СТАВРОПОЛЬСКИЕ НАСЛЕДНИКИ БЕРИИ

Весь май и начало июня Главное следственное управление ГУ МВД по Ставропольскому краю, так сказать, развлекало жителей краевой столицы. Очень своеобразно, прямо-таки садистски по отношению к обвиняемому, развлекало. Суд освобождал заместителя главы администрации Ставрополя, руководителя комитета городского хозяйства Ивана Скорнякова от стражи, а следователи тут же, на выходе из здания суда, задерживали на 48 часов снова. Чтобы опять тащить в суд уже с новым ходатайством об избрании меры пресечения. И так – четыре(!?) раза.

Вопреки тайне следствия, краевая прокуратура сразу, еще до предъявления обвинения, в день возбуждения дела, фамилию подозреваемого обнародовала. Как говорится, слила в прессу. Которая радостно новость подхватила и растиражировала. Каждый раз об очередном приводе обвиняемого в суд становилось известно СМИ, и соответственно широкой общественности. Такое впечатление, что следователи в своих интересах формировали общественное мнение. Что само по себе уже наводит на размышления о политической подоплеке уголовного преследования.

Ливень обвинений

Дело Скорнякова – это самый громкий аккорд истории реконструкции Комсомольского и Пионерского прудов краевого центра. Во всяком случае, с него оно началось, и это самый заметный эпизод дела.

Напомню, реконструкция прудов была завершена в прошлом году. Но первый же ливень привел к оползням, частичному разрушению мощеных дорожек и других объектов благоустройства. И, образно говоря, к ливню обвинений городских властей, в том числе по другим объектам благоустройства, привел.

Разбираться, как реконструировались пруды, дружно, как по команде, бросились все силовые структуры, включая управление ФСБ. Провели анализ смет, оперативно-розыскные мероприятия… Подрядчики оправдывались, что проект неудачный, проектировщики все валили на подрядчиков. В итоге краевая прокуратура сделала вывод, что часть работ по благоустройству прудов фактически не была выполнена, увидела признаки преступления в действиях руководства городской администрации. И передала материалы проверки в полицию.

Старший следователь М. Кряжев 16 марта возбуждает уголовное дело о превышении Скорняковым должностных полномочий - по статье 286 Уголовного кодекса. Причем, по пункту «в» части 3 этой статьи – превышение с причинением тяжких последствий. Преступление по версии следствия состоит в том, что руководитель подписал формы КС-3 (справки о стоимости выполненных работ и затрат) и передал их для оплаты из бюджета без якобы необходимой в данном случае экспертизы сделанного и без подписания нижестоящими работниками актов выполненных работ (формы КС-2). А уже упомянутый в ходе доследственной проверки анализ смет якобы выявил, что работы эти не выполнены. А именно не вымощены плиткой дорожки на сумму 25 миллионов рублей.

Параллельно начали проверку выполнения других контрактов. Нарушения со стороны руководства города нашли и там.

Тот же следователь Кряжев уже на следующий день, 17 марта возбуждает еще одно уголовное дело в отношении Скорнякова. Уже по другому подряду все того же ООО «Технология» на объекте благоустройство дворов, скверов по проспекту Юности и 50 лет ВЛКСМ. Тут якобы не выполнена часть работ на 15 миллионов 721 тысячу рублей.

27, 29 и 31 мая в отношении Скорнякова возбуждается еще три уголовных дела. Все по той же 286 статье УК и по тем же основаниям – по версии следствия подписал справки о стоимости работ, которые не сделаны. По скверу Декабристов недоделки подрядчика ООО «Стройсервис» оценили в 387 тысяч рублей. На 659 тысяч «потянули» недоделки подрядчика ООО «БВМ-ЮГ» на ремонте подпорной стены по улице Серова. И 16 миллионов 622 тысячи – приписки подрядчика ОАО «СУДР» на строительстве участка проспекта «Российский».

Всего таким образом следствие оценило ущерб бюджету действиями Скорнякова на немалую сумму 58 миллионов 389 тысяч рублей.

Все надуманно от начала до конца

Вся эта с виду стройная концепция обвинения рассыпается в пыль, стоит только детально проанализировать ее пункты.

Относительно форм КС-2, без которых, якобы, Скорняков подписывал формы КС-3, чем превысил свои полномочия. Так вот, КС-2 во всех пяти вменяемых ему «преступлениях» подписывались. Но не работниками комитета городского хозяйства, а специалистами ООО «Строительный дорожный контроль». С этой организацией городская администрация заключила соответствующий муниципальный контракт. И это еще не все. Авторский надзор был возложен на ООО «Югсвязьгеострой». Кроме того, краевое министерство строительства и архитектуры вело государственный строительный надзор. В соответствии с заключенными с этими тремя структурами договорами, приемка работ, подписание актов скрытых работ, актов ответственных конструкций и иной документации, в том числе актов КС-2, относится к полномочиям службы строительного контроля и авторского надзора. И однозначно не входит в компетенцию должностных лиц администрации города.

На основании законно оформленных и подписанных актов КС-2 «Строительного дорожного контроля» Скорняков подписывал акты КС-3. Так что никаких нарушений, тем более превышения полномочий в этой части, с его стороны не было и быть не могло.

Второй момент обвинения, а именно что Скорняков без проведения экспертизы передавал подписанные документы для оплаты, также рассыпается при ближайшем рассмотрении.

Понятие экспертизы, которым орудует следствие со ссылкой на Федеральный закон «О контрактной системе в сфере закупок товаров, работ, услуг для обеспечения государственных и муниципальных нужд» применительно к этому закону подробно раскрыто в письме Минфина РФ от 31 августа 2017 года, да и в других такого же рода письмах. Там однозначно указано, что если заказчик не привлекает экспертов (наш случай) то документом, подтверждающим проведение экспертизы силами сотрудников заказчика, является документ о приемке услуг. Это акт сдачи-приемки, товарная накладная, счет фактура и прочее.

По каждому из пяти объектов, при приемке которых следователи нашли превышение полномочий Скорняковым, по окончании работ создавалась приемочная комиссия. В ее состав входил и Скорняков. Члены комиссии подписывали приемочный акт по форме А-1. Он является документом, подтверждающим проведение экспертизы силами заказчика, и о правомочности которого говорится в письме Минфина РФ.

Ну а что касается недоделок и якобы излишне перечисленных подрядчикам 58 миллионов 389 тысяч рублей, то эти цифры следствие вообще взяло с потолка. Вроде как на основании сметы, хотя ущерб такого рода определяется только с помощью специальной экспертизы.

Обо всем об этом прекрасно знали следователи. То есть понимали, что Скорняков не превышал полномочия. Но, тем не менее, уголовные дела аж числом пять возбудили. Ей богу, создается впечатление, что силовики только и ждали, чтобы зацепить городские власти. На костях краевых министерств, как хорошо известно, они уже давно пляшут. Так что политика в деле Скорнякова явно присутствует.

День сурка в полицейском исполнении

Но в нашей истории на настоящий момент интрига не в количестве открытых уголовных дел. И даже не в стоимости вменяемого ущерба. А в том, к каким приемам и методам прибегает следствие для доказательства вины Скорнякова.

Сразу же после возбуждения первого уголовного дела следователь Кряжев идет в Ленинский районный суд – с ходатайством об избрании меры пресечения для Скорнякова. И просит судью заключить подозреваемого под стражу. То есть уже на этом этапе следствие намерено обрушить на него всю свою карательную машину. Аргументы, как водится в таких случаях, дежурные: может сбежать, помешать расследованию, уничтожить улики… Сплошь надуманные, потому как сам Скорняков не дал ни одного основания для их подтверждения. Требует арестовать несмотря на то, что в последние годы все самые высокие чины страны – от президента В. Путина до председателя Верховного суда В. Лебедева - подчеркивают, что досудебный арест должен применяться к обвиняемым только в исключительных случаях, и только по статьям о насильственных преступлениях. Вменяемая Скорнякову статья к таковым однозначно не относится.

 Ленинский суд, который наверняка знает об этой правовой установке сверху, тем не менее ходатайство следствия удовлетворяет, помещает подозреваемого под стражу.

Спустя неполных два месяца, 7 мая, следствие снова идет в суд, за продлением ареста. И суд опять удовлетворяет ходатайство. Однако через двадцать дней краевой суд отменяет постановление. Мера пресечения меняется на домашний арест.

И тут начинается то самое повторяющееся раз за разом действо с арестами (его уже СМИ успели обозвать «днем сурка для Скорнякова»), о котором мы сказали выше.

Скорнякова следователи снова задерживают – прямо на выходе из СИЗО, куда на другой день, 28 мая, адвокат пришел с постановлением суда об освобождении. То есть человек не пробыл на свободе и пяти минут.

Понятное дело, Кряжев и его непосредственный руководитель, зам начальника ГСУ С. Радионов, прекрасно понимают, что творят. А именно нарушают определение краевого суда, обязательное к исполнению. Поэтому пытаются придать своим действиям вид законности. Прямо скажем, делают это неуклюже и просто безграмотно. Доставляют Скорнякова в следственную часть и там объявляют, что якобы направляли ему повестку с вызовом на допрос по месту жительства. Ну, а раз он не явился, пришлось доставить насильно. И отменить избранную краевым судом меру пресечения домашний арест. Да к тому же вот вам, подозреваемый, постановление о новом уголовном деле. Все по той же статье 286 УК. Так что задерживаем заново.

При этом они прекрасно знали, что обвиняемый в тот момент находился не дома, а в СИЗО. И не мог получить повестку. Иезуитство, и только. А постановление под новым номером понадобилось именно для нового ареста. Обычно однородные эпизоды, что мы и имеем в нашем случае, расследуются в рамках одного уголовного дела

Тут же постановлением следователя В. Соколова от 29 мая оформляется повторное задержание Скорнякова на 48 часов. Постановление ничем не мотивировано, что является нарушением закона. Пишется новое ходатайство в тот же Ленинский суд о заключении Скорнякова под стражу.

3 июня суд рассматривает ходатайство. На этот раз судья С. Роговая не соглашается со следствием, ведь перед ней совсем свежее решение краевого суда, где предыдущее решение ее коллеги отменено. И избирает меру пресечения в виде запрета определенных действий. Более того, не ограничивается отказом, в мотивировочной части признает задержание Скорнякова незаконным. И что бывает крайне редко в наших судах – своим постановлением выносит частное определение в адрес руководства ГСУ, в котором обращено внимание полицейских начальников на прямое нарушение закона следователями Кряжевым и Соколовым.

Но мы ведь уже знаем, что нашим лихим следакам суд не указ. На выходе из здания суда Скорнякова снова задерживают. И – опять двадцать пять: доставляют в следственную часть и помещают в камеру по той же схеме. Предъявляют еще одно, уже третье постановление о возбуждении уголовного дела по третьему эпизоду. Все по той же статье 286 УК.

Потом будет еще и четвертая такая же комбинация, и пятая. Защита раз за разом «засиливает» решения районного суда о домашнем аресте или запрете определенных действий в краевом суде, следователи их оспаривают. Итог пока такой: по Скорнякову несколько взаимоисключающих решений, и он сейчас находится в камере.

Человек за решеткой разговорчивее, чем на свободе

Не надо особо гадать, почему следствие с упорством, достойным лучшего применения, стремится удержать Скорнякова за решеткой. Наверняка чтобы сломить его. Ведь хорошо известно, что человек, приведенный к следователю в наручниках из камеры, намного разговорчивее, чем пришедший из дома.

По словам супруги обвиняемого А. Скорняковой, ее мужу, еще когда он был на свободе и сидел в своем служебном кабинете, «поступали предложения заключения досудебного соглашения с целью уличения в якобы преступной деятельности его руководителей, однако на это были получены отрицательные ответы. В связи с чем возбуждение уголовного дела в отношении самого Скорнякова было лишь вопросом времени. Под арестом… «заманчивые» предложения посыпались с новой силой»». Я эти слова закавычил, так как они взяты из заявления супруги о совершении преступления в адрес руководителя Главного следственного управления СК по Северо-Кавказскому федеральному округу О. Васильева. Совершения преступления следователями Кряжевым и Соколовым, при непосредственном участии их руководителя Радионова. По той же статье 286 УК РФ, часть 3. Только пункт другой – «а», «с применением насилия». Как тут не поерничать, что в этом случае досудебный арест следователей, если до него дойдет, будет как раз законным.

Васильев пока молчит. Но само то упорство, с которым следователи загоняли и все же загнали Скорнякова за решетку, красноречивее всего подтверждает правоту Скорняковой.

Цель – заставить оговорить?

Как это ни странно, уголовные дела, по версии которых городскому бюджету нанесен огромный ущерб свыше 58 миллионов рублей, возбуждены только в отношении Скорнякова. Руководство предприятий подрядчиков, которые и получили эти деньги из бюджета, и которое, как говорится, сам бог велел в этом случае «замести» за компанию, даже под подозрение не попало. И до сих пор, кстати, его не тронули, хотя с момента возбуждения первого дела прошло целых три месяца.

Вывод напрашивается сам собой. Цель следователей не виновника установить, не деньги вернуть в бюджет. Их цель – заставить Скорнякова говорить. А точнее – оговорить.

Кого? Надо полагать, при согласии ему подскажут.

Александр Емцов.