РОСРЕЕСТР ЗАМАХНУЛСЯ НА ЗЕМЕЛЬНУЮ ВОЛЬНИЦУ

23 апреля вроде как завершилось общественное обсуждение законопроекта, который предлагает наделить Минсельхоз России правом устанавливать границы земель сельскохозяйственного назначения и принимать решения об их изменении. До этого такое право было у субъектов федерации. В нашем случае – у правительства и думы Ставропольского края. Кроме того, сведения о границах планируется вносить в Единый государственный реестр недвижимости, что позволит отслеживать планируемые сделки и вовремя пресекать те, которые покушаются на сельхозземли.
С инициативой законопроекта выступил Росреестр, федеральная структура.
Не знаю, было ли хоть какое-то обсуждение законопроекта у нас в крае. Но если и было, то скорее кулуарное. Во всяком случае, широко об этом не сообщалось. Но свои соображения по теме хочу высказать. Пусть и вдогонку.
Наворочено безвозвратно
Сказать, что законопроект опоздал, значит, ничего не сказать. По уму, его надо было разрабатывать и принимать как закон еще в девяностые годы прошлого века. Потому как за эти тридцать лет наворочено столько, что уже и не разгребешь. Невозвратно наворочено, ведь перевести пашню в землю города или там поселения можно одним росчерком пера. А вот назад уже невозможно: на бумаге-то не сложно, она все стерпит, но вот пахать по жилой застройке не получится, даже если плуг прицепишь за танком.
В годы советской власти перевод сельхозземель под застройку у нас в крае был редким исключением. Отдавали только под стратегические объекты типа заводов Невинномысский «Азот», «Ставропольполимер», или под магистральные коммуникации. Крайком КПСС за этим следил очень строго, ведь успешность работы наших властей измерялась Центром исключительно по количеству намолоченного зерна. За это, и не за что иное, давали ставропольцам ордена и звания, двигали по служебной лестнице. Да и с работы снимали и из партии выгоняли также за это.
После отстранения КПСС от власти местные царьки по имени губернаторы да мэры, как говорится, пустились во все тяжкие. Не сразу, но уже к концу девяностых – началу двухтысячных годов прошлого века начался просто обвальный процесс застройки близлежащих к городам пашен. Пионером оказались власти городов Кавминвод. Именно они проталкивали через краевое правительство решения о том, чтобы земли обанкротившихся колхозов и совхозов вокруг городов-курортов перевели в земли поселений и отдали под застройку. Если сегодня посмотреть с горы Машук в сторону Юцы, то можно увидеть целый новый коттеджный город. Он там, где раньше были поля с двухметровым черноземом. Та же история и с Ессентуками. Также застроена вся пойма Подкумка, на которой еще три десятка лет назад были орошаемые поля, и где выращивались овощи с щедрыми урожаями.
В Ставрополе процесс шел еще нагляднее. На полях сельскохозяйственного назначения выстроен весь Юго-западный жилой район, да и Северо-западный также. В Михайловске опять же на бывших полях развернулся огромный коттеджный поселок, прямо у трассы на Ростов.
Шило на мыло
Надо понимать весь масштаб того, что натворили. В окрестностях Ставрополя, городов Кавминвод просто уникальные по своему составу и сельскохозяйственному потенциалу полутора – двухметровые черноземы. Не зря же выставленный в Париже образец чернозема в виде одного кубометра взят под Ставрополем, в районе аэродрома ДОСААФ. То есть, нигде в мире ничего подобного нет, только у нас! А мы… А мы с легкостью необыкновенной это уникальное, в полном смысле слова достояние России, губим.
Самое забавное в этой ситуации состоит в том, что в целом количество квадратных километров пашни в крае, если верить отчетности, не падает. Более того, увеличивается. А я и верю. Просто идет замена, причем очень и очень неравноценная. Шило на мыло меняем. Черноземы – на полупустынные бедные почвы. Растет пашня в площади за счет бездумной, иначе не скажешь, распашки пастбищ на востоке края. Тех, которые по уму трогать не надо. Наоборот, следует делать все, чтобы эти участки сохранились как пастбища.
Да и в этом случае не позволять их интенсивно использовать для выпаса, подсевать и регулярно проводить рекультивацию. Вспашка же при сильных восточных ветрах приводит к катастрофическому выдуванию плодородного слоя. По-научному – к ветровой эрозии.
А мы в погоне за наживой, за рекордными намолотами, пашем, и потом удивляемся, почему небо побурело и на зубах скрипит? Откуда у нас пыльные бури? С востока приходят, с востока. Да что там бури, песчаные барханы уже движутся в районе села Величаевского Левокумского округа. Это самый настоящий сигнал от природы о надвигающейся беде.
Города подобные флюсу
Есть у этого явления – перевода земель сельскохозяйственного назначения в земли поселений, еще одна негативная сторона. Он, этот самый перевод, приводит к уродливому развитию городов.
Будь тот же Ставрополь в старых границах, не было бы такого бездарного с точки зрения архитектуры явления, как спальные микрорайоны. Или человейники, как метко их окрестили в последние годы. Город бы застраивался на сносе. То есть на месте старой, малоценной застройки возникала бы новая, более современная и многоэтажная. А сегодня мы высотки строим на окраинах, лепим к городу фактически новый город, а центр не развиваем. Делаем города подобными флюсу.
Более того, в центре остаются целые кварталы малоценных с точки зрения истории и архитектуры, в основном одноэтажных, зданий. Пресловутый «шанхай», который при такой градостроительной политике обещает быть вечным.
Эта же политика тормозит вполне естественный процесс формирования агломераций за счет соседних поселений. Доходит до абсурда. Власти Ставрополя, к примеру, как черт от ладана отмахиваются от идеи присоединения к городу окрестных сел Татарка и Надежда, которые фактически уже стали частью города и чье население работает именно в нем. И которые могли бы стать местами новой застройки и развития. А зачем им проблемы старых сел с отсутствием в них воды, газа, приличных дорог, если можно добиваются включения в границу города сельскохозяйственных полей, как это было совсем недавно, и развиваться за счет этого? Постулат, что лень движет прогрессом, никто не отменял.
То есть политикой безоглядного перевода пашни в города мы и землю уникальную губим, и сами города уродуем. И тормозим естественные процессы формирования агломераций.
Это больше чем преступление, это ошибка
Меньше всего в этом процессе хотелось бы винить новых собственников земли и строителей. Они играют по тем правилам, которые существуют. И неплохо играют. По крайней мере, по вводу в строй нового жилья мы чуть ли не впереди России всей. Да и как по-другому, в условиях рынка все, как говорится, заточены на эффективное использование того, что у тебя есть. Разбогатеть, заработать миллионы – это уже не только американская, но и российская мечта.
Тут целиком и полностью вина властей, и прежде всего краевых, которые как раз отвечают за эти самые правила. И просто обязаны были в силу своих полномочий вовремя скорректировать их. Когда увидели, как уничтожаются черноземы. К примеру, ввести мораторий на перевод пашни под застройку.
Как видим, вовремя не получилось. И не только у нас. Болезнь зашла так далеко, что потребовалось вмешательство Центра, чтобы внести эти корректировки.
И последнее, если не самое важное. После появления публикаций об инициативе Росреестра, некоторые горячие головы заявили, что это наезд на права субъектов, ограничение их законных полномочий в распоряжении землей. Мол, и так оформление земельных участков забюрокрачено донельзя, так теперь вообще туши свет. Не зря же сами регистраторы подсуетились, наверняка в своих интересах…
При желании, нарушение прав можно найти везде. Да и «свой интерес». Даже в поведении укусившего вас комара. Но перевод пашни под города это как раз тот самый случай, когда свобода и права одних, а именно властей, нарушает права и свободы других, нас с вами. Права и свободы того самого народа, который заинтересован в сохранении всего неповторимого, уникального, что есть вокруг нас. Земля же сельскохозяйственного назначения в перечне всего неповторимого и уникального – на первом месте. Как бы кто не думал. Это народное достояние. Хоть и находится сегодня в частных руках. С обременением, что должна использоваться только по назначению. А именно для производства продовольствия, а не для строительства на ней.
С этих позиций инициатива Росреестра как раз защищает наши права на это самое народное достояние. А если до этого ранее не додумалась региональная власть – это ее проблемы. И ошибка, которую следует исправить. Та самая ошибка, которая «больше, чем преступление». Это я цитирую слова одного умного государственного деятеля прошлого.