Вы здесь

Блеснул зрачок враждебно

Сообщение об ошибке

Notice: Undefined variable: o в функции include() (строка 601 в файле /www/vhosts/st-vedomosti.ru/html/themes/bartik/images/bg.jpg).

Блеснул зрачок враждебно

Все осточертело. Этот бег по кругу: работа - дом, дом - работа. Эти мелкие и крупные неприятности, неурядицы, словом, все, что составляет суть простого человеческого существования.

Приятели довольно завлекательно расхваливали зимнюю рыбалку на Чограйском водохранилище. Ах, какие там судаки ловятся! Бесподобные!
Уговорили. И вот уже мы втроем ранним зимним утром прем на рыбалку. В стареньком «Запорожце» тепло и даже уютно. «Маяк» бодро рапортует о больших победах в строительстве развитого социализма. На дворе - семидесятые годы.
По пути в одном городишке заправились: водка, вино, рыбные консервы, хлеб. Увы, в магазинах больше ничего нет. Ну, да ничего, на рыбалке килька в томате - незаменимый продукт.
Я жадно смотрю в окно - незнакомые места. На мой вопрос, когда же будет Чограйское водохранилище, Толик и Федя ухмыляются: как увидишь тополя, так и оно. Какие тополя? - недоумеваю я. Вот уже сколько едем, а все голая степь, песок, перекати-поле... Но вот вдали показались металлические столбы уличного освещения. Они стояли на плотине водохранилища. Ничего себе «тополя»!
Подъезжаем к небольшому домику рядом с водохранилищем. Мужик неопределенного возраста чинит ограду.
«Алексей Иванович, сколько лет, сколько зим!», - мои приятели радостно приветствуют мужчину. Видно, что он их знает. После непродолжительного вступления идет разговор о ночлеге в его доме. Алексей Иванович не возражает. Договор скрепляем распитием бутылки портвейна. Толик не участвует, лечится от запоя.
Потом заезжаем на лед, примерно с километр от берега. Лед толстый, сверлим лунки. Руки отнимаются. Радует лишь одна мысль: чем больше поставим удочек на ночь, тем больше возьмем завтра судаков. Ах, какая тишина, и даже тепло. Работаем сноровисто. Пескарей насадили на блесны, удочки - в воду.
Незаметно стемнело. Выезжаем на берег осторожно: вдруг провалится «Запорожец»?
Какие злые собаки у Алексея Ивановича, казалось, что цепи перегрызут. «А здесь иначе нельзя, - объясняет он. - Столько «бичей» бродит».
И вот нехитрое застолье. Жена Алексея Ивановича, (в молодости, видно, была красавицей) управилась скоро. Выпили за встречу, за будущий улов. Алексей Иванович все прижимал платочек к слезящемуся глазу (чинил ограду и ударил по нему проволокой). Разговор ни о чем вдруг перешел на одну щекотливую тему. Хозяин дома вот уже сколько вечеров слушает «Голоса» по радиоприемнику: передают «Архипелаг Гулаг» Александра Солженицына. Алексей Иванович возмущен: все врет писака. Я же категорически не согласен с Алексеем Ивановичем: Солженицына насильно выдворили из СССР; он наш земляк, родился в Кисловодске, а его книга «Один день из жизни Ивана Денисовича» просто потрясающа, и мне кажется, что это честный человек. Я говорил, говорил, говорил...
Алексей Иванович, время от времени прикладывая платочек к глазу, пытливо всматривался в меня, будто хотел что-то сказать, и когда было выпито уже немало водки и вина, вдруг выпалил: «А он у меня в лагере сидел!»
Я удивился, но не настолько, чтобы поверить. По пьянке что только не выдадут, только слушай. Но тут в разговор вступила его молчаливая жена: «У меня в лагере находились жены врагов народа. С ними обращались очень культурно, звали только по имени-отчеству. Кто хотел - работал, не хотел - не работал, их никто ни к чему не принуждал. Моя маленькая дочь, к примеру, увидела колечко на руке у Веры Ивановны, заключенной: какое красивое! Так Вера Ивановна сняла его с пальца и отдала моей дочке».
«Попробовала бы не отдать», - подумал я, но промолчал. В глазах жены Алексея Ивановича, перехватившей мой взгляд, показалось, блеснула сталь.
А у меня интерес к Алексею Ивановичу неимоверно возрос. Ну и семейка! Как бы его расспросить о моем любимом писателе, узнать подробности?..
Пить было больше нечего. Толику мы показались довольно скучной компанией, и он пошел спать. Федя, который слушал нас довольно внимательно, потом как-то незаметно уложил свою голову в тарелку с квашеной капустой и захрапел. Жена Алексея Ивановича тоже незаметно исчезла. Остались мы с хозяином вдвоем. Я делал безуспешные попытки разговорить своего собутыльника о его бывшем заключенном, но натыкался на какую-то невидимую стену - у Алексея Ивановича была крепкая чекистская закалка. Тепло и алкоголь разморили меня. Пустая кровать так и тянула принять горизонтальное положение. Но Алексей Иванович неожиданно принес трехлитровый баллон с жидкостью. «Чистый медицинский спирт, - торжественно сообщил он. - Будем пить всю ночь, а потом поедем к Солженицыну, где он в Швейцарии или в Америке, я ему плюну в лицо за его вранье. Голос у Алексея Ивановича был уже не столь твердым, как раньше. Я перебрался на кровать, а Алексей Иванович, стоя у изголовья, пытался меня поднять: «Ты, защитник Солженицына, вставай, я тебе о нем такое расскажу-у-у...» Но я уже не хотел слушать, прилег и не заметил, как отключился.
Рано утром нас с Федей поднял Толик. Федя благополучно проспал за столом, а я на кровати. На дворе творилось что-то неимоверное: свистело, завывало, гудело. Штормовой ветер валил с ног. С трудом мы нашли вчерашнее место рыбалки. В ход пошли пешни. Пять небольших судачков терпеливо дожидались нас на удочках. Улов незавидный. Ветер пронизывал до костей, и мы возвратились в домик. Спросили Алексея Ивановича. Жена сказала, что опять слушал радио почти до утра, а сейчас спит.
...Уезжал я оттуда с неприятным ощущением. Почему эта пара оказалась здесь, далеко от людей, отгородившись злыми собаками, глухими заборами? Почему этот человек так мучительно, словно опасаясь чего-то, со злобой слушает радиостанции, передающие волнующие свидетельства писателя?
Федя объяснил все просто: эта семейная пара регулярно берет пробы воды из канала, впадающего в Чограйское водохранилище. Состоят на государственной службе, и домик у них казенный.
...После того, как Александра Солженицына вывезли из СССР, долгое время ни в одной советской газете о нем не было ни строчки. Мне же очень хотелось хоть как-то упомянуть фамилию любимого писателя в печати. В местной газете «Коммунист» я опубликовал заметку о Владимире Салжаницыне, электромонтере горэлектросети. Но прежде его долго пытал: как правильно писать фамилию - Солженицын или Салжаницын. Он настаивал на втором варианте, и утверждал, что к писателю никакого отношения не имеет. И только потом, через много лет, я узнал что он действительно племянник Александра Солженицына, сын двоюродной сестры. Вот тебе и живи не во лжи! Кстати, когда в 90-е годы Солженицын приезжал на Ставрополье, Владимир с удовольствием купался в лучах славы своего великого дяди.

Виктор ХОДЕЕВ, г. Минеральные Воды.

Автор: 
Номер выпуска: 
Оцените эту статью: 
Голосов еще нет