«МЫ ЗДЕСЬ ГОЛОВЫ НЕ ЛЕЧИМ...»

В социальных сетях гуляет ролик, где нынешний министр здравоохранения РФ Вероника Скворцова, говоря о достижениях отечественной медицины, замечает:

- Если кто-то из вас получал лечение в Германии, Израиле, в Америке или в других странах, то вы совершенно по-другому взглянете, вернувшись сюда, на то, как организована помощь в России. Сейчас наша модель является одной из эталонных в мире.

Сорокалетняя воспитательница из села Прасковея Буденновского района Маргарита Крюкова за границей ни разу не была, да и в районный центр не так уж часто выезжала, даже в больницу. А тут вернулась с работы домой с головной болью. Виски сжимает, в шею стреляет - то ли остеохондроз, то ли сезон вирусов и простуд начинается, когда половина ее малышей в группе уже шмыгают носом. Думала сходить к медикам, но уже вечер, пятница, впереди большие ноябрьские выходные - в общем, за три дня отлежится.

- У нас дворы одной калиточкой разъединены. Когда ребятки переезжали, Иринка и Танюшка уже взросленькие были, а Анюточку мы вместе нянчили. Рита с Васей обои клеят, а я кроху в коляске качаю. Помочь-то больше некому было: мамы ни у нее, ни у него в живых уже нет. Все сами вертелись, крутились. Как тут не прикипеть сердцем, - смахивает слезу Александра Игнатьева, ставшая за эти годы Крюковым гораздо больше, чем просто соседкой. Поэтому когда Рита сказала, что плохо себя чувствует, калитка между домами и вовсе перестала закрываться.

- Ее то морозило, то знобило, но температуры не было. Встанет, пытается расходиться и тут же снова ложится. Спрашиваю: «Что болит?» «Очень сильно голова и шея», - отвечает. Ей бы в понедельник к врачу, а куда? 4 ноября - все закрыто! - рассказывает баба Саша, как они провели выходные, прежде чем во вторник Рита отправилась в Прасковейскую участковую больницу. Там же, по словам родственников, после осмотра терапевтом и сдачи анализов ей был поставлен диагноз - остеохондроз шейного отдела позвоночника - и назначено лечение.

- В этот же день слышу, стучит кто-то в калитку. Выглядываю - Рита стоит. Мол, теть Саш, до врачей не дойду, голова кружится, уколите вы меня. Укололи - она подняться не может. Довела ее до дома, укрыла одеялом. Может, нужно что? «Купите таблетки от головной боли», - просит. «А что ж врач-то сказал?» - спрашиваю. «Что давление повышенное, низкий гемоглобин и остеохондроз. Жить буду», - отвечает. А на следующий день в окошко выглядываю - снова по стеночке ко мне идет, как пьяная. Нет, говорю, подруга, иди-ка ложись. Я сама ходить к вам буду. А она чуть не плачет от боли.

Этим же вечером Рита пришлет подруге смс, что лучше ей не становится, назначенные препараты не помогают, и хотя прием у лечащего врача назначен на пятницу, завтра она вместе с мужем и отцом поедет в ГБУЗ СК «Краевой центр СВМП №1» города Буденновска. Может, там смогут разобраться, почему же так невыносимо болит голова.

6 ноября пациентка была госпитализирована в терапевтическое отделение Центра, где ее лечащим врачом стал заведующий отделением Рабазан Ахмедханов. Как следует из выписки, больная поступила с жалобами на выраженную слабость, головные боли и головокружение. Диагноз - хроническая железодефицитная анемия средней степени тяжести, от которой и стали лечить Маргариту на протяжении 9 дней.

- Мы чуть ли не каждый день созванивались с Ритой в больнице, но лучше ей не становилось. Она говорила, что шея как будто деревянная и голова болит до такой степени, что ни о чем думать не может. На мое: «Жаловалась ли врачу?» в ответ прозвучало, что она его либо не видит, либо во время обхода слышит, что проведенное КТ-исследование головного мозга патологий не выявило. Но если не лечите вы, почему нельзя было вызвать профильных специалистов? Я не медик и не берусь судить о методах диагностики, однако если человек уже больше недели жалуется на головные боли, почему вместо консультации невролога ему назначают УЗИ органов брюшной полости и глотание трубки? Потому что у нее анемия и ее тоже нужно лечить? Да никто не против комплексного обследования, но если бы оно еще облегчение приносило, - тяжело вздыхает подруга семьи Наталья.

Как рассказывают соседки по палате, с которыми лежала Маргарита, блистер со спазмолитическими таблетками всегда был у нее под рукой. «Так мне хоть немного легче», - запивая лекарство водой, объясняла она девчонкам. 10 ноября Рита впервые потеряла сознание. А когда наутро во время обхода снова пожаловалась, что больше не может ни поднять голову, ни терпеть эту адскую боль, в ответ последовало: «Мы здесь головы не лечим. Мы лечим вашу анемию». 13 ноября приступ повторился. Причем в этот раз он был куда интенсивнее, когда ночью сначала у нее началась рвота, которая сменилась судорогами, потом перекосилось лицо, отнялась на время рука. Перепуганные соседки по палате бросились на пост к медсестрам...

- Оттуда они принялись звонить дежурному терапевту больницы в приемный покой. Однако врач отказался приходить, дав все рекомендации по телефону. Утром же Риту мы еле узнали. Она сама по себе смуглая, а тут прямо черная была. И снова жаловалась на адские боли в голове и шее. Плакала, что у нее трое маленьких деток и ей нельзя умирать. «Спасите меня, пожалуйста», умоляла она врачей, - вспоминают очевидцы тех событий.

Что медики?

- Дочка позвонила нам в пятницу утром и сказала, что ее выписывают. Бросились с зятем к ней - она сидит на чемоданах. Растерянная, мол, еще сама не знаю, куда меня: в неврологию или домой. И при этом жалуется, что голова болит невыносимо. Вася сразу за телефон и стал звонить на горячую линию минздрава СК, где нам посоветовали связаться с главным врачом Центра Рустамом Есенакаевым. Тот же пообещал разобраться с выпиской. А что в итоге? - разводит руками отец девушки Юрий Скачков. - Через какое-то время нас вызвал заведующий терапевтическим отделением Р. Ахмедханов и сказал, что весь необходимый курс лечения ими проведен в полном объеме и нет никаких объективных причин задерживать дочку в отделении. Рита поступила с низким гемоглобином, они его подняли, ей стало легче. Я, было, возмутился, да где же легче, если в палате лежит и не поднимается! А врач смеется: это синдром выписки такой, когда пациенту у нас настолько нравится, что домой не хочется. Да и вообще сейчас обезболивающее вколят, ей станет легче. А в понедельник нам снова нужно будет явиться в Буденновск, но уже не сюда в больницу, а в городскую поликлинику на прием к неврологу. Мол, нам уже и талончик на 11:45 пробили. Вишь, какие участливые, - внимательно рассматривает свои дрожащие руки отец Риты.

Он не говорит, зато другие наши собеседники вполголоса рассказывают, как почтенных лет дедушке пришлось вплотную подгонять машину к больнице и чуть ли не на руках тащить к ней ослабевшую дочку, получившую вроде как должное лечение и теперь на радостях еле передвигающую ноги. Но так или иначе, 15 ноября Рита была дома.

16 ноября в субботу ей стало хуже. Вызвали дежурного врача, но и его визит облегчения не принес. К ночи помимо головной боли началась рвота, судороги, когда ее буквально выкручивало на постели. Понимая, что происходит что-то «не то», Василий вызвал бригаду скорой помощи. В 00:15 медики были на месте. Баба Саша тоже не отходила от «своей Ритулечки».

- Ей совсем уж худо было. Ноги, руки... Выворачивалась вся, бедная моя, изгибалась. Потом заговариваться стала. Людей путать. Сказала, что на заводе работает, Васю не узнала. Но рассказала, что в больнице недавно лежала. Спрашивают ее: «Почему?» «Я горела вся. Голова, шея - там пекло. И сейчас горииит», - плачет соседка.

Когда Маргарита по скорой была доставлена в ГБУЗ СК «Краевой центр СВМП № 1», она уже невнятно разговаривала, не могла стоять на ногах, поэтому на все вопросы за нее дежурному врачу отвечал муж. Мол, только выписались от вас, а жене все хуже, сделайте же что-нибудь! И?

- Нас отправили домой, - тяжело дышит Василий. - Но сначала терапевт посмотрела нашу выписку и результаты анализов, чтобы после сказать, что все у нас хорошо и по своему заболеванию мы получили комплексное лечение. Больше же помочь они нам ничем не могут, так как по имеющимся симптомам абсолютно непонятно, куда Риту, да и мест в отделениях нет. Поэтому сейчас нам сделают укол, чтобы облегчить болевой порог, а потом нужно дальше обследоваться. Как говорится, утро вечера мудренее.

Вот только ночь в этот ноябрьский день выдалась очень длинной и долгой. Через два часа после возвращения Маргарите стало еще хуже. Она вертелась, крутилась... Потом вовсе перестала реагировать на происходящее. Это была какая-то глубокая погруженность в себя, при этом глаза бегают и не могут фокусироваться на одном предмете или вообще смотрят в одну точку. «Ритусь, плохо? Может, снова скорую вызовем?» - легонько попытался растормошить ее Василий. Вот только Рита не реагировала. Ни когда он швырял трубку, когда на вызов ему ответили, мол, мы у вас уже были, уже вас возили и врач никаких патологий не обнаружил, дескать, если есть машина, лучше свозите за свой счет. Нет - будем разбираться. Ни когда пришла баба Саша, чтобы помочь ее одеть. Ни когда ее сажали в машину. Ни когда в приемном отделении снова ее не хотели брать, ибо нет показаний для госпитализации.

Но в отличие от спокойного, очень напоминающего чеховских героев Василия Александра Анатольевна оказалась из той породы русских женщин, что если не коня на скаку остановят, то уж пригрозят звонком в прокуратуру, фонд ОМС, минздрав СК... Мол, как нет показаний? Вы не в выписные листы посмотрите, а на самого пациента! 17 ноября в 5 утра Маргарита Крюкова была оформлена в отделение неврологии.

- В палате ей тут же сделали укол, поставили капельницу, а Рита выворачиваться, выгибаться стала, руками в воздухе что-то искать, лицом жестикулировать. Ноги тоже ходуном. Пришлось даже держать ее двумя руками, чтобы иголку не вырвала. Потом вижу - чуток притихла. Ну и я с ней рядышком прикорнула. Потом зашевелилась. Как-то нехорошо заерзала. И дыхание какое-то прерывистое. Дай, думаю, на пост за медсестрой схожу. А на часах уже 6 утра, все по палатам пошли. И только одна выходит мне навстречу, как с нашей палаты соседка выбегает и кричит: « Женщина, что ж вы оставили больную? Она там с кровати упала». Да разве ж я бы оставила, если бы знала, что такое может произойти! Да я б ни на секунду не отлучилась от моей девочки, с места бы не двинулась, - снова и снова корит себя Александра Анатольевна, что побежала за помощью.

Когда же все вместе вбежали в палату, Маргарита была мертва.

- Она не дышала, не шевелилась. Я не могла это перепутать, так как сама мою девочку на постель укладывала, - вытирает слезы баба Шура и рассказывает, что дальше бригаде медиков удалось реанимировать пациентку, и еще целых три дня Маргарита упорно сражалась за жизнь. Как и ее родственники.

- В понедельник 18 ноября мы ближе к обеду приехали в больницу, к нам вышел лечащий врач и рассказал, что состояние супруги тяжелое и необходима консультация невролога. Его же нет - в отпуске. Спрашиваем: кто его замещает, отвечают, что будут договариваться с нейрохирургом. Но это когда они договорятся. Поэтому пошли сами к врачу с просьбой посмотреть нашу Риту. Он согласился. А после честно сказал, что там идет отек головного мозга, и если она выживет, то, скорее всего, будет либо глубоким инвалидом, либо частично парализованной. Но мы на все были согласны, лишь бы она жила. Девчонкам очень нужна мама, - сжимает руки в кулак Василий.

19 ноября в 20:45 сердце Риты перестало биться.

- Не понимаю: почему ее не спасли? Как так можно, что мы даже ребенка вынашиваем 9 месяцев, а тут за 20 дней не стало человека, который никогда не жаловался на проблемы со здоровьем, у него просто заболела голова! И откуда эти разговоры сейчас, мол, Вася сам виноват, что поздно привез супругу. Господа медики, вы издеваетесь? В чем он виноват, что один с тремя детьми остался? В том, что она 9 дней провела в больнице и все игнорировали ее жалобы? В том, что за эти дни ни разу не был созван консилиум врачей? В том, что больную выпихнули домой, вместо того чтобы перевести в неврологическое отделение? Или в том, что нам до сих пор так и не назвали причину смерти Маргариты, хотя неравнодушные сотрудники больницы негласно нам говорят, что это был банальный инсульт? - показывают наши собеседники справку о смерти, где в графе «причина» - пустота.

Которая сама по себе символична. Хотя бы потому, что речь в этой истории снова идет о той самой больнице, в которой пациентов заразили ВИЧ и где, как уверял недавно на своей пресс-конференции федеральные СМИ В. Владимиров, сделаны серьезные выводы. Вот только, видимо, не те и не такие, как хотелось бы. Потому что снова нет открытого разговора, что происходит с нашим здравоохранением, которое впору переименовать в здравозахоронение с лечебной формулой «Больной перед смертью потел? Потел. Значит, лекарство подействовало». Как и снова на наши просьбы прокомментировать трагедию и объяснить, что произошло на самом деле, мы получили красноречивое молчание руководства минздрава СК. Точнее, невнятное бормотание, мол, идет проверка. На вопрос, что же за таинственная болезнь оставила сиротами трех несовершеннолетних детей, последовало истеричное: «Не комментируем!»

Вот такая открытость. Вот такие эталоны ставропольского здравоохранения! Как говорится, без комментариев. Хотя нет: один все же будет. По факту смерти Маргариты Крюковой возбуждено уголовное дело.

Марина КАНДРАШКИНА.