КАК ПРЕУСПЕТЬ НА ЗЕМЛЕ

Олегу Ксендзову 65 лет. Но выглядит лет на десять моложе. Снимает годы частая улыбка на лице. И уверенность в себе, основательность, которые, похоже, происходят от рода занятий. Он - фермер. То есть сам себе хозяин.

Прошлое, о котором не жалеет

В 1995 году, когда все в хозяйстве нашей большой страны трещало, затрещал и колхоз «Дружба» в селе Раздольном. Олег Александрович ушел, хотя проработал там главным ветврачом 22 года.

Семья, жить на что-то надо было, и он пустился, как все тогда, в коммерцию. Сам за прилавком не стоял, но товары из Новороссийска возил. Через два года «Дружба» развалилась совсем, была объявлена банкротом. Зашел в контору. А там - гости из Израиля, разговаривают на иврите с переводчиком. Прицениваются, намереваются оставшуюся бесхозной землю в обработку взять.

Всю ночь не спал. Как же так? Чужие люди, черт знает откуда приехали, языка, уклада жизни нашего не знают, и заберут поля, по которым чуть ли не четверть века он шагал? Они уверены, что получится, раз так далеко приехали. А мы, местные, деды и прадеды которых эту землю распахали, кровью отстояли, чем хуже?

К утру решение вызрело. К своему семигектарному земельному паю добавил паи знакомых. Тогда земля сельхозназначения еще в такой цене не была, ошарашенные распадом колхоза люди не знали, куда свои паи пристроить. Шли и шли с предложениями: возьми да возьми в аренду мой пай. Пообедать некогда было. Набрал 1200 гектаров. Больше не рискнул, хотя мог бы. А вдруг не получится, людей подведу? Как потом в глаза смотреть? Теперь, когда за каждый пай буквально чуть ли не дерутся, по судам ходят, об этом жалеет. На наработанное в коммерции купил трактор за три миллиона рублей - дело было до деноминации, тогда это три зарплаты ветврача. Позже приобрел помещение бывшего колхозного колбасного цеха с земельным участком - под базу.

Как все жалели тогда колхоз! Для людей, связанных с ним всю жизнь, это было чуть ли не трагедией. А как иначе, весь образ жизни обрушился. Хотя палат каменных никто из колхозников не нажил. Более того, и вспомнить особо нечего было. К примеру, женщины, работавшие тогда доярками, сейчас инвалиды, радикулит у них сплошь и рядом. Условия труда были не самые лучшие. Грязь, люди весь день в резиновых сапогах, на сквозняках, непосильные тяжести...

Но сейчас, спустя годы, Ксендзов уверен: развал колхоза был и к лучшему. Во всяком случае, таких полей - ухоженных, чистых от сорняков, как сейчас, в колхозе не было, такого порядка в хозяйстве тоже не наблюдалось. Не было и таких высоких урожаев. Да и люди, почувствовавшие самостоятельность, вкус собственности, теперь по-другому работают. Что интересно: вот сейчас, в уборку, урожай вдвое больше, но нет ни столпотворения машин, ни очередей на элеваторы, ни военных или иных автоколонн, прибывших на «битву за урожай». Со всем справляемся сами, и в короткие сроки.

С распадом колхоза лишний раз подтвердилась простая истина: все, что перестает развиваться, исчезает. Это как мотоцикл на вертикальной стене: стоит сбросить газ - упадет. Колхоз тогда «газ» сбросил. Жизнь на его полях возродится, от этого никуда не денешься, так мир устроен. Но - уже в новом качестве. А вот каким оно будет, это новое качество жизни, зависит от людей.

Другое дело, считает Ксендзов, что менять прежний уклад надо было мягче. А мы не просто поменяли, мы - сломали, в одночасье, вместе с судьбами.

Новое качество жизни

Преуспеть на земле - ой как не просто. Во всяком случае, сразу мало у кого получается.

Как шло к новому качеству фермерское хозяйство Ксендзовых? Тяжело, трудно, но - шло. Год за годом вперед и вперед. Как это ни странно прозвучит, агронома в растениеводческом хозяйстве не было. Да его и сейчас нет. Сам Олег Александрович и начальник, и агроном, и механик... Хотя по образованию и опыту работы животновод. Сын Игорь, работающий с ним уже семь лет заместителем, так же один во многих лицах. Да дочь Ольга - два года после вуза, но на ней уже бухгалтерия. Вот и все «специалис-ты». Книжки нужные читают, в Интернете ответы на вопросы ищут, с опытными людьми советуются. Рабочий день, понятное дело, не восемь часов. И не пять дней в неделю. Да он и не очерчен временем, фермер на работе всегда. Семена, обработки почвы и растений, техника... Не боги горшки обжигают - уже через несколько лет вышли на урожайность лучшую, чем была в колхозе. А сейчас на уровне той, что в «Золотой ниве» - крупном агрохолдинге, из которого и были люди, разговаривающие на иврите. Тогда они забрали в аренду у пайщиков «Дружбы» три тысячи гектаров.

Технику прикупили - три комбайна, несколько тракторов, в том числе два «Кировца», плуги, сеялки, опрыскиватели... Склады построили, мехток для обработки зерна приобрели. Сейчас территорию бывшего колбасного цеха не узнать: застроена, благоустроена, привлекает порядком и чистотой. Тут даже розы растут.

Фермерское хозяйство Ксендзовых - одно из самых крупных и высокоэффективных в Новоалександровском районе. И это говорит о многом.

Предмет косого внимания

Порой в разговорах с руководителями крупных сельхозпредприятий затрагиваем тему фермерства. За редким исключением, руководители это направление сельхозпроизводства не жалуют. Мол, они на костях больших хозяйств поднялись, за счет их ресурсов. И перспективы там мало. Будущее - за крупными хозяйствами.

Если вдуматься, то и колхозы на костях поднимались. Такова уж доля всех, кто идет новым путем. Хотя эту тему лучше не ворошить. Но по-человечески больших руководителей можно понять. Как-никак, фермеры им конкуренты. И конкуренты опасные. Они дают больше на пай - и агрохолдинги, скрепя сердце, вынуждены поднимать арендную плату. Они могут продать зерно дешевле, а значит - сбить цену. Они-то потеряют немного, а те, у кого большие объемы продаж, многого недосчитаются. А тут еще особенность крупных предприятий - раздутый управленческий аппарат. Порой на одного рабочего приходится два начальника. При нынешнем уровне зарплат очень большие затраты. Фермерство таких расходов не несет, значит, здесь у него несомненный конкурентный плюс.

Ксендзов и его товарищи по фермерству постоянно чувствуют не только косые взгляды, но и настоящее давление крупных сельхозпредприятий, особенно агрохолдингов. У них большие ресурсы, а значит и больше возможностей, они проводят во власть своих людей и потом через них пытаются достичь своих интересов. Взять историю с законопроектом об изменении минимального земельного участка при выходе из землепользования с 30 до 2500 гектаров, внесенным в Ставропольскую краевую Думу этой весной. Формально Ксендзов мог бы радоваться, при его 1200 гектарах появлялась законная гарантия, что никто никогда свой пай не заберет. Но он понимал, что такая норма и ему ни при каких обстоятельствах не позволит увеличить земельный клин. Она не только закрепощает пайщиков, но и обрекает его как фермера на остановку в развитии. И он рано или поздно повторит судьбу развалившегося колхоза.

По большому счету, это было неприкрытое покушение крупных землепользователей на все фермерство края. Поддержанное почему-то властью. Законопроект ведь в первом чтении депутаты приняли. Не зря фермеры встрепенулись, собрание за собранием проводили. Вздохнули с облегчением только тогда, когда опасный для них законопроект под давлением общественности сняли с рассмотрения депутатов. Но опасения остались: где гарантия, что его не внесут вновь, к примеру, после выборов?

У каждого свой чемодан

Или вот сетования больших, так называемых градообразующих землепользователей, что фермеры не несут на себе нагрузки по социальному развитию села. В понимании Ксендзова социальная роль - это хорошая зарплата, приличные условия труда рабочих. Душевые, раздевалки, столовая во время уборки - все это у него есть. А дальше каждый должен нести свой чемодан. Дорожники - дороги строить, газовики - газ проводить... Если организовывать складчину на тот или иной объект в селе - то со всех. С обрабатываемого гектара, например. По 50, а то и по 100 рублей. Он не против. Но чтобы, повторяет, все несли нагрузку одинаково.

Равные условия хозяйствования - самая больная тема для Ксендзова. То же налогообложение. Налог должен быть с гектара, и одинаковый для всех в районе. А так - один в Москве на налоговом учете, другой - в районе, один показал весь урожай, другой - половину, у одного зарплата «белая», у другого «серая», а значит и отчисления в фонды меньше. Поди, разберись. Вот все и шустрят в меру своей испорченности. Или вот проверки. Наша система вообще так устроена, что если человек чем-то начинает заниматься, то он уже виноват. Не успел субсидию у государства взять - уже прокуратура с проверкой прибежала. Все предельно зарегулировано, лишнее администрирование на каждом шагу. Был Ксендзов в Белоруссии. Кстати, непривычная в наших местах его фамилия - от отца белоруса. Так там такого регламентирования нет. Все проще. Можно бы и перенять опыт.

Потолок еще не виден

Достигло ли его хозяйство потолка в своем развитии? Считает, что нет. Все зависит от условий хозяйствования, в которые фермеров ставит государство, от переменчивого рынка.

Казалось бы, при сравнительно небольших площадях пашни эффективнее было бы заниматься животноводством. Однако при нынешних закупочных ценах на мясо дело это заведомо провальное. Животноводство как-то легко оказалось в пасынках. Во всяком случае, у нас в крае. Ксендзов, всю жизнь проработавший с животными и знающий их досконально, не может заняться любимым делом. Как не считает приход-расход - не выгодно. За свинью, к примеру, при самом благоприятном раскладе сейчас выручишь 15 тысяч рублей. Но только на ее откорм уйдет тонна зерна. По сегодняшним ценам это десять тысяч рублей. На оставшиеся пять тысяч купи поросенка, обогревай помещение, плати зарплату свинарке... С крупным рогатым скотом еще более затратно, и «выхлоп» даже не просматривается. Почему цены на мясо низкие? Да не на мясо, а на то, что продают под этим названием. Искусство продаж состоит сегодня в том, чтобы как можно больше накачать его водой или химикатами. А потом кладешь на сковородку - пена горой. Своего рода кражи. А кражи всегда сбивали цену, мешали тем, кто работает честно.

Разговариваем с Олегом Александровичем о будущем фермерства. Есть оно у нас в крае? Он уверен, что есть. И чем честнее, чище будет рынок, тем больше перспективы. Хотя половина из тех фермеров, с кем начинал, уже таковыми не являются. Сошли по разным причинам с дистанции. Люди вроде неплохие, но не получилось. В том числе - потому, что не смогли грамотно распорядиться заработанным, не вкладывали в производство.

В общем, не выдержали конкуренции.

Слово это - конкуренция, Ксендзов повторяет часто. В таких условиях живет и работает сегодня ставропольский фермер.

Александр ЕМЦОВ.