ГРОМ ГРЯНУЛ! ПОЧЕМУ ЖЕ НЕ КРЕСТЯТСЯ?

Ставропольская учительница умерла, не дождавшись приезда скорой

«Девушка, не спрашивайте ни о чем и не трогайте нашу семью сейчас. Дайте нам в тишине пережить горе», - на том конце провода просит мама погибшей учительницы, и краска стыда заливает мое лицо. Зачем ковыряю рану? Уж лучше бы она накричала, повысила голос, обозвала как угодно, но только не этот вежливый механический тон, сквозь который явно слышится адская душевная боль.

Слышится, потому что у меня тоже есть дети и я не представляю свою жизнь без них. Да и как можно представить то, что еще в конце декабря вы вместе наряжаете елку, накрываете праздничный стол, строите планы на будущее, спрашиваете, выпила ли приболевшая дочь назначенное лекарство, а 6 января ее уже нет. Вместо нее лишь усыпанный цветами холмик земли на кладбище и грызущее изнутри: «Не уберегла».

Не уберегла, когда днем поднялась температура и после неудачных попыток ее сбить стали вызывать скорую помощь. Не уберегла, когда женский голос сказал, что «вызов принят, ожидайте», и она облегченно вздохнула. Когда прошло 30 минут, час, а врачей все не было, и температура не падала, и дочка тяжело и натужно дышала.

Не уберегла, когда обратилась повторно, и снова услышала сухое «ожидайте» от диспетчерской службы, на которую вызовы в тот день сыпались, будто зерно из лопнувшего мешка. Народ звонил, требовал срочно вылечить сопли и красное горло у ребенка, поднять упавшую на дороге бабушку, перебинтовать треснувший наращенный ноготь, перепроверить показания тонометра, ибо «я же чувствую, что у меня давление, а он 180 на 120 показывает» и т.д. и т.п. А время уходило, точнее, уплывало, как сознание дочери. Это сейчас она стала мудрее и знает, что «больному плохо и высокая температура держится с утра» вовсе не гарантируют оперативного приезда бригады. Но как же дорого ей обошелся закон, что по новым правилам скорая медицинская помощь разделена на экстренную и неотложную.

К неотложным вызовам относятся случаи, когда нет прямой угрозы жизни. Например, если подскочило давление или поднялась температура, а также обострилось хроническое заболевание. Таким пациентам придется ждать в течение рабочего дня, пока не освободится бригада. При этом в первую очередь медики будут направляться к детям. Экстренная же оказывается при внезапных, угрожающих жизни заболеваниях и состояниях, обострении хронических болезней, авариях и т.д. В экстренном случае бригада скорой должна приехать не позже, чем через 20 минут. Время может быть увеличено, если подстанция скорой помощи находится на расстоянии 20 километров и более, или на улице непогода - гололед, снегопад и т.д.

А тогда она просто звонила и просила помочь. И пыталась побороть нервный озноб, и не сорваться на крик от очередного «ожидайте», которое тотчас сменилось на «скоро будут», когда диспетчер узнал, что больная теряет сознание и перевел вызов в «экстренный» (о таком порядке поступления вызовов мне рассказали собственные источники информации на ГБУЗ СК «ССМП»). Через 40 минут врачи стояли на пороге квартиры. Но спасать уже было некого.

Сейчас по факту смерти 26-летней С. Следственным комитетом РФ по СК организована процессуальная проверка, в ходе которой будут выяснены все обстоятельства произошедшего и дана уголовно-правовая оценка действиям работников скорой медицинской помощи. Скорее всего, кого-то даже накажут. Может, диспетчера станции, который не смог сразу разобраться с категорией вызова, может, терапевта, у которой за несколько дней до трагедии девушка была на приеме. А вообще не удивлюсь, если в заключение судмедэкспертизы вдруг появится очередная «острая патология» или «быстротекущая инфекция», несовместимые с жизнью.

Не просто же так в Следственном комитете РФ отмечают сложность возбуждения подобных дел. «Мы привлекаем медицинских работников к ответственности по статье 238 Уголовного кодекса РФ, но зачастую в судах они переходят на более легкие статьи и ограничиваются прекращением уголовных дел за истечением сроков давности и отсутствием реального наказания», - пояснила недавно в ходе заседания экспертного совета по вопросам совершенствования законодательства в сфере обеспечения безопасности детей руководитель управления процессуального контроля за расследованием отдельных видов преступлений СК России Евгения Минаева.

Словом, поживем-увидим. Тем более, наблюдать есть за чем. Помимо нелепой, вроде как от простуды, смерти в век успешных трансплантаций органов и сверхзвуковых технологий, целый ряд вопросов вызывает и реакция на ЧП краевого министерства здравоохранения. Точнее то, как, не дожидаясь результатов развернутой проверки, чиновники с невиданной поспешностью принялись опровергать все обвинения, звучащие в адрес ГБУЗ СК «Станция скорой медицинской помощи». Будто неведомо им, что каждая истина держится на трех постулатах - принципах всесторонности, полноты и объективности исследуемых явлений, которые в совокупности и дают полную картину происшедшего. Вычлени одного звено и изображение искажается, идет с фоновыми помехами.

Поэтому, казалось бы, куда логичнее было взять паузу, пока работают профессионалы. Опыт подобного молчания уже есть. Взять хотя бы нашу недавнюю публикацию о заражении детей ВИЧ-инфекцией в Буденновске, где мы попросили власти прокомментировать информацию. В ответ же помимо рекомендации, как уберечься от ВИЧ, получили пространное и сухое, что «проверка ведется». А тут же... Ба! Какое невиданное доселе красноречие, когда чиновники принимаются опровергать показания родственников о двухчасовом ожидании скорой и уверяют, что «прибытие бригады к пациентке с момента поступления звонка составило менее 40 минут. Комплекс медицинских мероприятий в отношении пациентки был проведен в полном объеме». Да и вообще в тот день на станции был полный аврал. «6 января в ГБУЗ СК «Станция скорой медицинской помощи» города Ставрополя поступил 561 вызов. В указанный день круглосуточно дежурило 30 бригад скорой медицинской помощи. В период с 15:00 до 16:00 указанного дня поступило 45 вызовов (в том числе экстренные), что привело к повышенной нагрузке на медицинские бригады», - говорится в официальном ответе.

Но, извините, с каких это пор форс-мажор является смягчающими или вовсе сводящим на нет вину обстоятельством. Коль на то пошло, это больше похоже на отягчающие вину последствия, свидетельствующие о явной профнепригодности тех, в чьи непосредственные обязанности как руководства входит координация и урегулирование всех вопросов, связанных с качественным оказанием медицинских услуг населению. И не надо про то, что знал бы, где споткнешься, соломки постелил. Потому как прекрасно знали.

Вот уже больше двух лет коллектив ГБУЗ СК «Станция скорой медицинской помощи» города Ставрополя пишет письма в адрес прокураторы, минздрава, правительства СК и Президента РФ, в которых рассказывает об истинном положении дел в местной профильной структуре. И буквально за два месяца до трагедии отрывки из последнего письма, под которым подписалось 70 сотрудников станции, опубликовали и мы в материале «Скорая немощь», где медики как раз говорили о сложной внутренней обстановке, жутких перегрузках во время рабочей смены, падающей зарплате, изношенном автопарке, и что так дальше продолжаться не может.

«По действующим нормативам станция должна ежедневно выпускать на обслуживание Ставрополя не менее 40 бригад, в то время как сейчас город обслуживают не больше 30. Причем врачебных из них 8-9, остальные же фельдшерские и в большинстве случаев, вопреки требованиям законодательства, состоящие из одного человека. Люди работают на износ, когда в день бывает 18- 20 вызовов, при условном среднем показателе в 9 случаев. Отсюда и задержки по 4-5 часов», - били в набат наши собеседники, замечая, что не только они, а все мы ходим по тонкой грани, когда в любой момент может рвануть и нужно срочно проводить спасительные работы.

Да вот беда, не учли наши активисты только одного, что, как гласит народная мудрость, овцы и волки по-разному понимают слово «спасение», в чем, собственно, и заключается основная суть разногласий, происходящих в обществе. Если для одних это конструктивный диалог с рядом принятых, в том числе и кадровых решений, то для других - искоренение тех «идейных», кто сам отказывается тонуть в кувшине с молоком и другим напоминает, что медицина - это не про оказание услуг, а про боль, надежду, про человеческие жизни. Медицина - это про ту трехлетнюю девочку погибшей учительницы, которой теперь нужно учиться жить без мамы, потому что чуть ранее другие взрослые дяди и тети, сидящие в правительстве края и министерстве здравоохранения, не увидели никаких нарушений в работе Станции скорой помощи. И ответы обе структуры дали как под копирку писанные, слово в слово, вплоть до запятой, повторяющие друг друга.

Дескать, да, «в среднем в сутки нагрузка на 1 бригаду СМП составляет от 11 до 24 вызов. Проведенным анализом установлено, что в 2017 году врачебный персонал учреждения укомплектован на 58 процентов, средний медицинский персонал на 57 процентов». Какие страшные цифры, касающиеся каждого из нас. Потому что все под богом ходим и не знаем, когда придет наш черед набирать тревожную комбинацию 03 и ждать, ждать, ждать... Пока минздрав уверяет, что «не укомплектованность персонала не может оказывать влияние на своевременность и качество оказания медицинской помощи». Да, она влияет лишь на последствия ее неоказания, которые порой оказываются летальными.

- Со смертью приходится сталкиваться довольно часто. Несколько случаев в неделю, иногда и за смену. Но это не значит, что мы не успеваем спасти. Просто смерти тоже бывают разные, когда вызывают к сердечникам, онкобольным, хроническим пациентам, когда едешь и понимаешь, что ты не Бог. Есть такое понятие как «прогнозируемая смерть» - это когда ты изначально осознаешь, что пациент обречен и скоро умрет. Это проще, чем внезапная, когда пациент умирает у тебя на руках или приезжаешь уже в эпицентр горя и не удается сразу даже установить причину. Я не дежурила в тот день и не видела тут девушку. Но все равно до сих пор думаю, а вдруг все могло быть иначе, если бы успели и доставили ее в ту же Краевую больницу, - откровенничает фельдшер К.

Но, к сожалению, смерть не имеет кнопки «реверс», ее нельзя переиграть, перемотать, с кем-то поменяться, отсрочить. Наверное, в этом и есть ее философия, когда не важно, что думал, важен итог, важно, что здесь и сейчас. А сейчас - «увеличение объема работы у персонала не происходит», «работа проходит строго по графикам, к сверхурочной работе без согласия самого сотрудника никого не привлекают», «нарушений по оплате труда не выявлено», что же касается подаренных краю новеньких карет скорой помощи, «на балансе учреждения мерседесы не числятся».

«Можно все время дурачить некоторых; можно некоторое время дурачить всех; но нельзя все время дурачить всех». Это Авраам Линкольн говорил. И пусть не об этой проверке, но все же именно данное высказывание сразу всплывает в памяти, когда помимо результатов минздрава читаешь и результаты прокуратуры СК. Благо, велись параллельно, только вот выводы получились кардинально противоположными. Если у минздрава «Дорогие мама и папа, я живу хорошо, просто замечательно», то вот у правоохранителей к руководству ГБУЗ ССК «ССМП» оказался целых ворох претензий: «В трудовых договорах не отражены обязательные для включения условия оплаты труда работников; в нарушение положения ТК РФ работники привлекаются к работе в праздничные и выходные дни без наличия их согласия; графики сменности не доведены до сведения персонала в установленный срок». И заключительная вишенка на торте - «в ходе проверки установлено, что недоукомплектованность штата учреждения здравоохранения влечет за собой снижение качества оказания медицинского обслуживания и нарушает права граждан на охрану здоровья и медицинскую помощь», - пишет начальник отдела по надзору за соблюдением прав и свобод человека Е. Антонов.

Другими словами, что не заметили чиновники, помогли разглядеть им правоохранители, направив в адрес учреждения ряд предписаний. Итог? Минимальный, но есть. Таинственным образом нашлись те самые машины, которые, по заверению минздрава, на балансе не числились, были составлены новые трудовые договоры, появилась спецодежда.

- И на этом все, - разводят руками медики. - Два основных вопроса с заработной платой, которая по итогу не растет, а падает, и кадровым голодом так и остались открытыми. Нас по-прежнему в Ставрополе работает 28-30 бригад, фельдшера ездят по одному, врачей катастрофически мало и может стать еще меньше.

Причина? Как уверяют медики, на станции скорой помощи продолжается жесткий прессинг тех, кто обратился в редакцию газеты и подписал открытые письма.

- Сегодня лишиться премии - очень легко, стоит лишь опоздать на 30 минут, не улыбнуться в час ночи пациенту, закурить в неположенном месте, прийти с маникюром, не выполнить инструкцию, заведомо противопоказанную пациенту. Наверное, пора уходить. Все равно нам не дадут спокойно работать, - признаются работники скорой.

Почему же не делают последний шаг? Ответственность не позволяет - перед пациентами и своими коллегами, у которых с их уходом нагрузка станет еще больше, а значит и случаи, подобные этой трагедии, могут участиться.

В нашем обиходе есть довольно распространенная поговорка, что пока гром не грянет, русский не перекрестится. Уважаемые чиновники минздрава, неужели вы не видите, что у нас уже не просто гром гремит и молнии летают, а начинается цунами вместе с торнадо. Сколько еще нужно трагедий, подобных смертей, сколько нужно писем от медиков, ответов прокуратуры, чтобы власть наконец-то перестала прятать голову в песок, уверяя, что все хорошо? Ибо не хорошо. Сколько бы мы ни строили больниц, ни открывали поликлиник, ни закупали оборудования - это всего лишь стены и расходование бюджетных средств. А качество здравоохранения... У меня язык не поворачивается назвать его высоким, когда матери хоронят своих детей. А у вас? Впрочем, решайте сами.

Марина КАНДРАШКИНА.