ДОМ ДЛЯ РИТЫ

«Никакая миграция не решит наших демографических проблем, если мы... не примем эффективных программ поддержки ...детства, поддержки семьи...»
Из Послания президента России Владимира Путина
Федеральному собранию 10 мая 2006 года

8-летняя Рита ехала из Манычского в Ставрополь - погостить на лето, и настроение ее было прекрасным.
- А мы будем кататься на карусели? - спрашивала она тетю, двоюродную сестру отца. - А на большом колесе? А в зоопарк пойдем? Я знаю, что в городе есть зоопарк...
Она действительно много чего знала о Ставрополе. Там были большие и нарядные улицы, украшенные разноцветными флагами - в Манычском таких нет. Там ходили красивые люди в ярких одеждах, а девушки щеголяли в модных шляпках с мягкими, слегка обвисшими полями — Рите давно хотелось иметь такую. Там продавалось мороженое в вазочках, а не просто в брикетах, как в их сельском магазине. Там... Много разных интересных вещей было в Ставрополе, и Рита любила этот большой город. Ведь в нем когда-то, еще до ее, Ритиного, появления на свет, жила ее мама.
Мама снилась ей иногда - светлая, красивая, с улыбкой на лице. Совсем не такая, какой она была незадолго до смерти.
Теперь, спустя два года, Рита с отцом и двумя старшими братьями жила в Манычском. „ Дом в Белых Копанях, где она родилась и выросла, им почему-то пришлось оставить, хотя там, на ее взгляд, было веселей и уютней. Может быть, потому, что там была мама? И еще были бабушка и дед, которые умерли один за другим. И был папа - не такой хмурый и молчаливый, как теперь, а обычный, как все папы...
Хороший был дом. Но и здесь, в Манычском, они устроились неплохо. Правда, в школу ходить далековато - несколько километров в один конец. Но ведь для них с Антоном и Вадькой это ерунда! Даже интересно. Идешь да глядишь по сторонам. А солнце утром -такое большое, а небо - такое высокое, и только щебет птиц над головой. А зимой -сплошной белый ковер на сотни метров вокруг, даже глазам больно. И - тишина... Так уж устроено здесь, в Манычском - ни деревца, ни лесополосы, ни, тем более, рощицы, а одна лишь степь...
Вот почему Рита с таким удовольствием ехала теперь в далекий, полный прохлады и громких звуков город и по дороге рассказывала мне незатейливые подробности своей жизни.
Отец: бывший или - настоящий?
Три года назад супруги Владимир и Виктория Свечкарь, родители Риты, красивая, молодая и успешная пара, разошлись. Владимир уехал в Ставрополь и вскоре женился вторично. Вика осталась в Белых Копанях с тремя детьми.
...Известие о смерти бывшей жены застало Владимира через год, почти день в день совпав с рождением у него четвертого ребенка. Он сразу же выехал в Белые Копани на похороны Вики. Через два дня вознамерился вернуться с детьми в Ставрополь, к молодой жене, которой предстояло теперь стать матерью четверых детей. Это ли не испытание для 20-летней женщины? Но беда пришла совсем с другой стороны.
Здесь необходимо сказать кое-что о личности самого отца семейства. Вырос он в Белых Копанях, и его «легкую походку» знала здесь, в соответствии с есенинскими строками, «каждая собака». Шел он по жизни действительно легко и уверенно. Поздний ребенок, любимый сын у родителей, Владимир почти ни в чем не знал ограничений. В школе учился неплохо, но примерным поведением никогда не отличался. Женившись, он не стал также и образцовым семьянином - природный темперамент всегда мешал ему удерживаться «в рамках». Но друзья утверждают, что и Вика характером не уступала - оттого они и не смогли жить вместе. Как бы то ни было, когда она незадолго до развода стала жаловаться на мужа в разные инстанции, никто из государственных чиновников не сомневался в его виновности. Да и факты, надо признать, иногда подтверждались. Поэтому и появилась в высокой инстанции толстая синяя папка с «документированным компроматом» на Владимира Николаевича Свечкаря. Если бы не развод - дело могло бы дойти, наверное, и до суда. Да и не только развод остановил ход документов из синей папки, а и, говоря официальным языком, «внезапно последовавшая смерть заявителя». Для такого маленького села, как Белые Копани, необъяснимая смерть молодой, здоровой женщины, матери троих детей, которую недавно бросил муж (именно так интерпретировались отношения Свечкарей), стала, конечно, событием шокирующим, сразу же обросшим самыми невероятными слухами. Пусть они останутся за рамками интересующей меня темы. Важно другое: после смерти матери у детей остался отец, с которым им предстояло теперь жить. «Бывший» или «настоящий», хороший или плохой, добровольно бросивший их год назад или выгнанный в ходе выяснения отношений, добрый или злой, жестокий или мягкосердечный, но это был отец. Тот, которого, как известно, не выбирают. И он приехал за ними. Хотя имел уже другую семью. Однако, у органов опеки и попечительства, которые, как государственная структура, призваны заботиться о благе детей и которые тщательно изучили «синюю папку», возник к этому времени вполне резонный вопрос: а можно ли ТАКОМУ отцу доверять воспитание собственного потомства?
В этой истории, включающей в себя тяжбы, скандалы, предупреждения, акты, проверки, протоколы и т.п., по сути дела всего лишь два полюса. На одном стоят государственные чиновники, которые утверждают, что Свечкарь - плохой отец и ему нельзя доверять детей. На другом - сам Владимир Николаевич, утверждающий обратное и ведущий борьбу за «самостийность». Сомневающаяся сторона подтверждает свою позицию «синей папкой»; Свечкарь - ничем особым не подтверждает. Он просто живет с детьми в состоянии обороны. Один, без жены. Наверное, не совсем так, как ДОЛЖЕН. Но и не так, как МОГ БЫ в худшем случае. Бросив (в буквальном смысле слова) злополучный дом в Копанях, из которого вынес подряд три гроба, переехал в Манычское. Работу нашел в Дивном (потому что богатый предприниматель платит ему, высококвалифицированному сварщику, ежедневно и наличкой). Дети часто бывают дома одни - «без попечения», как говорят чиновники. Но отца - всегда ждут и очень любят («виснут на него, облизывают, молятся, как на икону»). Отец - неуравновешенный, а дети - «очень хорошие, контактные, коммуникабельные, учатся нормально», побеждая в краевых викторинах и выигрывая призы...
В кавычках я выделила слова представителей «левого» полюса, которые, несмотря на свою убежденность в отсутствии у Свечкаря прав на отцовство, все же не могут не признать очевидного. Как и того, что детдомовские дети - совсем другие.
- Вы заедьте, посмотрите наш образцовый детский дом, - сказала мне специалист опеки и попечительства районного отдела образования Татьяна Николаевна Грачева. - Все там прекрасно, все есть, а заглянешь в глаза ребенку - жить не хочется... Именно поэтому, невзирая на пресловутые «синие папки», которых у меня в шкафу не один десяток, я всегда до последнего борюсь за то, чтобы дети оставались в семье - если у родителей есть хотя бы малейший шанс...
Рождественский обед
Несколько лет назад мы с подругой в порыве христианского благочестия решили устроить благотворительный рождественский обед для нескольких детей-сирот. Детей этих - шестерых десятилетних девочек - подруга взяла в одном из ставропольских детских домов. Сиротами в полном смысле этого слова они не были: к этому «статусу» у них прибавлялось прилагательное «социальные». Социальные сироты - это те дети, у которых живы родители, по тем или иным причинам лишенные родительских прав.
Так вот, эти шесть девочек попали в мой дом, и мы ужинали со свечами. Мерцающий огонек свечи придавал лицам моих собеседниц какую-то таинственность, а разговору -задушевность. И я узнала, что у одной родители - алкоголики, у другой - наркоманы, у третьей - бабушка, напившись, покончила с собой, а четвертая помнит, как мама с дядей Витей посылали ее собирать на улице «бычки» (окурки - Н. Ч.). Пятая поведала, что мама била ее скрученным проводом. А шестая ничего не рассказывала, потому что сильно заикалась...
Слушая девочек, я сделала поразительный вывод: они НЕ ОСУЖДАЛИ своих спившихся и предавших их родителей!
- Я недавно лежала в больнице, - рассказывала Лена, - и в коридоре увидела маму. (Ту самую, что посылала дочь собирать «бычки». -Н.Ч.) «Мамочка!» - закричала я и бросилась к ней. А это оказалась медсестра...
- А я думаю, - сказала Оксана, - что моя мама просто не знает моего адреса - ведь меня перевели в другой детский дом...
Они были уверены, что их мамы не приезжают к ним по каким-то очень веским причинам. Что вот завтра откроется дверь, и... Их ЗАБЕРУТ. Отсюда — где так хорошо, где есть ковры и ванны с душами, где сытно кормят и одевают по моде, где тумбочки завалены игрушками, а в холле стоит телевизор, - отсюда, из детского дома, их заберут ДОМОЙ. Туда, где пьяный угар и табачный дым, где скандалы и поножовщина, где нет ни еды, ни вещей. Но где есть МАМА. Та самая, за которую они готовы принять почти любую из случайно встретившихся женщин...
«Он — хороший, только грустный...»
Рита Свечкарь - пока еще не сирота. У нее есть отец. И есть дом. Правда, как сказала она мне, не совсем настоящий - ведь в него постоянно входят без стука разные люди, приезжает милиция. Что-то проверяют...
Кто же, наконец, поставит точку в этом конфликте? Ведь его непосредственные участники, а, значит, и пострадавшие - те самые дети, о благе которых пекутся и отец, и государственные чиновники!
Долгожданное разрешение произошло в кабинете главы администрации Апанасенковского муниципального района Ставропольского края Александра Александровича Косолапова.
- Мы не будем сейчас ворошить старое, - сказал он. - Наша задача - сохранить семью и помочь отцу узаконить жилье и свой статус. Я убежден, что вся эта история стала уроком и для него. Принимая сегодня решение в пользу отца, я, как глава администрации, беру ответственность за детей и на себя. Но - жду благоразумия и от Владимира Николаевича. Дети должны жить в семье, а задача властей - эту семью поддерживать.
Наконец-то прозвучали самые нужные слова! Умирить ситуацию - вот что требовалось! Не стыдить отца, а - помочь. Ведь не случайно на вопрос главы администрации «какая помощь требуется?», Владимир Николаевич сдавленным голосом ответил: «Только одного прошу - покоя». И все! Ни денег, ни льгот, ничего другого - только покоя. То есть того состояния, в котором мужчина сможет оставаться мужчиной, отец - отцом, человек -человеком. Со своим достоинством, своими планами на жизнь (не подтвержденными никакими бумагами и печатями), своим бытовым укладом. Да, во многом Владимир Николаевич был неправ. Но разве не передумал он уже много раз свои горькие думы? Разве не положил намерение что-то изменить? Разве, в конце концов, не отец он своим детям? Разве он бросил их, отказался, предал? Разве не понес свой крест - причем ценой потери новой семьи?
Так стоит ли «давить» статьями законов? Не призывает ли нас президент чуть ли не в каждом своем выступлении искать нестандартные выходы из сложных ситуаций, проявляя творческий подход и ориентируясь на местах? Неужто и впрямь лучше было бы детям без отца, чем с отцом, не вписывающимся в рамки педагогических стандартов?. Те, на кого заявления не написаны - все ли отвечают этим стандартам? Может всех тогда - в детские дома?
- Я хочу жить с папой, - сказала мне Рита по дороге в Ставрополь. - Он - хороший, только грустный...

Наталья ЧЕХА, член Союза журналистов России.