ЛЕКАРСТВО ПРОТИВ МОРЩИН

ЛЕКАРСТВО ПРОТИВ МОРЩИН
Александр ЕМЦОВ

Так делаются «Ставропольские губернские ведомости»
В январе 2012 года исполняется 20 лет со дня выхода первого номера воссозданной газеты «Ставропольские губернские ведомости». К этой дате бессменный главный редактор газеты Александр Емцов издал книгу очерков и статей «Лекарство против морщин». Сегодня мы продолжаем публикацию одноименного очерка.
В ообще сам факт того, что я, в прошлом партработник, руковожу независимой газетой, вызывал бешенство с двух сторон. Почему-то забывалось, что я и по образованию, и по опыту работы журналист, в газетах на тот момент проработал восемь лет - прошел «Кавказскую здравницу», Карачаево-Черкесскую областную «Ленинское знамя», «Ставропольскую правду», а в партийной структуре - всего шесть лет. Ортодоксальные коммунисты увидели в факте моего редактирования независимой газеты акт предательства коммунистических идей и склоняли меня в своей газете «Родина» почем зря. Те, кто кичливо называли себя ставропольскими демократами, а на самом деле с приходом новых времен проявились обычными люмпенами, не вписавшимися в демократическое общество, подозревали, что я засланный казачок в их мир, и обвиняли в том, что выполняю какую-то тайную коммунистическую миссию и даже отмываю деньги партии. Конечно, я отбивался - я всегда стараюсь отвечать на всякие мерзкие обвинения, давать обвинителям по зубам хлесткой статьей. И считаю, что редактор просто обязан делать это. Гражданин, конечно, может чисто по-житейски опереться на народную мудрость и отмахнуться от всякого вздора, пусть даже чудовищного: зачем связываться с дураками, зачем метать бисер перед свиньями? Но главный редактор не имеет права мириться с тем, что эти самые дураки тянут его в свою дурацкую компанию, эти самые свиньи подрывают фундамент доверия читателей к нему и его изданию. Он обязан по должности бороться за достоинство.
Так вот, насчет обид первых лиц власти. Почему-то глубокая обида на «Ведомости» возникла и у пришедшего на смену Болдыреву главы администрации края Е. Кузнецова. Как-то, когда Евгений Семенович уже не работал главой, мы случайно встретились в аэропорту. «За что это ты меня так невзлюбил, что все время долбал?» - последовал вопрос. Тогда я отшутился в том роде, что не «долбал, а рекламировал, другие за это деньги берут, а для вас я все делал бесплатно». Но ведь запомнил человек критику, значит, доставала она его. Личной неприязни, и правда, у меня к нему не было. Знал еще как директора завода «Электроавтоматика» и уважал. Было лишь, повторяю, культивируемое мною в редакции повышенное внимание к первым лицам. И потому, что пришло время сделать их жизнь достоянием гласности, и потому, что в свое время я сам пять с лишним лет работал рядом с первым лицом и доподлинно знал его главенствующую роль в принятии решений, да и во всей жизни властной вертикали края. Как ни крути, мы недалеко ушли от авторитаризма, за все в крае отвечает губернатор. С него и спрос. В том числе, и общественный. Непривычное это внимание к первым лицам власти, прямо скажем, было несвойственно для прессы нашего края, смотрелось как-то вызывающе и потому порождало у власть имущих подозрения и обиды.
Мы тогда завели первополосную рубрику «Взгляд из-под шпиля». Редакция благодаря главе администрации Ставрополя М. Кузьмину уже арендовала первый этаж в здании по улице Ленина, 282 - единственном в краевом центре сооружении сталинской архитектуры со шпилем, сейчас там телекомпания АТВ. Взгляд из-под шпиля очень созвучен со взглядом исподлобья. Наверное, власть имущим - «героям» наших публикаций, казалось, что именно так - исподлобья, настороженно авторы рубрики - а это были ваш покорный слуга и некоторые ведущие журналисты газеты, такие как Алевтина Шевченко, Марина Глебова, Владимир Смирнов, смотрят на них, выискивают «блох» в работе и упражняются по их поводу. Для нас же эта звонкая рубрика была лишь формой диалога с читателем. Типичные размышления по поводу, и не более того. На что смотрели «из-под шпиля»? На обман властью пенсионеров, воровство из бюджета, беспомощность возглавивших социальный блок демократов в краевом правительстве, возрождение номенклатурных льгот, показушную деятельность отдельных чиновников, выверты «демократии» в ходе выборов, рейдерское перераспределение собственности... Под «взглядом из-под шпиля» прошло не менее полусотни материалов. Как раз тот случай, когда зернышко к зернышку, и получается что-то заметное.
Рубрика как-то сама собой умерла с переездом редакции по новому адресу на улицу Ленина, 192. Это помещение отдал нам в аренду сменивший Кузнецова после буденновских событий П. Марченко. В прежнем редакция имела не больше десяти комнатенок, а перешли мы тогда уже на пятиразовый выпуск газеты, увеличили коллектив, и было очень тесно. Я случайно узнал, что полузаброшенная пристройка к жилому дому площадью почти две тысячи квадратных метров находится в залоге у банка, банк же, в свою очередь, должен бюджету огромную сумму налогов. С идеей забрать здание в бюджет в счет погашения задолженности по налогам, а затем отдать нам в аренду, - тогда такие вещи еще практиковались, - пришел к Марченко. Тот, как это ни кажется теперь странным, поддержал. Петр Петрович вообще, по-моему, человек не мелкий и не мелочный. Не случайно он сейчас полпред президента страны в крае. Он тоже попадал под нашу критику. Я сам, например, едко писал, что спит на совещаниях. Но не в пример своему преемнику А. Черногорову, Марченко умел отличать зерна от плевел, понимал, что коллектив краевой газеты, несмотря даже и на его наскоки на власть, должен иметь достойные условия работы.
Потом мы много раз жалели, что сменили крышу. И даже не потому, что новое, изначально построенное под магазин здание на поверку оказалось и с недоделками, и малопригодным для размещения редакции. Система отопления была разморожена, окна выбиты или с сантиметровыми щелями, двери и полы перекошены, подвал затоплен... В божеский вид мы его, хоть и с трудом, но все же привели. Дело в том, что уже через три месяца после новоселья на смену Марченко пришел Черногоров. А поскольку газета критиковала его еще в период выборов, он не без основания увидел в нас головную боль. Которую, видимо, решил лечить самым радикальным способом - гильотиной. Забрать у нас помещение - чем не отсечь голову? Тем более что здание было краевой собственностью, а мы, негодники, осмеливались лаять на хозяина - краевую власть. Тогда ведь - не сейчас, когда на каждом углу висит объявление «сдается в аренду» и чуть ли не каждая вторая коммерческая фирма имеет в запасе несколько десятков «квадратов». Тогда всей недвижимостью распоряжалась власть. Чиновники и решали, кому и какую иметь крышу над головой.
НЕ БУДИ ЛИХО, ПОКА ОНО ТИХО
Хорошо помню, что инаугурация Черногорова походила одновременно и на праздник жизни тех, кто вчера еще был никем, и на шабаш ведьм. Чтение постановления об отставке предыдущего кабинета сопровождалось бурными аплодисментами с улюлюканьем и свистом. В выступлениях - плохо скрытые угрозы тем, кто в период выборов стоял на пути нового губернатора и его коммунистической команды. Тогда подумалось: это не праздник, это тризна, и колокол зазвонил по тебе.
Так оно и случилось. Конечно, иные бы сориентировались. Поумерили пыл и попытались подружиться с новой властью. Мы же перли на рожон. Одна критическая статья, другая, пятая... И разбудили лихо. В лучших коммунистических традициях нас стали выживать именем народа. Вдруг ни с того ни с сего председатель ТСЖ жилого дома, располагающегося над нашим помещением, пишет на имя губернатора жалобу, что от редакционного шума людям в доме житья нет. Жалобе дают активный ход. Одна за другой начинаются пристрастные проверки. Лаборатория СЭС замеряет несколько раз шумы - все в норме. Загазованность и запыленность - тоже норма. Вроде все затихает. После очередной нашей жесткой статьи в адрес краевого правительства новая жалоба, и опять комиссии. Правду, о которой мы и сами догадывались, открыл пожарник, полковник Дмитрий Митрофанович Гусак, пришедший с очередной проверкой:
- Тут мне поступила команда - газету прикрыть за нарушения пожарной безопасности. Но я - офицер, и в их игры не играю. Поэтому мои люди выпишут предписание пунктов на тридцать. Работай, и постарайся все недостатки устранить. Год на это хватит?
Умница. Год - это такой срок, когда или ишак сдохнет, или шах умрет. Хотя как тут не вспомнить, что «смерть» шаха растянулась на долгих двенадцать лет. Я пожал полковнику руку. До сих пор мы друзья. Но не все оказались такими порядочными. Руководитель краевой СЭС Н. Ковалев не устоял, без всякой мотивировки вдруг издал постановление о закрытии нашей типографии. Типографию я не закрыл, но обжаловал действия Ковалева в суде. Бодались месяца три. Суд отменил его постановление. Спустя годы Ковалев будет виновато объяснять, что иначе он не мог. Но другие-то смогли. И еще. Когда на Ковалева несправедливо «наехали» некоторые политиканствующие деятели и попытались на мифе о грязной воде в Ставрополе и вине в этом главного санитарного врача сделать перед выборами себе имя, он обратился за помощью к нам в редакцию. И мы, написав правду, поддержали его.
Вообще тема «не плюй в колодец» заслуживает того, чтобы ее продолжить. Снимают прокурора края В. Хомутинникова. Виктор Васильевич приходит в редакцию со своей обидой, что уволен несправедливо, по политическим мотивам. Печатаем об этом статью за его подписью. Звонок от назначенного на его место нового прокурора края Ю. Лушникова. Я знал его по совместной работе в Карачаево-Черкесии. Мол, зачем вы даете ему слово, человеком движет обида, и ничего больше. Отвечаю в том роде, что обида, может быть, и есть, но всегда должно быть место, где человек эту обиду выскажет и ему станет легче. Такое место - страницы газеты. Будет у вас нужда - приходите. Хотя мы и желаем вам работать долго.
Как в воду глядел. По-моему, уже через три года сняли и Юрия Михайловича и завели уголовное дело. За то, что ему якобы бесплатно привезли на строительство дачи машину кирпича. Конечно, это бредовое обвинение в суде потом рассыпалось, но должности человек лишился. И Лушников пришел к нам в редакцию за тем же, за чем приходил его предшественник. К неудовольствию нового прокурора А. Селюкова, мы принялись защищать Лушникова в своей газете от уголовного преследования, которое, разумеется, поддерживала прокуратура. Самое забавное, что и для Селюкова, когда его отправили на пенсию, у нас доброе слово нашлось: именно на страницах нашей газеты была начата дискуссия о необходимости введения в крае поста уполномоченного по правам человека, и мы предлагали на эту должность именно Алексея Ивановича. Что, собственно, и случилось. Он работает уже третий срок. Так что никогда не отворачивайтесь от газеты, даже если она вам и насолила. Нет-нет да и возникнет ситуация, когда потребуется наша помощь. Приходите, не откажем.
Но вернемся к истории с нашим выселением.
После отражения в суде атаки Санэпиднадзора противник перестал прятаться за чужие спины. Исковое заявление в арбитражный суд о выселении «Прессы» последовало уже от Мингосимущества края. Случилось это в конце 1997 года - где-то через год после воцарения Черногорова в Белом доме. Первое дело мы выиграли. Вроде наступило затишье. Признаюсь, что и мы перестали лезть на рожон - убавили с критикой краевой власти. Помощники губернатора подсуетились и устроили мою с ним встречу на предмет интервью. Оно шло три (!) часа. Александр Леонидович говорил обо всем и даже успел помпезные фильмы о крае и о себе любимом показать, тогда только что написанную песню Мовсесяна о крае прокрутить. Ту, где есть слова: «Я никогда, и ни за что, и ни на что не променяю тебя, мой Ставрополь родной, тебя, мой Ставропольский край». Тут автор выразил сокровенную цель губернатора - навечно присосаться к краю. И это ему почти удалось. Признаться, удобно сидя в губернаторском кабинете, мне было неловко перед теми, кто, как я думал, ждет сейчас в приемной, чтобы решать с первым лицом края неотложные вопросы. Я же в свое время работал помощником первого лица края и знаю, как ценно его время. Каково же было мое удивление, когда приемная оказалась пуста! Губернатор не востребован? Да... Интервью вышло под многословным названием «В Ставропольском крае за все отвечает губернатор». Никого я в нем не облизывал, все по делу. Но в душе было как-то неуютно.
Где-то с год было тихо. Но как же независимой газете без критики исполнительной власти? И она появилась. Раз, другой. Приближались новые выборы губернатора, и охотников прийти в редакцию с компроматом на действующую власть хватало. Отказываться же от сенсационных материалов - себя не уважать. Не знаю, правда ли это, но мне рассказывали, что на одной из планерок губернатор резко высказался по поводу одной из наших статей. Сидящий здесь же то ли министр, то ли замминистра имущественных отношений вставил что-то в том роде, что Емцов критикует, а при этом сам за аренду задолжал. В общем, опять «Сам дурак». Появились новые иски о нашем выселении. Но как было не задолжать, когда нам постоянно взвинчивали арендную плату? Я как-то подсчитал: за семь лет она выросла в 25 раз! Причем мы были вынуждены подписывать договоры аренды с новыми расценками, иначе бы считалось, что занимаем помещение незаконно. И тогда уж точно бы любой суд вышиб нас с треском.
Конечно, можно было снова пойти к Черногорову, попытаться опять договориться. Тем более люди из его окружения прямо говорили, что это надо сделать. Мол, не писай против ветра, покорись. Но ведь не нами сказано: не верь, не бойся, не проси. Сказано по отношению к зоне, но разницы по большому счету нет. У сильных мира сего порядки те же, что на зоне. У сильных мира сего просить не надо, они, если ты чего-то стоишь, сами дадут. Так, кажется, говорил булгаковский Воланд. И мы предпочли доказывать, что чего-то стоим. Правда, на том этапе безуспешно.
Вместе с ростом расценок нарастали долги за аренду. В конце концов, мы в знак протеста просто перестали вносить арендную плату. Лучше ужасный конец, чем ужас без конца. Будь что будет. Суд принял решение о нашем выселении. Отменить его не удалось - кто же его отменит, когда долги за аренду перевалили за миллион рублей! Но случилось это не сразу, а лишь в 2006 году. Это мы так долго упирались, путем процедурных уловок, и, прежде всего, бесконечных обжалований, переносов заседаний и т.п., растягивали процесс на сколько можно. Надо сказать, что чуть ли не десятилетняя борьба с губернатором и его командой отнимала массу сил. И дело даже не в том, что в нее был вовлечен весь коллектив, мы даже вывешивали на окнах транспаранты с надписью «Губернские ведомости никогда не станут губернаторскими»! Коллектив такие вещи как раз сплачивают. Недели я проводил в подготовке к судебным заседаниям. Не хватало времени заниматься своим прямым делом - руководством предприятием. Да тут еще многие рекламодатели, видя нашу схватку с властью, сочли благоразумным отказаться от сотрудничества. Свою роль сыграли и звонки им от губернаторского окружения: мол, шефу ваше сотрудничество не нравится.