КВАРТИРОЙ ПОМАНИЛИ, А ПОТОМ ЗАБЫЛИ?

В 2019 году решением Кисловодского городского суда были удовлетворены требования ФГБУ «Центр медицинской реабилитации «Луч» Минздрава России» о выселении из подведомственного помещения пяти семей без предоставления последним другого жилья.

В прошлом это рядовые сотрудники данного санатория, кто больше двадцати лет ютился в местном общежитии в ожидании обещанных квартир. Сегодня же пенсионеры и инвалиды, чьи юридические права из-за неразберихи с документами вдруг превратились в птичьи, а они сами из добросовестных владельцев квадратных метров - во временных квартиросъемщиков. И если стариков забрали к себе их уже выросшие дети, то онкобольной Зариме Биджиевой изначально идти было некуда. Что, впрочем, не остановило руководство санатория и судебных приставов, нагрянувших декабрьским вечером в коммуналку исполнять букву закона. В итоге неизлечимо больная женщина была вышвырнута на улицу. Зимой. В мороз. С двумя несовершеннолетними детьми. И едким замечанием пристава Муравлева: «А что вы так переживаете? С вашим-то диагнозом вам и без того недолго осталось». Но обо всем по порядку.

Началась эта история еще в начале 80-х годов, когда постановлением Исполкома Кисловодского городского совета депутатов было принято решение об отводе земельного участка по улице Коминтерна для расширения санатория Имени XXII партийного съезда КПСС. А поскольку на изъятой площади уже находилось домовладение, его предстояло снести и владельцев квартир переселить. Для чего здание вместе с его жителями перешло на баланс санатория и было включено в состав курортного комплекса как нежилое помещение. Но затем грянул развал Советского Союза, и вместе с финансовым кризисом планы о реконструкции отложились на неопределенное время. Тогда как сам санаторий перешел под ведомство минздравсоцразвития РФ и стал называться «Луч». После чего здесь же был объявлен набор молодых специалистов на работу.

- В 1993 году я работала в Городской больнице Кисловодска, когда мне позвонил главврач санатория А. Лиев и предложил перейти к ним на ставку фельдшера-лаборанта. Существенным условием было последующее наделение квартирой из ведомственного жилого фонда, - рассказывает Зарима, какими заманчивыми рисовались перспективы.

Да, есть очередь. Но уже строится дом, где часть квартир отойдет штатным сотрудникам санатория. Когда построят - неизвестно. Однако и ей-то всего 23 года, поэтому совсем не к спеху. Тем более если есть где подождать обещанные квадратные метры. Как пояснил Зариме А. Лиев, несколько лет назад на балансе учреждения появилось жилое здание. Раньше его хотели снести с условием переселения местных жителей, но проект застопорился. Зато остались квартиры в хорошем состоянии, которые и были приспособлены под временное общежитие для своих сотрудников. Если нужно, выпишем ордер, бери и вселяйся.

Зариме же было нужно. Почему в ноябре 1993 года она и пришла к коменданту. Выдав девушке ключи от квартиры, тот потребовал вернуть ордер на вселение обратно. Мол, так положено.

- Я тогда молодая, неопытная была. Раз сказали, что все официальные документы должны храниться у коменданта, я и поверила. Мне даже в голову не пришло сделать копию ордера, - рассказывает Зарима. А дальше начались рядовые будни. Спустя два года по санаторию пополз слух, что дом достроен и на выходных будет распределение квартир.

- Мы все нарядные, красивые пришли. Стоим, волнуемся. И тут ко мне председатель профсоюзного комитета А. Наминов подходит и говорит, что в этих списках меня нет. Ключи я получу во вторую очередь, а пока же придется еще временно пожить в общежитии, - вспоминает З. Биджиева, которая тогда не почувствовала подвоха.

Конечно, обидно было, что новоселье откладывается. Но какой смысл роптать на судьбу, если списки с очередниками по-прежнему висят на стенде «Луча», в них есть ее фамилия, да и сам главврач обещает, что без квартиры она точно не останется. А что никаких правоустанавливающих документов на руках нет, так все хранятся в профсоюзе санатория, чтобы не затягивать процесс и не устраивать бюрократическую волокиту.

И девушка ждала, усердно работала. В санатории уже легенды слагали о золотых руках Заримы, умеющей с первого раза попадать в самые сложные вены. К 2005 году у нее даже сложился свой круг клиентов из отдыхающих граждан, кто по приезде на курорт просил, чтобы уколы и капельницы ставила «та улыбчивая сестричка, что была в прошлый раз». Квартиры же по-прежнему не было. Почему она снова и обратилась к руководству санатория, что десятилетнее ожидание затянулось. Мол, свое жилье получили уже те претенденты, что появились в списках после нее, тогда как Зарима с двумя маленькими детьми вынуждена ютиться в крохотной комнатке общежития, куда даже прописаться им не разрешают.

- На что мне замдиректора по АХЧ Александр Новопашин сказал, что пока в жилищном фонде ничего нет, но вопрос с переселением решается. Скоро будет достроен новый дом, и прописываться в общежитии нет никакого смысла. Зато можно занять вместо одной две комнаты на нашем этаже, - показывает Зарима завизированное от 14 апреля заявление, на основании которого она и расширила свою жилплощадь до анонсированного переезда.

Однако тот снова отложили. В 2011 году она жила все там же. И работала там же. Разве что санаторий сменил вывеску и был реорганизован в ФБГУ «Центр восстановительной медицины «Луч». Общежитие же стремительно пустело. Кто-то переезжал в обещанные квартиры, другие, не дождавшись ключей, самостоятельно решали свой жилищный вопрос. Третьи бросали все, чтобы начать с чистого листа в другом регионе, искренне советуя перестать витать в облаках и нашей героине. Медики своих не бросают? Ах, какая глупость. Советскую идеологию давно сменила рыночная демократия. Кто громче кричит и бойчее пихается локтями, того и правда. Не умеешь так - заведомо проиграешь.

Но в облаках ли витала мать двоих несовершеннолетних детей, которых нужно было поить, кормить, одевать, платить за коммуналку, и все это на скромную зарплату фельдшера и без помощи экс-супруга? Скорее уж это были грозовые тучи, которые с каждым годом все плотнее сгущались над небольшой семьей Биджиевых.

В конце 2016 года Зариме стало плохо на работе. Диагноз оглушил - онкология 4-й стадии. Глядя на снимки пациентки, онкологи лишь разводили руками. Мол, мы, конечно, проведем операцию и назначим самый сильный (красный) курс химиотерапии, но шанс один из сотни. И как раз он пришелся на Зариму. Нет, чуда в глобальном смысле не случилось. Рак никуда не делся. Разве чуть отступил. Что в ее случае уже было маленькой победой, потому как появилось время побороться за жизнь.

- Или хотя бы привести все дела в порядок, - рассказывает Зарима, которая в перерывах между курсами химиотерапии и операциями узнала, что в санатории сменилось руководство. Кресло главного врача занял депутат городской думы, единоросс Владимир Шекемов. Хотела даже сходить к нему на прием, чтобы обсудить свой квартирный вопрос. Но не успела. В 2018 году представители санатория в лице А. Новопашина вместе с комендантом общежития сами пожаловали к ней в квартиру и попросили... освободить помещение. Мол, ничего личного, но бывшим сотрудникам здесь не место. Даже если трудовые отношения расторгнуты по состоянию здоровья и Зариме присвоена 1-я группа инвалидности.

- Это очень больно, когда вас предают ваши же коллеги. Когда люди, с кем ты 25 лет бок о бок проработала в одном санатории, кто привозил к тебе в общежитие на процедуры своих родственников, вдруг заявляют: «А кто вы такая? Мы вас здесь в первый раз видим», - дрожит голос Заримы, уверяющей, что образное выражение «земля ушла из-под ног» совсем и не образное. Это то, что чувствовала она на самом деле. И не только она. С вещами на выход нежданные гости попросили всех оставшихся жителей общежития. Аргументируя это тем, что здание изначально было нежилым, заселялись сюда люди самовольно, никаких ордеров никто никому не выдавал и квартир не обещал.

- Мне сказали, что все, кого санаторий должен был обеспечить жильем, его давно получили, и никаких других списков очередников не было, как и никакие правоустанавливающие документы на получение недвижимости в профсоюзе не хранились. И раз у меня нет официальных доказательств, мне никто ничего не должен, - вспоминает Зарима. Подобные визиты юристов санатория стали частыми в общежитии.

- Никто и ни в чем разбираться не хотел. От нас требовали только одного - уйти добровольно. Однажды они пришли, когда у нас гостила моя 90-летняя мама. Она пережила войну, смерть братьев на фронте, оккупацию немецкими войсками их поселка. Когда она услышала, как с нами разговаривают сотрудники санатория, стала белая как полотно и все твердила: «Дочка, у нас снова война? Нас немцы расстреливать приходили? Тогда спаслись, сейчас не успеем убежать», - срывается голос Заримы.

Ей тогда удалось убедить маму, что все хорошо. Да, война намечается. Но юридическая, в Кисловодском городском суде. Куда в июне 2019 года обратились представители ФГБУ «Центр медицинской реабилитации «Луч» Минздрава России» с иском о выселении из подведомственного помещения пяти семей без предоставления последним другого жилья. Аргументы ответчиков мы уже озвучивали. Здание никогда не было жилым помещением. В общежитие его никто официально не переводил. Более того, дом находится в аварийном состоянии и давно подлежит сносу. Ордеров на вселение никто не выдавал, квартиры не обещал, разве что по доброте душевной пустили временно пожить своих сотрудников, и теперь та самая доброта выходит руководству санатория боком. Словом, чем не сказка, когда была у зайки изба лубяная, а у лисы ледяная?

«Тем, что у так называемой лисы есть все основания, чтобы занять апартаменты», - не соглашались истцы. Мол, если здание было нежилым, то почему они оплачивали коммунальные услуги. Плюс у всех были абонентские книжки, выданные ОАО «Кисловодскгоргаз» о том, что владельцы квартир прошли инструктаж по использованию газового оборудования. Также в качестве обоснования своей позиции ответчики приводили 43-й пункт Постановления Пленума Верховного Суда РФ от 2009 года, где предусмотрены дополнительные гарантии для ряда граждан, проживавших в служебных помещениях до введения Жилищного Кодекса РФ. Согласно данной норме закона, не могут быть выселены из квартир без предоставления им других жилых помещений сотрудники предприятия с 10-летним стажем работы и одинокие лица, проживающие с несовершеннолетними детьми.

Надо ли говорить, что онкобольная мать-одиночка с 25-летним стажем работы четко соответствовала всем обозначенным критериям. Это не говоря уже о том, что в адрес судьи Константина Домоцева было направлено обращение Уполномоченного по правам ребенка в СК Светланы Адаменко, в котором она просила учесть диагноз Заримы, тяжелое финансовое положение Биджиевых и что идти несовершеннолетним детям некуда, но...

- Мы проиграли суд. Пока шли разбирательства, ни прокурор, ни судья ничего и слышать не хотели ни о моих детях, ни о диагнозе, ни об обещанной квартире. Органы социальной опеки и вовсе на суд не явились. Все стороны процесса упорно делали вид, что речь идет обо мне как одиноком и абсолютно здоровом человеке. Скажу даже больше - в определении суда вообще мои дети не фигурируют, там о них ни строчки. Будто я одна в общежитии проживала, - рассказывает Зарима, как суд превратился в театр абсурда. - Понимаете, Домоцев при нас диктовал истцам, какие документы их юристам нужно собрать, чтобы он мог нас спокойно выселить.

Как реагировала на подобные «мастер-классы» прокурор Дарья Дворовенко, в чьи служебные обязанности как и раз и входит контроль над соблюдением законных прав и интересов граждан? И тот становится жестче, если речь идет о самых незащищенных гражданах нашей страны - детях?

- Наш прокурор могла опоздать или вообще не явиться на заседание. На слушаниях она разве что не лежала на стуле или вальяжно сидела. Позволяла себе хамить, язвить, бросать нам вслед: «Валите, откуда пришли», и ни одного слова не произнесла в нашу защиту, - вспоминает Зарима. Ей после каждого заседания приходилось отпаивать сердечными каплями бабушек и дедушек, участвующих в процессе. Ну не привыкло наше старшее поколение к такому поведению гаранта закона.

Когда в самой Конституции РФ черным по белому прописано, что нельзя выселить несовершеннолетних граждан из квартиры, если жилище, где проживает ребенок, единственное для него, а тут же...

- Почти два года прошло, а перед глазами до сих пор стоит картинка, как наши старички пытаются договориться с судьей, прокурором, юристами санатория, что они сами, добровольно, уйдут и не будут требовать никаких квартир, только бы меня с детьми не выселяли. Если я что-то и получила за все эти 30 лет жизни в общежитии, это вторую семью, - рассказывает Зарима. И именно соседи уговорили ее не опускать рук, когда суд встал на сторону руководства «Луча».

Основания? Все те же. Здание изначально было нежилым и ответчиками не представлено веских доказательств, что свои квартиры они заняли на основании совместного решения уполномоченных органов и выданных ордеров или заключенного с санаторием договора найма жилого помещения.

Чуть позже Зарима пыталась обжаловать решение в апелляционной коллегии по гражданским делам Ставропольского краевого суда. Но там оставили решение Кисловодского городского суда без изменений. Подала она и кассационную жалобу в Пятый кассационный суд общей юрисдикции в Пятигорске.

- Но потом к нам пришел коронавирус, и мы до сих пор не получили оттуда никакого ответа, - рассказывает Зарима. Несмотря на проигранное дело, она продолжила жить в общежитии. Не из-за упрямства. От безысходности. И какой-то наивной веры в то, что ей удастся достучаться до прокуратуры, губернатора СК, администрации Кисловодска и руководства санатория, чтобы разобрались в ситуации.

Это был январский вечер 2020 года. На улице уже темнело, когда на пороге их квартиры появился судебный пристав Муравлев и двое представителей санатория, требующие исполнить решение суда и немедленно покинуть помещение. И был скандал, и были уговоры оставить их хотя бы до конца отопительного сезона, и опечатанные двери, и брошенное в спину, что с «вашим-то диагнозом...» и в случае чего государство детей не оставит - места в детских домах есть.

- Ту ночь мы с детьми провели на вокзале. А на другой день я бегала по городу и искала жилье. Нашла на окраине города. В заброшенном состоянии, зато недорогое. Мы уже несколько дней жили там, когда к нам в гости одноклассники сына пришли. Они и рассказали, как во время урока учитель во всеуслышание заявил: «Ну все, Ильяс теперь бездомный. Он для всех плохая компания», - рассказывает Зарима, сердце которой ныло и стонало.

Ныло от невероятной жестокости взрослых людей. Стонало - от бесценного урока порядочности, который младшее поколение преподало старшему. Никто из ребят не бросил товарища в беде. Девочки помогли отмыть ей дом. Мальчишки очистили двор от сушняка и веток. Право, может, мы все-таки зря грешим и сетуем на нашу молодежь, которая зачастую оказывается выше, благородней, чище своих родителей. Душой и помыслами. Реальными поступками.

Сейчас оба ребенка Заримы уже студенты. Учатся и живут в Ставрополе. Но каждые выходные брат или сестра приезжают к маме в Кисловодск. «Беспокоятся, словно о маленькой», - деланно возмущается Зарима, тогда как в материнском взгляде легко читается гордость за своих детей. И страх за их будущее. Болезнь коварна. Рак прогрессирует.

- Чего боюсь? Не успеть, - шепотом признается Зарима. - Боюсь, что все мои попытки добиться правды будут напрасными и я не смогу подарить детям родительский очаг, куда бы они могли вернуться, когда меня не станет. На что я тогда потратила 25 лет своей жизни? Я никогда не брала и не желала для себя чужого. Работала честно и выполнила все условия договора. Есть масса свидетелей, бывших работников санатория, кто готов подтвердить, что моя фамилия была в списках на квартиру. И вот теперь без бумажки ты - букашка, а с бумажкой - человек. Я не могу смириться с тем, что мои дети из-за моей веры в порядочность людей останутся на улице. Не такого будущего я желала бы для них.

И мы потом еще долго вместе молчим. Говорить не хочется. Хочется выть. От бессилия. От стыда за взрослых людей, у которых наверняка тоже есть дети. И все мы под Богом ходим. Но это не мешает кому-то быть равнодушными. Не мешает юлить и забыть про совесть, рассказывать о морали и тут же демонстрировать обратное. За одного битого двух небитых дают? Но почему под розгами всегда простые люди?

Марина КАНДРАШКИНА.