ЧЕСТЬ СЛЕДСТВЕННОГО КОМИТЕТА ЗАЩИЩАЕТСЯ... РЕШЕТКОЙ СИЗО

15.05.2013
ЧЕСТЬ СЛЕДСТВЕННОГО КОМИТЕТА ЗАЩИЩАЕТСЯ... РЕШЕТКОЙ СИЗО
Александр Емцов

О БЕДНЫХ ДОЛЬЩИКАХ ЗАМОЛВИМ СЛОВО
В мае прошлого года возбуждено уголовное дело сначала в отношении генерального директора компании «Интерстрой» Т. Каргинова, а затем и в отношении генерального директора группы компаний «Интер» В. Татарова. Им вменено в вину мошенничество в особо крупных размерах, а именно то, что, не имея соответствующим образом оформленной градостроительной документации на строительство жилого дома, они намеренно ввели в заблуждение дольщиков, собрали с них огромные деньги и присвоили их.
У самих подозреваемых, и прежде всего у Татарова, версия иная. Наоборот, уголовное дело возбудили из-за того, что они попытались вернуть компании незаконно отобранный объект и защитить права дольщиков. Компания все деньги дольщиков вложила в объект по улице Мичурина 2/1 в Ставрополе. Уже построенные на тот момент два этажа как раз и оценивались в сумму, сопоставимую с той, что собрана с дольщиков. (Проведенная потом следствием экспертиза подтвердит его слова, оценит объект в 32 миллиона рублей при том, что в объект вложено дольщиками даже меньше. Так что следствию трудно будет доказать сам факт присвоения Каргиновым и Татаровым средств дольщиков). Но компания попала в трудное финансовое положение. В поисках средств Татаров обратился к своему на тот момент другу руководителю Ставропольского межрайонного следственного отдела Следственного комитета М. Параскевичу. Тот вывел на известного в городе строителя, своего дядю С. Чемянова. Зарекомендовал как надежнейшего человека. Выработали схему передачи объекта. В результате недостроенный дом перешел Чемянову за смешные деньги - 320 тысяч рублей. Договаривались, что он дальше дом вместе с компанией достроит, и обязательства перед дольщиками будут выполнены. Но тот, как только получил на руки договор купли-продажи, от дольщиков наотрез отказался, тем более, что договор ими не был обременен. Сейчас Чемянов дом уже практически достроил и выставил квартиры на продажу. Тоже, кстати, не имея до конца оформленной документации. Поэтому, считает Татаров, если следствие действительно озабочено судьбой обманутых дольщиков и возвратом им квартир или хотя бы средств, то в его орбите должны быть не только он с Каргиновым, но и Чемянов с Параскевичем. Иначе людям не помочь. Именно об этом он твердит на следственных допросах, об этом написал и в жалобе Генеральному прокурору страны Ю. Чайке, о чем мы рассказали в своей газете в статье «Разводила в погонах» за 13 февраля этого года.
Однако, следствие чуть ли не год упрямо пропускало мимо ушей слова о прямой причастности к произошедшему Параскевича и Чемянова. Зато, что называется под микроскопом, стало рассматривать самого Татарова. Как из рога изобилия на него посыпались... новые уголовные дела! Одно - будто бы он мошенническим путем завладел автомобилями «Хаммер» и «Порше» стоимостью 3,5 миллиона рублей некоего гражданина Д. Пшеничного. Другое - что покушался на хищение залогового имущества страховой компании на сумму аж 141 миллион рублей. Да и число уголовных дел по обманутым дольщикам вдруг выросло с нескольких штук до девятнадцати. Собрали даже тех, и без их ведома, кому деньги уже были возвращены.
В итоге все уголовные дела объединяют в одно. Татарова обвиняют в попытке мошенничества в общей сложности на гигантскую сумму 174,5 миллиона рублей. Фигуранта подают чуть ли не опаснейшим преступником и арестовывают на двое суток. В статье «Побежал в редакцию, рассказал правду - в тюрьму!» за 6 марта мы подробно исследовали всю пустоту и надуманность этих новых обвинений. Убеждены, что арестом Татарова преследовалась одна единственная цель: закрыть фонтан разоблачений Параскевича. Ведь к тому моменту на эту тему вышло уже целых три статьи.
Суд, куда следствие обратилось за избранием меры пресечения, ограничился домашним арестом. В конце концов, объединенное уголовное дело постановлением прокурора передается в управление Следственного комитета по Ставропольскому краю.
ЛЕД ТРОГАЕТСЯ?
Если вы, читатель, на этом месте вспомнили про козла, которого пустили в огород, или про щуку, которую кинули в реку, то вы недалеки от истины. Ведь дело для дальнейшего расследования передали именно той структуре, в руководстве которой далеко не последнее место занимает тот самый Параскевич, которого тщетно вот уже три месяца взывает привлечь к ответственности Татаров.
Но не будем спешить с выводами. Нам в руки попал очень важный для данной темы документ. Он хоть и повторяет кое-что написанное выше, но ценен для более полного понимания происходящего и наглядно показывает, что управление Следственного комитета то ли под давлением прессы, то ли еще по каким причинам в конце концов вынуждено было прислушаться к показаниям и жалобам Татарова и организовать проверку его версии. Поэтому цитируем его полностью.
«Руководителю следственного управления Следственного комитета Российской Федерации по Ставропольскому краю С.В. Дубровину. Рапорт об обнаружении признаков преступления.
Докладываю в соответствии со ст. 143 УПК РФ о том, что в ходе расследования уголовного дела № 137123200033, возбужденного 05.05.2012 следователем ССО по РЭП при ГСУ ГУ МВД России по Ставропольскому краю в отношении Каргинова Т.М. по признакам состава преступления, предусмотренного ч. 4 с. 159 УК РФ, получены сведения о наличии в действиях Параскевича М.М., Чемянова С. Г., Дьяченко Д.В. признаков преступлений.
Так, из заявления Татарова В.Б. следует, что в мае 2011 г. Татаров В.Б. по предложению Параскевича М.М. под предлогом совместного завершения строительства переоформил строящийся жилой дом, расположенный по адресу г. Ставрополь, ул. Мичурина 2/1, на Чемянова С.Г., являющегося родственником Параскевича М.М. По заранее достигнутой устной договоренности впоследствии данный строящийся объект должен был быть оформлен на вновь созданную фирму, в которой в равных долях должны были участвовать Чемянов С.Г. и организация, которую возглавляет Татаров В.Б. Под давлением Параскевича М. М. указанный строящийся объект был оформлен на работника Чемянова С.Г. - Юстова А.П., при этом была оформлена формальная сделка купли продажи данного объекта за 320 000 рублей, при его реальной балансовой стоимости 32 000 000 рублей.
В мае 2012 г. ООО «Интерстрой» обратилось в Арбитражный суд с заявлением о признании сделки недействительной и признании права собственности за ООО «Интерстрой», после чего от Параскевича М.М., занимающего должность руководителя Ставропольского межрайонного отдела, Татарову В.Б. стали поступать угрозы о возбуждении в отношении него уголовного дела и его аресте, в случае, если он не откажется от заявленного иска. В связи с отказом Татарова В.Б. от предложения Параскевича М.М. последний через начальника ОБЭП УВД по г. Ставрополю Морозова Н.Н. стал оказывать давление на организацию Татарова В.Б., в частности, были вызваны участники долевого строительства объекта, расположенного по адресу Ставрополь, улица Мичурина 2/1, от которых были приняты заявления. По результатам рассмотрения данных заявлений в отношении директора ООО «Интерстрой» и в отношении Татарова В.Б. было возбуждено 14 уголовных дел. После этого Параскевич М.М. продолжил угрожать ему арестом, в случае если он не откажется от иска.
Также Параскевич М.М., пользуясь своим должностным положением, несколько раз помог организации Татарова уйти от давления правоохранительных органов, после чего начал настаивать на совместном ведении бизнеса. Так, Параскевич М.М. настоял на назначении руководителем карьера ПГС, принадлежащего ООО «Интерстрой» и расположенного в с. Балахоновское Кочубеевского района СК, своего отца - Параскевича М.К. Также под давлением Параскевича М.М. на РБУ, принадлежащем организации Татарова и находящемся по адресу: Ставрополь, ул. 3-й Юго -Западный проезд, 29, руководителем был назначен друг Параскевича М.М. - Дьяченко Д.В. По указанию последнего в течение 2010 - 2011 г.г. ООО «Интерстрой» осуществляло отгрузку бетона на ООО «Ставропольторг» и ЗАО «СМИК» на общую сумму около 9 000 000 рублей с отсрочкой платежа. Впоследствии по указанию Параскевича М.М. Татаров В.Б. дал указание в ООО «Интерстрой» сделать фиктивные договоры займа на 9 000 000 рублей, а также договоры уступки требования, согласно которым Дьяченко Д.В. получил у ООО «Ставропольторг» и ЗАО «СМИК» денежные средства на общую сумму около 9 000 000 рублей. Указанные деньги Параскевич М.М. обещал вернуть в кассу предприятия, однако до настоящего времени этого не сделал. В результате данных действий Дьяченко Д.В. и Параскевич М.М. мошенническим путем завладели деньгами ООО «Интерстрой» в сумме около 9 000 000 рублей.
На основании изложенного, полагал бы необходимым провести по данному факту проверку в порядке, предусмотренном ст. ст. 144, 145 УПК РФ, поскольку в действиях Параскевича М.М. усматриваются признаки преступлений, предусмотренных ч. 4 ст. 159, ч. 1 ст. 285, ч. 1 ст. 286 УК РФ, в действиях Чемянова С.Г. усматриваются признаки преступления, предусмотренного ч. 4 ст. 159 УК РФ, в действиях Дьяченко Д. В. усматриваются признаки преступления, предусмотренного ч. 4 ст.159 УК РФ.
Старший следователь отдела по расследованию особо важных дел следственного управления Следственного комитета Российской Федерации по Ставропольскому краю В.И. Старченко».
Рапорт датирован 23 апреля этого года, тем же днем зарегистрирован. Имеет визу руководителя управления Дубровина с поручением своему заму Ю. Ляшенко «для рассмотрения и проведения проверки».
УГРОЗА УБИЙСТВОМ КАК КОЗЫРНАЯ КАРТА
На другой день после рождения рапорта Старченко, 24 апреля, в нашей газете выходит статья «Клан Параскевичей смотрит на эту землю и на этот колхоз как на свои». Татаров к ней вообще-то отношения не имеет, в ней колхозники жалуются, как семья Параскевичей прибрала к рукам их хозяйство в Андроповском районе. Но, видимо, следователям теперь во всем чудится мохнатая лапа великого и ужасного мошенника Татарова. «А, так он еще дергается? Закрыть, чтобы не вякал!» - похоже, так или примерно так отреагировали некоторые чины в следствии на появление этой публикации. Уже 29 апреля все тем же старшим следователем Старченко (похоже, он ведет дела и гонимого, и гонителя, что очень интересно) принимается постановление о возбуждении перед судом ходатайства об изменении меры пресечения Татарову с домашнего ареста на арест в СИЗО.
Прямо любопытно, какие же аргументы нашел Старченко, чтобы переубедить суд и все же «закрыть» своего подозреваемого? Ведь статья 108 Уголовно-процессуального кодекса прямо говорит, что заключение под стражу не может быть применено в отношении подозреваемого в совершении преступления по статье 159 УК - мошенничество, если эти преступления совершены в сфере предпринимательской деятельности. И если подозреваемый имеет гражданство РФ, его личность установлена, он не нарушает условия меры пресечения и не скрывается от органов предварительного следствия и суда. А Татаров обвиняется именно по этой статье, не нарушает и не скрывается. Поэтому суд в первый раз вполне обоснованно и оставил его под домашним арестом. Решение обжаловалось, но и краевой суд оставил его в силе. Но на этот раз, убеждает суд Старченко, добавились статьи УК про мошенничество с автомобилями, они якобы обманом похищены у гражданина, и это не связано с предпринимательской деятельностью Татарова. И самое главное, на что ссылается Старченко, это то, что Татаров с недавнего времени проверяется на причастность к новому преступлению. В следственное управление поступило заявление гражданина С. Съедина о высказанных в его адрес 21 марта во время обыска Татаровым угрозах убийством. Таким образом, Татаров нарушил обязанности, возложенные на него судом, угрожал участнику уголовного судопроизводства по данному уголовному делу, а именно Съедину. Кроме того, вроде и от Пшеничного поступило заявление, что Татаров ему угрожал. Поскольку, пишет следователь, Татаров «ранее работал в системе МВД, а также ранее был депутатом думы Ставрополя, имеет обширные связи в деловых кругах, а также родственные и этнические связи, он может использовать все это для непроцессуального воздействия на участников уголовного судопроизводства». (По этой логике, все, кто ранее работали в органах или были депутатами, имеют связи - опасны для общества и их следует закрыть. Ну и дела!) И поэтому, продолжает Старченко, есть основания подозревать, что, находясь на свободе, Татаров и продолжит совершать преступления, и скроется от предварительного следствия и суда, либо будет препятствовать производству уголовного дела. Значит - под стражу.
«ПЕРЕПУТОЧКА», КОТОРАЯ ГОВОРИТ О МНОГОМ
Все в этом документе вызывает по меньшей мере улыбку. Во-первых, Съедин до своего заявления об угрозе убийством не являлся участником уголовного судопроизводства, он был приглашен на обыск всего лишь как собственник помещения. Во-вторых, контролирует выполнение решения суда об избрании меры пресечения УФСИН, а у его работников к Татарову замечаний не было. Так что же ты, следователь, лезешь со своими выводами про нарушение условий домашнего ареста? В-третьих, что за угрозы Съедину от Татарова 21 марта? В этот день они не встречались, и встречаться во время обыска не могли. И просто потому, что обыска никакого не было, а Татаров под домашним арестом, так что и на улице даже случайно не могли пересечься. Старченко просто ввел суд в заблуждение. Если все-таки «перепуточка» вышла и речь идет о событиях во время обыска, то таковой состоялся 12 марта. А если следователь банально ошибся в дате, то это красноречивее всего говорит, что стряпал свое постановление буквально на коленке. Действительно, между Татаровым и Съединым во время обыска наблюдалась перепалка, но крайне сомнительно, что угроза со стороны Татарова была. Во всяком случае, в протоколе обыска, а он есть в распоряжении редакции, нет ни слова об угрозах Татарова в адрес Съедина. Наоборот, там записано: «на данном этапе заявлений, замечаний, жалоб не поступило». Протокол самим Съединым подписан, причем целых шесть(!) раз. Очень похоже, что угрозу убийством следователи придумали буквально на ходу, чтобы выйти за пределы 159-й статьи УК и создать более основательную базу под обращение в суд о ходатайстве «закрыть» Татарова. И это хорошо просматривается в самом заявлении Съедина. Написано оно только 10 апреля, хотя обыск проходил, повторяю, 12 марта. Месяц он не придавал перепалке значения, спал спокойно, а тут вдруг вспомнил и так напугался, что побежал с заявой в следственное управление? В ней Съедин просит возбудить уголовное дело в отношении Татарова, который вроде угрожал ему убийством, «при этом громко и неоднократно заявлял, что все свои проблемы он уже решил и скоро выйдет на свободу, ему отменят меру пресечения, и он непременно доберется до меня». Все бы ничего, но Татаров, повторяю, 12 марта находился под домашним арестом, был привезен на место обыска, пристегнутый наручниками к оперативному работнику, с задачей открыть свой кабинет. Не знаю как вам, читатель, а мне не верится, что человек в таком положении будет кому-то угрожать убийством, сознательно подставляя себя еще под одну статью Уголовного кодекса. Ведь стопроцентный свидетель, вся работа которого наблюдать за тем, кто на наручнике, рядом! В целом, все в заявлении Съедина, и особенно в протоколе допроса его как свидетеля, направлено не столько на защиту своих прав, сколько на обоснование того, что Татарова надо закрыть. Привожу дословно: «Избранная в отношении Татарова в настоящий момент мера пресечения - домашний арест, реально не может обеспечить мою безопасность». Ну, явно человек писал под диктовку следователя. Именно то, что нужно для судьи, решающего вопрос о мере пресечения.
И, наконец, что за угроза убийством на словах? Любой юрист скажет, что такая угроза тогда содержит признаки преступления, когда она конкретна. То есть, когда ясно, каким образом, какими действиями лицо намерено ее выполнить. К примеру, держит нож и говорит: вот сейчас я тебя зарежу. И у человека пульс за двести, страх испариной выступает, психическое потрясение. Угроза должна быть предельно реальной. Ответственность наступает только в том случае, если есть основания опасаться приведения ее в исполнение. А в нашем случае Съедин жалуется на высказанное месяц назад в пылу ссоры всего лишь обещание лишить жизни, да еще и человеком в наручниках? Что же здесь реального?
Стремление следствия во что бы то ни стало упрятать Татарова в СИЗО - вот это самое реальное. И для этого, похоже, все средства хороши. Кстати, тот факт, что угроза убийством все еще на стадии дознания, по этому факту уголовное дело не возбуждено, говорит о том, что ее использовали как одноразовое изделие. И дальше забудут, чтобы отчетность очередным нераскрытым преступлением не портить.
АРЕСТ СО ВТОРОЙ ПОПЫТКИ
Перед майскими праздниками Татаров попал в больницу. Сердечко стало пошаливать ввиду такого пристального внимания следственных органов. Поэтому Ленинскому районному суду, рассматривающему постановление следователя Старченко, пришлось организовывать выездную сессию прямо в отделении кардиологии 3-ей городской больницы. В первый раз врачи Татарова отстояли, запретили производство следственных действий. Суд в ходатайстве следствию отказал. Но ради такого важного мошенника, как Татаров, уже через несколько дней, 3 мая, прямо в разгар праздников организуется еще одна выездная сессия суда. Так припекло следствие! Тут уже оно подошло к делу более основательно. Сделало «левую» справку без указания фамилии врача и записи о том, что Татаров в состоянии участвовать в суде. Включило все мыслимые и немыслимые рычаги влияния: злые языки поговаривают, что Параскевич чуть ли не на коленях валялся, уговаривая одного из судейских чинов закрыть Татарова. Провели суд прямо в больнице на выходных без врачей. И в итоге поменяли все-таки домашний арест на заключение под стражу. На следующий день под конвоем привезли в суд и продлили арест на целых три месяца.
Защита Татарова обжаловала решение суда о заключении своего подзащитного под стражу. Все присутствовавшие во время обыска в компании работники написали пояснения, в которых указали, что никаких угроз Съедину со стороны Татарова не слышали. Что решит коллегия краевого суда - посмотрим.
МУНДИР, ОДИН МУНДИР...
Как там в школьной программе: «Мундир, один мундир...». Что не сделаешь, чтобы на него и росинки маковой не упало? Похоже, в нашем случае именно ради чести мундира столько накручивается новых уголовных дел на Татарова, столько предпринимается не совсем объективных следственных действий, что следствие само уже балансирует на грани преступления.
В первые дни Татаров находился в больнице под конвоем, а 9 мая, как раз на праздник, его перевели в СИЗО. Следственный комитет, наверное, теперь искренне надеется, что оттуда Татаров не сможет проводить свои разоблачения Параскевича. Честь следственного мундира отныне надежно защищена решеткой СИЗО. А может, думает применить к подследственному такие «аргументы», что он во всем сознается, вплоть до убийства Кенеди, и смирится? И обвинения Параскевича, а с ним и следственной структуры, сами собой рассосутся?
Однако, не будем опережать события прогнозами. Подождем, чем закончится проверка фактов, изложенных в рапорте Старченко. Мне даже интересно, как сможет объяснить Параскевич следствию свое участие в разработке полулегальной схемы перехода объекта от компании Татарова Чемянову? Ведь ему по должности лезть в бизнес не положено. Тут же полное служебное несоответствие. Не говоря уже о том, как расценить то, что он знал о готовящемся массовом нарушении прав дольщиков и ничего не предпринял. Или что скажет тот же Чемянов про обстоятельства покупки объекта, стоящего 32 миллиона, за 320 тысяч? То есть, заплатил в сто(!) раз меньше! Прямо наш доморощенный Сорос. И как ответит на самый главный вопрос: почему за бортом строительства оказались вдруг дольщики?
Наверное, это самый главный вопрос, от ответа на который все зависит, и с которого пошел весь сыр бор. На него и надо искать ответ, а не ломать голову над тем, что же еще такого убойного повесить на Татарова, чтобы он заткнулся? Дело ведь не столько в том, кто крайний, сколько в том, как помочь людям.
Надеемся, что руководство управления Следственного комитета сообщит редакции о результатах проходящей проверки. И не только изложенных в рапорте Старченко фактов, но и тех, которые были приведены в редакционных статьях.