты. Солнце палило вовсю. Как будто на календаре не апрель, а разгар лета. И когда на землю упали первые тяжелые капли дождя, мы, студентки Киевского художественного института, с визгом восторга выбежали под ливень. А мое платье? Я так боялась его намочить - и так хотела промокнуть до нитки первой весенней грозой.
Мы были счастливы. Мы танцевали под дождем, с наслаждением подставляя лицо упругим и прохладным струям воды.
Это потом мы все узнали, что дождь был радиоактивным...
Никто не верил, что произошло нечто ужасное. Трижды сдавали билеты на Москву. Я всё говорила: «Зачем уезжать? Если бы было что-то страшное, нас бы предупредили, эвакуировали... Не может быть...» А первого мая началась паника. Весь город был на вокзале. Невозможно было подойти даже к зданию вокзала. Люди уезжали, бежали, кто куда мог. Все тогда спасались в России.
Ночью я внезапно проснулась от осязаемого ощущения надвигающегося кошмара, как будто кто-то вошел в мою комнату и смотрит на меня в упор. Подойдя к окну, я с изумлением увидела, что машины-поливалки моют деревья, дома, дороги! Зачем это?! И тут же - жуткая до дурноты мысль: «Значит - всё правда! Это - радиация! Они моют дома и деревья от радиоактивной пыли! И это всё - со мной?!»
На следующее утро меня оглушила внезапно накрывшая город тишина. Ни одной птичьей трели, ни хотя бы просто чириканья воробья: даже птицы смолкли под леденящим взглядом невидимой смерти. С ужасом увидела детей, безмятежно играющих перед домом в песочнице. Деревья и дома моют от радиации, а дети играют в песке!
В институте все разговоры - только о взрыве:
- Девчонки, вы слышали, Чернобыль взорвался! Говорят, радиация страшенная.
- Да это же далеко, девяносто километров от нас.
- Какое там - девяносто! Меньше шестидесяти по прямой! Девяносто -это же автотрасса, ты что, думаешь, радиация будет двигаться по шоссе?
- Ой, а я вчера весь день на даче загорала, у нас дача там совсем рядом.
- Да сматываться надо! Мы же здесь все подохнем, как подопытные кролики.
- Перестаньте, ничего страшного нет, мне смешно вас слушать: мы живем в эпоху демократии, Горбачев - демократ, у нас же гласность! Сейчас не то время, нас бы предупредили.
- А я читал в Библии, что Чернобыль - это предвестие конца света. Неужели вы все не поняли, что это исполнение слов Откровения? Там написано, что, когда это всё произойдет, люди начнут умирать от радиоактивной воды, а потом вообще уже недолго до конца. Чернобыль - это звезда Апокалипсиса, последнее предупреждение Бога людям о том, что происходит, когда они о Нем забывают и в своем безумии убивают и поганят всё вокруг: природу, животных, друг друга, а в итоге - собственную жизнь!
...Ох, какая жара стояла в те дни! Казалось, пленительная и нежная весна оборвалась так же внезапно, как наша едва расцветшая юность, и наступил палящий зной. Как будто приоткрыли щель адского пекла, как будто со взрывом на АЭС разверзлось жерло преисподней. Мы задыхались: липкий пот, безумные мысли и страх, страх, страх - за родных и близких, за своих будущих детей, страх, сводящий с ума. Только бы глоточек свежего воздуха, и стало бы легче! Но даже форточку нельзя было открыть: оттуда с прохладным глотком прохладного воздуха входила невидимая смерть.
- Молоко, кефир - не пить ни в коем случае! Все молочные продукты радиоактивны, - по секрету предупредил знакомый врач. Минеральная вода, соки - всё разом исчезло из магазинов.
Когда мы наконец оказались в Москве, люди с дозиметрами проверяли вещи всех приезжающих с «того» направления. Какая-то женщина в шикарном костюме истерически кричала:
- Воры! Подлецы! Это всё подстроено, я не отдам свои вещи! Человек в спецодежде, с уставшим лицом, спокойно ответил:
- Разве вы не видите показания дозиметра? В ваших чемоданах - ваша смерть! Хотите подохнуть из-за барахла? Придется всё оставить, чтобы выжить!
«Чтобы жить, придется всё оставить!» - слишком многозначительная фраза, слишком много определяющая. Это запомнилось.
Я не знаю, как все мы доучились тот год в институте. Изнуряющие головные боли, бессонница, странная, холодящая душу апатия. Не помню тот год, помню только страх.
- Знаешь, мой единственный ребенок уже никогда не повзрослеет, - сказала, глядя на меня остановившимся взглядом, школьная подруга. За год веселая девчонка-хохотушка превратилась в изможденную старуху. Чернобыльские дети - это не диагноз, не понятие, не определение, это величайшая трагедия двадцатого века. Я видела их глаза - в них стоит смерть. Это глаза мучеников.
А вокруг умирали люди: молодые, цветущие, сильные уходили в вечность, родители хоронили детей, дети теряли родителей. Почти каждую неделю - похороны в нашей девятиэтажке. Кто не был там, тот не поймет: страх вошел в жизнь, вломился в душу, накрыл с головой. Страшно дышать -а вдруг этот вдох окажется роковым?! Страшно пить воду, страшно попасть под дождь, страшна пыль, листья деревьев, трава, сама земля - всё, всё, всё несло теперь только страх. И дивные цветущие вишни стали жутким пугающим призраком былого счастья - невидимая рука смерти, названная радиацией, отравляла всё на своем пути.
Чернобыль научил меня ценить величайший Божий дар, который часто мы просто не замечаем, не осознаем, не ценим, - дар жизни на земле: когда безопасно встает и заходит солнце, когда идет чистый дождь, а лицо освежает чистый ветер, когда расцветают вишни и лепестки их летят под порывом ветра, когда можно ходить босиком по траве и наслаждаться каждым днем, каждым мгновением бесценного счастья - просто жить! И когда это не страшно, а так прекрасно!
Чернобыль разорвал мою жизнь, убил не успевшую расцвести юность, отнял то, чем дышала и радовалась душа, прожег сознание и поселил изнуряющий, неотступно преследующий страх. Чернобыльский взрыв взорвал слишком многие жизни и судьбы, слишком многих уже нет в живых, слишком многие пережили самое страшное горе - потерю близких и родных, слишком многие искалечены и физически, и душевно, слишком многие остались навсегда потерянными в лабиринте преследующего страха и постоянно подстерегающей смерти, слишком многие.
И всё это было со мной, и всё это видели глаза мои, и всё это прожгло мое сердце - я там была!
Господь спас меня, я не умерла, как тысячи моих сверстников, от радиоактивной чумы. И это не случайное везение, не жизненная рулетка, я это знаю. Такое всегда знаешь наверняка. В самую безнадежную минуту моей жизни, когда любая человеческая помощь была бессильна, всем своим сердцем я воззвала к Тому, Кто действительно спасает, - к Иисусу Христу. Я не была верующей до этого дня. В одночасье я осознала всю свою жизнь, которой до этого гордилась, считала ее превосходной. Bсе оказалось ничтожным и пустым перед лицом Того, Кто смотрит в самое сердце. И я поняла, что в сущности жила напрасно, только для себя и ради себя, бесполезно растрачивая бесценный дар, данный мне Богом, - дар жизни на земле. Если живешь для себя - не приобретаешь, а теряешь жизнь. Всё это пришло в одночасье. Осознание. Боль. Покаяние. И безумное желание жить по-новому: отдавать, а не брать!
И Господь протянул мне Свою руку. «Ко Господу воззвал я в скорби моей, и Он услышал меня» (Пс. 119, 1).
Это было действительно чудом, реально свершившимся в моей жизни. И с того самого дня я поняла, постигла и осознала всем сердцем, что слова Евангелия: «Имеющий Сына Божия имеет жизнь; не имеющий Сына Божия не имеет жизни» (1-е Иоанна, 5,12), - единственная реальность.
ПОЛЫНЬ
К 10-ЛЕТИЮ ТРАГЕДИИ
Полынь, полынь - жестока горечь,
Полынь - душистая трава,
Полынью пахнут наши зори,
В венке полыни голова...
Звездой падучей жизнь сорвалась,
И юность вмиг оборвалась,
Звезда Полынь в сердца упала,
Душа полынью обожглась.
Миг истины и миг прозренья
Прожёг сознанье навсегда:
Чернобыль - Божье откровенье,
Апокалипсиса звезда.
Киев,
24 апреля 1996 г.

26-Е АПРЕЛЯ
Был день душистый, чистый, светлый,
Шёл снег из белых лепестков,
И пели соловьи с рассветом,
И сердце пело так легко.
И так легко душа смеялась,
И так была мечта ясна,
Звенела, радость рассыпая,
В расцветшем Киеве весна.
Был день сияющий и нежный,
И воздух сладким был как мед,
Гуляла юность безмятежно,
Не зная горя и забот.
И небо было синим - синим,
Царила в городе сирень,
Мечты о счастье уносили...
Взорвалась жизнь моя в тот день.
26/4.1997 г.,
г. Ставрополь.
Екатерина СИДОРОВА.