Технология дуста

Первого августа 57-летнего Сергея Головенчика вывела из дома по переулку Гвардейскому в Ставрополе полиция. А уже двенадцатого числа его хоронили всем домом. Зверски забитого, как считает мать Галина Арсентьевна, все той же полицией.
«Лучше бы я полицию не вызывала...»
Начиналась вся эта чудовищная история вполне мирно. Мужики сели выпить у подъезда - с одной бутылкой портвейна на шестерых. Галина Арсентьевна попыталась вытащить сына из компании - нарвалась на оскорбление и даже толчок одного из собутыльников. В сердцах сама позвонила в полицию, на телефон 58-22-93 ближайшего опорного пункта по улице Объездной. Мол, разгоните их. На распечатке ее исходящих звонков зафиксировано время - 14 часов 39 минут. Теперь она об этом звонке страшно жалеет. Искренне считает, что столкнула им машину смерти.
Но тогда позвонила - и забыла. Полиция - один в форме, другой в штатском, приехала не сразу, где-то через час, а то и позднее, когда Сергей уже был дома и мирно спал. И пришла в квартиру Головенчик - туда, откуда был звонок. На попытки объяснить, что она не на сына жаловалась, последовало: «Разберемся. И быстрее собирайся, а то наручники наденем». Сергея забрали. Ушел он на своих ногах и в полном здравии, даже при свидетелях - соседка была в тот момент в квартире.
В 16 часов 12 минут звонок из полиции, с того же номера 58-22-93 с просьбой принести паспорт сына в опорный пункт. Понесла.
Тут нам лучше привести слова из жалобы самой Галины Арсентьевны, которую она рассылала затем, уже после смерти сына, во все инстанции: «Долго стучала в железную дверь пункта. Открыл встрепанный майор. Я прошла ступеньки три в подвал и услышала крики страшные, как будто ругаются и бьют, бьют и... хохот. Будто голос сына услышала: «Вы что? Вы что?». У девушки-дежурной спросила, что там происходит? Та отмолчалась. Стало тихо. И я успокоилась, ведь даже подумать ни о чем плохом не могла, оставила паспорт и ушла домой».
Сергей в тот вечер так и не вернулся. Утром следующего дня, 2 августа, пришел полицейский и рассказал матери, что ее сын в тяжелейшем состоянии увезен в реанимацию и сейчас в коме. Вроде отравился. И спросил, что такого он пил?
Отравление... с переломом трех ребер?
Полицейский не сказал, в какую больницу отправили сына. Галина Арсентьевна сама обзвонила все - оказалось, в третью городскую. Помчалась туда. В приемном покое подтвердили, что больной поступил с тяжелейшим отравлением, от него пахло дустом. Но мать к сыну так и не пустили до самой кончины. Все девять дней он был в реанимации в коме, а туда доступа, и тем более когда пациент в таком состоянии, нет.
Читаю эпикриз, составленный врачами третьей городской больницы. «Доставлен 1 августа в 19 часов 56 минут в тяжелом состоянии из подвала опорного пункта полиции. Диагноз - острое отравление неизвестным инсектицидом тяжелой степени (дихлордифенил трихлорэтан?). Из беседы с участковым оперуполномоченным выяснено, что пациент в опорном пункте выпил 200-300 миллилитров неизвестного инсектицида. Он находился в таре из-под вина. После чего больному стало плохо, он потерял сознание, у него развился судорожный синдром».
Далее в истории болезни написано совсем интересное. «При поступлении у больного имели место ссадины в лобно-теменной области головы слева, на правой половине грудной клетки и на левой щеке». Рентген показал, что восьмое и девятое ребра справа... сломаны (потом в морге скажут, что и седьмое ребро было сломано). Чтобы сломать человеку сразу три ребра, это надо здорово постараться. Такого от случайного падения не бывает. А невролог вынес заключение, что развивается отек головного мозга.
Все усилия врачей оказались напрасными - 9 августа Сергей скончался.
Эпикриз лишь документально подтвердит страшные подозрения Галины Арсентьевны, которые возникли, когда узнала о беде с сыном. Врачи написали, что не дома или у подъезда выпил Головенчик яд, а в самом опорном пункте полиции. Как-то странно все это. С чего бы в опорном пункте совершенно бесхозно находиться сильнейшему яду? Дихлордифенил трихлорэтан - это вообще-то известный всем ДДТ, то есть дуст. Обычно он в сухом виде, как серый порошок, а тут, выходит, кем-то специально сделанный раствор? Для чего или для кого? Плюс к этому записано, что ребра переломаны, синяки и ссадины. А не могло быть так, что ему порошок насильно в рот всыпали? Чтобы таким нехитрым образом замаскировать избиение. Ведь все мы наслышаны про то, что задержанный «трижды ударил себя в сердце ножом», «с разгона ударился головой о стену» и прочее. Да и ее сын вроде не из тех, кто пьет все подряд. Если и выпивал, то только в компании. И не напивался. Больше других угощал. С трудом верится, что такой человек, как последний «синяк», приложится к первой подвернувшейся бутылке, даже не понюхав, что внутри.
Подозрения Галины Арсентьевны только усилились, когда получила тело сына. Сразу показалось, что это не он. Лицо, опухшее до неузнаваемости. Висок справа был сине-зеленый, на нем большая гематома. Слева выше брови к уху темно-синий след. На голове - полосы. Руки спрятаны в рукава костюма, когда их открыли, чтобы вложить иконку, ахнули: все они были в темных пятнах, причем левая отошла от кисти и болталась, явно вывих. На правой руке темная шишка - такие бывают при переломе. Голова тоже не могла лежать на подушке - похоже, сломан шейный позвонок. Грудная клетка в синяках.
Соседи, которые провожали Сергея в последний путь, были потрясены. Сказали: жалуйтесь, Галина Арсентьевна, мы подтвердим, что они загубили здорового мужчину. Все сошлись во мнении, что его забили в полиции.
Рядовая проверка совсем не рядового случая
Галина Арсентьевна начала жаловаться. Требовать, чтобы провели проверку, выявили всю картину произошедшего и виновных и наказали «убийц» ее сына. Уже через несколько дней после похорон пошла на личный прием к начальнику ГУ МВД по Ставропольскому краю генералу А. Олдаку. Пообещал разобраться, и все. Ответа нет до сих пор. Затем направила жалобу прокурору Ленинского района В. Крюкову. Тот переправил в управление Следственного комитета по краю - по подследственности, жалобы на полицию в его компетенции. Межрайонный следственный отдел проверил и отказал в возбуждении уголовного дела.
Читаю постановление об отказе в возбуждении, вынесенное следователем Ставропольского межрайонного отдела Д. Еськовым. Из пояснений К. Царитовой - той самой девушки, которая забирала у матери погибшего паспорт, следует, что сама Галина Арсентьевна, позвонив в опорный пункт, просила полицию провести с сыном профилактическую беседу о вреде пьянства. Для этого его и привели в опорный пункт оперуполномоченный К. Левин и стажер А. Подчернин. Во время беседы с ней Головенчик, пьяный, несколько раз выходил покурить в туалет. После одного из возвращений спросил: что за бутылка стоит у туалета, там вино? Она ответила, что никакого вина там нет, там лишь химия для уборки туалета и ее пить нельзя. Спустя некоторое время, в момент очередного ухода Головенчика в туалет, она услышала от одного из работников пункта, что какой-то мужчина выпил жидкость из бутылки под раковиной и ему стало плохо. Сразу после этого по опорному пункту пошел очень неприятный запах, и она вышла на улицу. Яд оказался настолько сильным, что у выпившего его начались конвульсии и недержание. Физическая сила к Головенчик не применялась.
Примерно то же самое показали и другие опрошенные - Левин, Подчернин, участковый Н. Еремин, случайно оказавшаяся там старшая одного из соседних домов Л. Харитонова. И что был пьяный, и что ходил туда-сюда по опорному пункту. Последняя вроде сама видела, как Головенчик пил из бутылки. Экспертиза потом подтвердит, что на бутылке имеются отпечатки его пальцев. Все опрошенные также рассказали, что пытались помочь Головенчику, которого охватили судороги. И пить воду заставляли, и положили на бок, чтобы не захлебнулся рвотными массами, и скорую вызвали.
Что касается переломов трех правых ребер, то, по данным судмедэкспертизы, они образовались за 3-4 недели до наступления смерти, о чем говорит наличие молодой костной ткани в местах переломов. То есть минимум за две недели до происшествия в опорном пункте. Обнаружены и переломы 3, 4 и 5 ребер слева - но они уже вроде 2-3 месячной давности. Те и другие никакой связи со смертью не имеют и могли образоваться от удара тупым предметом - кулака, ноги и т.п.
Судмедэксперт также говорит об обнаружении «ссадин лица, верхних и нижних конечностей, кровоподтеке задней поверхности левого запястья и тыльной поверхности левой кисти. Данные повреждения возникли от действия твердых тупых предметов или при соударении о таковые, в срок за 7-9 суток до момента наступления смерти» (если учитывать, что Головенчик умер на девятый день в больнице, то это именно день нахождения в опорном пункте - А. Е.). Однако они квалифицируются как повреждения, не причинившие вред здоровью человека.
Вопросы так и остались вопросами
При внешней убедительности, все-таки на восьми страницах, это постановление следователя вызывает массу вопросов.
Во-первых, не дана оценка явно непрофессиональным действиям полицейских. Они приходят домой, будят спящего человека и ведут его в опорный пункт - якобы для беседы. Не странно ли? Почему нельзя дома побеседовать? Зачем забирать в участок, он же дома и не представляет социальной опасности? Да и хороша «профилактика», когда в самый ее разгар профилактируемый ищет по углам, что выпить! Еще более странно, что Головенчик болтается по опорному пункту, будто бы к другу в гости зашел, и никто его не приструнит. И уж совсем странно, что спрашивает про бутылку, в которой, и это хорошо знают хозяева помещения, яд, и вместо действий по срочному изъятию этого яда полицейский всего лишь дает ленивый ответ, что пить нельзя. Господа полицейские, ведь вы сами свидетельствуете: пьяный перед вами! Вам ли не знать, что в таком состоянии люди неадекватны? Да и почему сильнейший яд «хранится» под раковиной? Инструкция требует хранения таких веществ в специальных, изолированных от посторонних местах. Согласитесь, это не профилактика пьянства, а технология дуста какая-то. С другой стороны, на каком основании полицейские показывают, что Головенчик «пьяный»? Освидетельствование его в наркодиспансере в тот день не было ими проведено, судмедэкспертиза же показала, что в теле не было этилового спирта. Так что факт опьянения, извините, не доказан и уже доказан не будет. И, наконец, как-то слабо верится, что человек, которого привели в участок на профилактическую беседу о вреде алкоголя, ходит по коридору и ищет, где бы найти выпить. Согласитесь, картина из области фантастики. Оно, конечно, и в песне поется: «А после лекции по банке засадили, чтобы проверить, брешут или нет». Но то - в песне. В жизни у нас больше суровая проза. В жизни человек в стенах «ментовки» ведет себя более чем скромно.
Во-вторых, налицо явное противоречие в заключениях медиков третьей городской больницы и судмедэксперта. Неужели первые так непрофессиональны, что не смогли отличить на рентгеновском снимке уже зарастающий перелом от свежего? Что-то сомнительно. К тому же рентген проводили дважды, 1 и 5 августа, и оба раза диагноз тот же. Но следствие безоговорочно принимает позицию судмедэкспертизы. Далее, трудно предположить, что человек с переломом трех(!) ребер не обращался к врачу. Изучите, вдруг все же обращался? И еще труднее поверить, что с переломами трех ребер двух-трехнедельной давности человек кладет бетон(!), свободно болтается по улице, пьет портвейн у подъезда с друзьями. Да и Галина Арсентьевна, по ее словам, ничего не знала о переломах ребер у сына. Согласитесь, этого трудно было бы не заметить. С такой травмой человеку нужен покой, он вообще с постели без болевой гримасы не может встать. Однако саму Галину Арсентьевну или кого-либо еще следствие по поводу переломов не опрашивало.
В третьих. Заключения больничных медиков и судмедэкспертизы о поверхностных повреждениях на теле Головенчик совпадают. Те и другие их обнаружили. Явно, что били человека. При каких обстоятельствах получены синяки и ссадины, где, кто «автор»? Ответа следствие на эти далеко не праздные вопросы даже не попыталось дать.
В четвертых, куда делась одежда Головенчик? Полицейские рассказали Галине Арсентьевне, что она была грязная и ее выбросили. Куда? Этими вопросами следствие не задавалось, упоминания об этом в постановлении нет. А зря, следы на одежде и ее состояние могли бы дать ответ, избивали его или нет.
Пятое. Почему от следствия укрылось то обстоятельство, что, согласно справке № 294 станции скорой помощи Ставрополя, бригада прибыла на улицу Объездную в 18 часов 27 минут, а привезла больного в больницу, согласно эпикризу, аж в 19 часов 56 минут. Где была бригада целых полтора часа?
И, наконец, шестое. Что за жидкость выпил Головенчик? Кто ее принес в опорный пункт и для чего? Ответа и на эти вопросы нет в постановлении. А ведь они не такие и второстепенные. Если не сказать, что ключевые. Ведь речь идет об орудии убийства и обстоятельствах его использования.
Не случайно прокуратура не согласилась с выводами следователя, отменила постановление об отказе в возбуждении уголовного дела и вернула материалы дознания на дополнительную проверку.
Вплоть до эксгумации
Проверка сейчас идет. В частности, следствие пытается разобраться, при каких обстоятельствах и кем переломаны ребра Головенчик. Будут ли проверяться высказанные нами иные доводы - не знаю. Но они, как видим, на поверхности и по-хорошему должны быть изучены.
- Проверка должна быть настоящая. Вплоть до того, что провести эксгумацию тела и новую судмедэкспертизу. Я даже не прошу, я настаиваю на этом, - говорит Галина Арсентьевна.
И ее можно понять. Ведь речь идет о нелепой, мало понятной с точки зрения житейской логики смерти самого близкого человека. Смерти в руках тех, кто призван людей охранять.
И не только близкого. Сергей был опекуном матери, ветерана труда и ветерана МВД, капитана внутренней службы, отдавшей органам более четверти века. Тем более горько ей подозревать, что к потере сына причастны ее коллеги.
Александр ЕМЦОВ.