ЛЕКАРСТВО ПРОТИВ МОРЩИН

ЛЕКАРСТВО ПРОТИВ МОРЩИН
Александр ЕМЦОВ

Так делаются «Ставропольские губернские ведомости»
В январе 2012 года исполняется 20 лет со дня выхода первого номера воссозданной газеты «Ставропольские губернские ведомости». К этой дате бессменный главный редактор газеты Александр Емцов издал книгу очерков и статей «Лекарство против морщин». Сегодня мы завершаем публикацию одноименного очерка.
Окончание. Начало в СГВ №№ 40 - 51 2011 г., №№ 2, 3 2012 г.
Подойди судья к делу формально, возможно, она и признала бы пенсионерок виноватыми. Выражались они коряво. И вполне возможно, что нашлась бы в тексте формальная зацепка, позволяющая обвинить в распространении сведений, порочащих честь и достоинство гастрольного управляющего. Но судья подошла по совести. И оставила дело без рассмотрения.
Как она это сделала? Судья, которая не имеет права показывать свою заинтересованность и которая наверняка была возмущена беспредельной наглостью истца, на предварительном заседании начинает знакомиться с каждым ответчиком, попутно выясняя, сколько ему должен истец. Потихоньку становилось ясно, что пострадавшая сторона - совсем не арбитражный управляющий. Люди, отдавшие предприятию по тридцать - сорок лет, оказались выброшенными на улицу даже без выходного пособия. Их поставили в очередь на выплату полугодовой и более зарплаты, когда будет распродано имущество должника. На практике это значит, что они не получат ее никогда. Дальше - больше. В порядке ознакомления с исковыми требованиями судья не спеша читает иск по абзацам. Находит в нем множество стилистических и даже грамматических ляпов. Со смаком зачитывает их, спрашивает у адвоката истца, не ошибка ли здесь и т.п. То есть она показывает, что и истец в формулировках небезгрешен, раз в одном документе делает столько ошибок. Подчеркивая тем самым, что дело не в том, как и в каких выражениях авторы обрисовали ситуацию с долгом, а в самой ситуации. А здесь, куда ни крути, крайний сам истец. Не он должен подавать в суд, а на него надо дело заводить, причем не гражданское, а уголовное, по невыплате зарплаты. В конце концов, судья выносит определение: привлечь к рассмотрению дела самого истца. На другое заседание истец не явился: проживал в Москве, и ехать в Ставрополь для рассмотрения своего иска ему было далековато. Поскольку его не было и на первом заседании, а должным образом уведомлялся, судья оставила дело без рассмотрения. Больше оно истцом не возобновлялось.
Красиво? Да. Но главное - по совести. И обнадеживает, что это первая ласточка, что когда-нибудь судьи начнут видеть за деревьями лес. А именно - права тех, кто обеспокоен общественным положением и через газету пытается эту обеспокоенность высказать.
* * *
Ну а те, которые судят, безгрешны ли они сами? В своих выражениях, в своих оценках и комментариях? Неужели они настолько правильно и законно выражают свои мысли, что имеют полное моральное право судить нас, грешных, не в совершенстве владеющих этим искусством, и наказывать за это длинным рублем? Мы как-то, сами того не желая, провели невольный эксперимент. Или розыгрыш, это кому как нравится. Где-то еще в первой половине 90-х годов вышел небольшой газетный материал, где походя цеплялся тот же Ленинский районный суд. Председатель Любовь Кондратьева позвонила и высказала претензии. Потребовала опровержение. Разбираться отправилась Алевтина Шевченко. Возвращается - глаза светятся:
- Ты знаешь, что судьи мне на диктофон наболтали? Просто мрак!
На другой день приносит расшифрованное с диктофона «опровержение».
Жаль, что до настоящего времени текст не сохранился. Но помню как сейчас: сплошная прямая речь нескольких судей в свою защиту от «журналистских измышлений и оскорблений», и в ней сплошные обвинения, граничащие с оскорблениями, опять же журналистов и всей редакции. Оказывается, председатель восприняла ее приход очень серьезно, собрала у себя в кабинете несколько судей. Они и постарались сказать о нашем брате журналисте все, что думают.
- Ставить, конечно, нельзя. Но давай их разыграем. Ткнем носом, покажем, что и сами судьи не ангелы, что и они болтают чушь. Пусть прочитают, может быть, дальше с большим пониманием будут относиться к нашей работе.
Заверстали как материал в полосу, распечатали, и Алевтина отправилась в суд.
Якобы сверять текст.
Где-то через час истерический звонок председателя суда:
- Это ни в коем случае не должно быть напечатано!
Выходит, сообразили. Не дураки.
- Но вы же настаивали на опровержении, и это ваши и ваших коллег слова! Они есть на диктофоне.
- Да мало ли что мы не наговорим сгоряча! Там вообще противозаконные вещи, ни в коем случае нельзя печатать!
Я, разумеется, непреклонен. Уверенно говорю, что правда должна восторжествовать, и опровержение вашими словами мы обязательно опубликуем. К тому же поезд ушел, тираж уже на ротации, и завтра будете читать. Кладу трубку и больше ее не поднимаю. Хотя телефон разрывался. Разумеется, Кондратьева на другой день в газете ничего не увидела. Но здороваться с тех пор со мной перестала, хотя мы раньше были знакомы. У судей ведь сначала самолюбие, а уже потом чувство юмора. Если оно есть. Да и розыгрыш, признаться, был жестокий. Наверняка человек ночь не спал.
Кстати, это прекрасный сюжет для Владислава Пельша и его программы «Розыгрыш». Завести человека на ругань в адрес кого-то, а потом постращать публикацией и ответственностью по закону за оскорбления. Да он валидола килограмм съест.
* * *
Риски издателя газеты, проистекающие из возможного нарушения законодательства о выборах, также огромны. Надо сказать, что вместе со свертыванием избирательного процесса в стране, депутатами правящей «Единой России» инициирован и принят целый ряд драконовских поправок к федеральным законам, регулирующим избирательный процесс. Они сделали его не только крайне неудобоваримым для избирателей, но и реально опасным как для участников, так и для политических институтов. Я имею в виду, прежде всего, закон «Об основных гарантиях избирательных прав и права на участие в референдуме граждан Российской Федерации». И «Кодекс об административных правонарушениях», дополненный статьями об ответственности за нарушение избирательного законодательства драконовскими штрафами - от 50 000 до 300 000, а в отдельных случаях и до 500 000 рублей.
Особенно поставлена под удар здесь пресса. Журналистов фактически вывели за рамки избирательного процесса. Мы потеряли право не только напечатать какую-либо точку зрения на кандидата, но и вообще высказываться «за» или «против» той или иной кандидатуры, той или иной партии в ходе выборов. Нас на законном основании нейтрализовали. Фактически эти федеральные законы нарушили конституционные гарантии свободы информации и избирательных прав. Причем столкнулись мы с этим именно в ходе выборов, когда наши журналистские материалы уже увидели свет, и отступать было поздно.
Выше я писал о том, что, по моему убеждению, газета - стадион, на котором соревнуются политические силы. Соревнуются за симпатии избирателей. А теперь вроде сетую, что журналистов лишили права на выражение своих позиций. Внимательный читатель скажет: то ты заявляешь о необходимости придерживаться нейтралитета, то жалуешься, что тебя оттесняют от схватки. Но здесь нет противоречия. Для политиков и партий СМИ действительно всего лишь площадка для соревнований. Что же касается журналистских конституционных прав на свободу слова, то их не может отменить Федеральный закон. Писать открыто все, что думаем - и наше профессиональное право, и наша профессиональная обязанность.
Теоретически - да. Но практически... Увы. Одна из моих статей «Ход Путина медведем и как он смотрится на Ставрополье», а также история преследования автора судом являются подтверждением этой мысли. То был все тот же 2007 год. В статье я попытался поразмышлять, что из себя в политическом смысле представляет поход Владимира Путина в партийный список «Единой России», и какие последствия это будет иметь для ставропольских выборов. По большому счету абсолютно безобидная, во многом теоретическая, что мне не свойственно, статья. И речь в ней шла совсем не о Путине, а о нашей местной политической ситуации. Но крайизбирком под председательством все того же Дьяконова так не посчитал. Сначала меня пригласили на заседание его комиссии по информационным спорам, где, особо не слушая, признали виновным в нарушении выборного законодательства. Затем и сам крайизбирком признал факт публикации административным правонарушением и передал дело в суд на предмет административного наказания редакции.
Мировой судья Шпаковского района долго не думал - влепил, что называется, на всю катушку - штраф 50 тысяч рублей. Напрасно я потрясал своими профессиональными правами, Конституцией, законом о СМИ. Все это, оказывается, не действует, если речь заходит о защите интересов правящей партии. Хочу подчеркнуть: речь шла не о том, что сведения не соответствовали действительности. Вполне соответствовали. Речь была о том, что я, как журналист, не имел права высказывать свои оценки, мнения по участникам выборного процесса. Суд прочитал закон так, что он на время выборов фактически парализует профессиональные права журналиста. Мы в этот самый бурный период общественной жизни, оказывается, должны набрать в рот воды и лишь предоставлять страницы газеты кандидатам в депутаты для агитации на платной основе. То есть газета становится только лишь своего рода стадионом, на котором играют чужие игроки. Бред? Увы. Обжаловал решение мирового суда в районном суде - тот же результат. В Верховном суде РФ - отказ в рассмотрении. Такое впечатление, что судьи, увидев, что автор статьи склоняет самого Путина, и даже не вчитавшись в ее строки, сразу брались писать отказные постановления.
Кто там еще вспоминает про свободу слова в Российской Федерации?
* * *
Риск третий - мы всегда можем разориться из-за нарушения антимонопольного законодательства о рекламе или о конкуренции.
Надо сказать, что мы еще не до конца поняли, не до конца испытали на себе все изуверские строгости этого законодательства. Потому как штрафы там драконовские, зачастую от 100 тысяч рублей и выше, такие, что, нарушив однажды закон, впору газету закрывать. А всяческих подводных ям, в которые редакция может запросто угодить, предостаточно. Надо ли говорить, что и желающих нас туда столкнуть хватает.
В конце 2009 года, например, разразился скандал вокруг публикации рекламного объявления юридического агентства «СРВ». Надо сказать, что по федеральному закону «О рекламе» редакция за содержание объявлений ответственности не несет. Она на рекламодателе. Поэтому наш брат главный редактор их не просматривает. Обязанность эта лежит на рекламных менеджерах. Так было и на этот раз: менеджер принял объявление, выписал счет, после поступления оплаты заявил его на верстку, и объявление вышло в очередном номере.
Уже через несколько дней пришла бумага из Управления федеральной антимонопольной службы по Ставропольскому краю о возбуждении против редакции дела о нарушении закона «О защите конкуренции». Оказывается, такое же объявление напечатали еще три газеты - «Ставропольская правда», «Комсомольская правда» и «Вечерний Ставрополь», и нас обвинили ни много ни мало в сговоре против газеты «Открытая».
Тут уж и я прочитал текст объявления. «Юридическое агентство «СРВ» предлагает всем юридическим и физическим лицам, пострадавшим от не соответствующих действительности публикаций в «Открытой» газете, обратиться в наше агентство по вопросу оказания потерпевшим бесплатной юридической помощи по подаче исков о защите чести, достоинства и деловой репутации, а также подачи заявлений о возбуждении уголовных дел по фактам клеветы и оскорбления». Признаюсь, что если бы я и знал о содержании объявления до публикации, то не остановил бы ее. То, что «Открытая» постоянно подставляется под иски в судах, было общим местом. Достаточно только прочитать пару ее номеров. И не было ничего удивительного в том, что какое-то агентство собирается на этом подзаработать. Слово «бесплатный» в рекламе в наше время никого не вводит в заблуждение, потому как в пакете услуг вдруг неожиданно всплывает одна платная, от которой нельзя отказаться. Это тот самый бесплатный сыр в мышеловке. Технологии рекламы, и не более того. Профессиональной солидарности к главному редактору «Открытой» Л. Леонтьевой, как уже понял читатель, у меня не было. Потому что я уже давно не считал ее своей коллегой. Да и не только я. Эта мадам, о которой я вскользь уже ранее говорил, корчила из себя особу святее папы Римского, учила журналистской этике, без конца абсолютно бессовестно сама ее нарушая: всех коллег поучала и обличала, да так, что чувствовал себя после прочтения ее опусов облитым грязью. Не обошла и меня. По-моему, тут были круто замешаны и зависть, и отсутствие культуры, и конкуренция. Коллеги платили ей тем же: перестали признавать и даже приглашать на профессиональные встречи. Так что, повторяю, если бы я и раньше прочитал объявление, то все равно бы напечатал.
Антимонопольщики назначили нам штраф 100 тысяч рублей. Так же были наказаны «Ставрополка» и «Комсомолка». «Вечерка» сдалась, вину признала, поэтому отделалась мелким испугом: штраф, причем чисто символический, вынесли рядовому работнику, а не всей редакции. Так что со стороны эта акция антимонопольщиков очень походила на укрощение строптивых. Запомнилось заседание комиссии. Вяло в двух словах доложили, так же вяло приняли решение факт нарушения закона признать и редакцию наказать. Никто моих доводов не слушал, своих не приводил - всем все было ясно. Причина такой «принципиальности» мне лично была понятна: начальник управления В. Рохмистров, при котором возбуждались дела, фактически водил личную дружбу с Леонтьевой. В ее газете по поводу и без появлялись интервью Рохмистрова, работа его управления характеризовалась на страницах «Открытой» не иначе как в превосходной степени. Что само по себе для любой уважающей себя газеты нонсенс. Как было не отплатить? С. Никитин, новый начальник управления, фактически был вынужден продолжить дело своего предшественника. Иначе бы уронил честь мундира. В цеховом понимании, разумеется.
Все три наказанные газеты обжаловали постановления управления ФАС в суде. Обжаловало и агентство «СРВ» - его тоже антимонопольщики наказали как рекламодателя за распространение сведений, не соответствующих действительности. Дело агентство выиграло: никаких таких сведений в объявлении, если прочитать его беспристрастно, не через призму друга Леонтьевой, там не было. Это решение имело преюдициальное значение для рассмотрения наших исков к антимонопольщикам, поэтому затем выиграли и мы. Штрафы были отменены. А послевкусие осталось. О своеобразном понимании чиновниками своей миссии, когда, защищая одну газету, пытались удушить сразу три другие.
Через пару месяцев опять вижу на первой полосе своей газеты такое же объявление того же юридического агентства «СРВ» с предложением защиты прав граждан от «Открытой» газеты. И опять оставляю его в номере. Ничего личного, только бизнес.
И все-таки она есть!
- Что же это такое? - спросит иной проницательный читатель. - Власть на прессу давит, политики пытаются в своих интересах ее использовать, суды с нами расправляются, и даже контрольные органы типа ФАС не ленятся лишний раз пнуть. Где же независимость прессы?
Действительно, где она? Она, тут я рискну повториться, в личном кураже издателя, главного редактора и коллектива. В независимой материальной базе, поддержке читателей и рекламодателей. А также еще в некоторых вещах. Например, в том, что любой из нас может сегодня создать свою газету. В установленном законом порядке. Да, вас могут задавить, разорить, но вы, если в вас есть стержень, всегда можете возродиться из пепла. Независимость прессы - очень большое достижение нашего общества, и то, что она реально существует, коллектив «Ставропольских губернских ведомостей» доказал на практике.
Опять же, у нас нет цензуры в смысле государственной структуры типа упоминавшегося ЛИТО. Конечно, есть много чего другого, типа цензуры. А точнее - нажим влиятельных людей, богатых рекламодателей, которые могут перекрыть финансовый поток, звонки друзей, угрозы и т.п. Есть, наконец, у каждого журналиста свой внутренний цензор, подпитываемый Законом, карающим за диффамацию, и прочее. Но теоретически писать можно обо всем. И это уже дело техники и редакторской изворотливости или находчивости, а также личной смелости, как все неформальные цензурные рогатки обойти.
А разве не в том еще реальная независимость, что знаешь: мы можем сами себя прокормить? Да, у нашего брата очень велик соблазн сесть кому-нибудь на шею, превратиться в иждивенца власти ли, корпорации или партии. Желающих подставить эту самую шею, разумеется, небескорыстно, хватает. Некоторые из газет так и делают, садятся на чужие хлеба. Но не все. Потому что на дворе все же рыночное общество, и то, что производят журналистские головы, что катает печатная машина - уже можно продать. То есть мы можем заработать своим трудом, своей правдой независимо ни от кого. А только - от читателя и рекламодателя. Их, как известно, тысячи. А от тысяч зависеть нельзя. Тут зависимость размытая, а значит неконкретная, вольная. Тысячи руководствуются не сиюминутной выгодой, а законами человеческого общежития, в основе которых - мораль. Поэтому тысячам можно только служить. В самом высоком смысле этого слова.
Самое, наверное, важное, это то, что у нас все же есть читатели, поощряющие независимость. Читатели хотят правды, смелого суждения. Они из-за этого газету покупают. Их немного, но они есть. Надеюсь, что дальше будет больше. И это самый главный мотор независимости. Перед ним отступают и журналистский страх, и влиятельные люди, и государственные карающие структуры, и братки.
Она будет жить на свете, эта самая независимость, пока существует воля.