Вы здесь

ДРУГ ОКАЗАЛСЯ ВРАГ

Сообщение об ошибке

Notice: Undefined variable: o в функции include() (строка 601 в файле /www/vhosts/st-vedomosti.ru/html/themes/bartik/images/bg.jpg).
Аватар пользователя admin

не вдруг, а под нажимом следователей

Случившаяся еще в ноябре 2020 года громкая история с задержанием судьи Шпаковского районного суда Е. Гладских и обвинением его в уголовном преступлении уже как-то и забылась. Но как раз сейчас она выходит, так сказать, на финишную прямую. Прокуратура утвердила обвинительное заключение по ч. 3 ст. 30 и ч. 4 ст. 159 УК РФ – попытка мошенничества в особо крупных размерах, и передает дело в суд. Не в Шпаковский районный по территориальной подсудности, и даже не в Ставропольский краевой, а в Черкесский городской суд Карачаево-Черкессии. Передает в соответствии с вынесенным в минувший четверг решением Пятого окружного суда общей юрисдикции, куда прокуратура  обратилась с соответствующим ходатайством.

О том, почему и как это происходило, чуть позже. Сначала – о подробностях самого этого громкого дела.

Версия следствия…

Суть преступления, в котором обвиняется Гладских, по версии следствия нехитрая и вроде как предельно ясная. Некто С. Лебедев 2 ноября 2020 года обратился в  Шпаковский отдел ФСБ по Ставропольскому краю с заявлением о том, что судья Е. Гладских пытается обманом, то есть мошенническим способом, завладеть его деньгами. Под видом содействия в достижении договоренности с судьями Невинномысского суда о даче взятки за назначение ему, Лебедеву, более мягкого приговора по уголовному делу. Не 6 - 7 лет, как предусматривает УК, а всего 3 года лишения свободы вроде как пообещал, если 4 «лимона» отвалит. Мол, основная сумма для судей, включая руководство, для прокуратуры, чтобы не обжаловала приговор, и немножко ему как посреднику. Лебедев предъявил диск с записью соответствующего разговора между ним и Гладских, состоявшегося в этот же день, 2 ноября. То есть, он пошел в «контору» с «заявой» якобы сразу после разговора, хотя я лично подозреваю обратное: а именно, что Лебедев с самого начала действовал под контролем оперативников.

«Контора», как водится в таких случаях, начинает оперативную разработку. Получает, что потом выяснится, без соблюдения определенных процессуальных процедур согласие коллегии краевого суда на проведение оперативных розыскных мероприятий в отношении действующего судьи.

И уже через неделю, 9 ноября, Лебедев стоит у здания Шпаковского районного суда с помеченной специальной краской «куклой», в которой две пятитысячные купюры подлинные, а остальные – муляж. Гладских переносит встречу на полтора часа к Шпаковской райбольнице, куда Лебедев приехал якобы на прием к врачу. Встреча состоялась, деньги  передаются. А дальше все, как в таких случаях и бывает: подбежали оперативники, зафиксировали преступление. Ну и сразу же, вопреки охраняемой законом тайне  оперативно-розыскных мероприятий, раструбили о случившемся средствам массовой информации как свое большое достижении, несмотря на то, что судья сразу обратился с заявлением о провокации в отношении него. Об этом, кстати, официальных сообщений не было.

Эта  версия следствия,  основанная по большому счету только на   непоследовательных, неконкретных и противоречивых показаниях  Лебедева, рушится как карточный домик, стоит ознакомиться с документами. Они опровергают и наличие события преступления, и его состав.

…которая рассыпается, стоит только покопаться

Само событие преступления состоит  из эпизодов четырех встреч между Лебедевым и Гладских, которые даже не все зафиксированы документально. Проведение ОРМ оперативниками произведено с нарушением закона, доказательства добыты ими нелегитимными средствами.

Кто такой Лебедев? Как это ни странно, он старый друг Гладских, еще со времен его работы в прокуратуре. Дружили семьями, рыбачили на базе отдыха, которой заведовал Лебедев. В разговоре Гладских называл Лебедева «Серый», «Серега», а тот Гладских – «Жень», «Жека». Что само по себе говорит о доверительных отношениях между ними.

Лебедева обратился к Гладских потому, что попал под уголовное преследование. В тот момент в Невинномысском городском суде уже шел суд над ним. Также по обвинению в мошенничестве! По двадцати двум эпизодам! Будучи судебным приставом, описывал имущество, которое реализовывал не по закону: взыскивал с должников, а в кассу ФССП не сдавал. То есть тот еще фрукт. Мерой пресечения ему поначалу было избрано заключение под стражу. Потом, в августе 2020 года, когда Лебедев  заключил соглашение о сотрудничестве со следствием, - домашний арест. Именно его  сотрудничество со следствием в том уголовном деле позволяет предположить, что Лебедев использован в чудовищной провокации в деле судьи Гладских.

  В ходе следственных действий у Лебедева изъяли телефон, в базе  которого среди прочих абонентов  находился и номер телефона Гладских. Наверняка он очень заинтересовал оперативников. Которые и сделали Лебедеву соответствующее предложение. Тому это было на руку, поскольку необходимы были бонусы и преференции по смягчению наказания.

Прием в следственных кругах известный, к сожалению подкрепленный последними правовыми новациями, гарантирующими щадящие сроки для тех, кто сотрудничает со следствием. 

Лебедев сам предложил спровоцировать судью, или может его придавили так, что ничего не оставалось делать? Вопрос остается открытым. Хотя, как потом окажется, никто ему срок не скостил, получил  по приговору пять лет колонии общего режима уже на следующий день после его провокации. Сейчас отбывает наказание в местах лишения свободы. В общем, использовали и кинули парня. И поделом.

В конце сентября того же 2020 года, находясь под домашним арестом в селе Сенгилеевском, без права общения по телефону, именно Лебедев назначает Гладских встречу.

При встрече, по версии Лебедева, он рассказывает Гладских  о своем уголовном деле и просит помочь скостить срок. Гладских же утверждает, что просто встретились как старые друзья (до этого они не виделись лет пятнадцать, было о чем поговорить), просил дать консультацию  как  себя вести в суде, какие использовать аргументы для применения судом  смягчающих обстоятельств к снижению наказания, и не более того. Разговора о помощи с воздействием на суд, и тем более каких-либо обещаний с его стороны посодействовать в уменьшении срока наказания, не было. Обсуждая семейные проблемы, Гладских сетовал, что квартира, которую он выставил на продажу за более чем 4 миллиона, уже долго не продается, а ему надо рассчитаться за дом, в котором уже живет. Дом родителей, их машина разбита в ДТП, заключен предварительный договор на покупку новой машины, за которую необходимо рассчитаться. За старую по КАСКо выплата еще не произведена. Лебедев сам предложил ему занять деньги с последующей их отдачей после продажи квартиры.

 Записи того разговора нет, поэтому в сухом остатке остается только сам факт встречи. И что инициатор ее – Лебедев. Затем тот же Лебедев утверждает, что он еще раз звонил Гладских, после чего договорились о встрече 2 ноября. Запись встречи, которая представлена в материалы дела в копии, вызывает сомнения в её подлинности. При этом сам Лебедев  препятствовал устранению этих сомнений, скрыв от органов следствия  оригинал записи встречи и само записывающее устройство. В деле нет цифрового диктофона, на котором делалась запись. Он «потерян», как потом скажет Лебедев. Хотя сам же уверял оперативников, что он у него есть, и они посоветовали его сохранить.

Похоже, свое же предложение о займе Гладских 4 миллионов Лебедев решил использовать для бонуса по смягчению наказания, обратился с заявлением в ФСБ.

В рамках производимых ФСБ оперативно-розыскных мероприятий 9 ноября  Лебедев приехал на своей машине к зданию суда, вызвал по телефону Гладских на улицу. На пороге суда объяснил, что приехал в больницу на прием к врачу и привез деньги, которые обещал по займу. Гладских ответил, что сейчас он занят, предложил Лебедеву ехать в больницу, а он, закончив свои дела, оформит документы по сделке и приедет  туда. И Гладских здесь хочется верить. Иначе почему тогда запись разговора между ними не приобщена оперативниками к материалам дела? Не потому ли, что начисто опровергает версию мошенничества Гладских?

Как следует из записи разговора в рамках ОРМ у больницы (он к делу приобщен), Гладских в своей  машине предложил Лебедеву принести паспорт. На вопрос зачем, пояснил, что он же должен знать, когда деньги будут ему возвращены. Гладских передал Лебедеву проект договора займа,  диктовал ему данные его паспорта. Причем, Лебедев в этот момент не возражал, что деньги передаются под заем, первым своей рукой заполнил   договор на 4 миллиона рублей. Которые, как следует из текста договора, Гладских обязался возвратить 31 декабря 2020 года, и в случае их невозврата в срок – пеню в размере 15 процентов годовых. Договор займа был  подписан обеими сторонами без возражений. После Лебедев  положил «куклу» на заднее сиденье машины Гладских.

Обратим здесь внимание на то, что Лебедев, прекрасно зная, что разговор записывается оперативниками, не сказал ни слова против  подписания договора займа и про наличие каких-либо  договоренностей   между ними по иному предназначению передаваемых денег. При очной ставке у следователя в присутствии адвоката в рамках предварительного следствия Лебедев подтвердил заключение им с Гладских договора займа на указанную сумму.

И еще. Заключением лингвистической судебной экспертизы, назначенной следователем, подтвержден факт заключения между сторонами в машине Гладских договора займа денежных средств, отсутствие иного подтекста в их разговоре. Кстати, это заключение не было приложено  следователем к материалам, представленным им председателю Следственного комитета РФ А. Бастрыкину. По закону он инициировал  представление перед Высшей квалификационной коллегией судей РФ о даче согласия на возбуждение уголовного дела  в отношении судьи Гладских. Разве это не говорит про намеренное сокрытие следователем уже имеющихся на тот момент доказательств, которые поставили бы под сомнение обоснованность возбуждения уголовного дела против судьи?

Как в глухую стену

Дело возбуждается. По мере следствия становится еще более очевидным, что изложенные в постановлении обстоятельства материалами не подтверждаются, ничего похожего на преступление в нем не содержится.   

Обвинение как будто вышло  из-под пера беллетриста, все в нем неконкретно, сформулировано неясно и неточно, опровергается имеющимися в материалах дела документами. Все основано только на противоречивых показаниях Лебедева, осужденного за мошенничество, при явных  нестыковках фактических обстоятельств дела и его доводов, что говорит о банальном наговоре и провокации.

Защита в период расследования пишет жалобы в адрес Следственного комитета РФ, Генеральной прокуратуры РФ, прокуратуры СКФО про многочисленные материальные и процессуальные нарушения норм права оперативниками и следствием, про игнорирование доказательств защиты,  про нарушения прав подзащитного.

Жалобы переадресованы в ГСУ Следственного комитета РФ по СКФО, которое не рассматривает доводы защиты по существу в рамках требования закона, отписывается общими фразами. Какие, мол, к нам вопросы, если сам Бастрыкин дал согласие на возбуждение уголовного дела?

После ознакомления с материалами уголовного дела защита обращается к следователю ГСУ Следственного комитета РФ по СКФО Е. Василевскому, заместителю Генпрокурора РФ А. Кикоть, а спустя две недели и к Генпрокурору РФ  И. Краснову с ходатайством о прекращении уголовного  дела в отношении Гладских в связи с отсутствием события преступления.

Следователь Василевский не только не рассмотрел ходатайство, но даже не приобщил его к материалам дела, что вообще-то является грубейшим процессуальным нарушением.

Заместитель Генерального  прокурора Кикоть, который также не рассмотрел вышеуказанную жалобу стороны защиты, подписал обвинительное заключение и направил в Пятый кассационный  суд.

 В общем, все как в глухую стену. Поневоле подумаешь: если в правовом государстве следствию и прокурору закон не писан даже в уголовном деле защищенного особым статусом  действующего судьи,  то что оно позволяет себе, когда речь идет о рядовых гражданах?

Торжество черни

Гладских до настоящего времени является действующим  судьей. Его полномочия лишь приостановлены. За его плечами 13 лет безупречной работы судьей с хорошей статистикой показателей, что следует из служебной характеристики. До этого трудился в органах внутренних дел, в последующем 5 лет работал в органах прокуратуры края, последовательно занимая должности от следователя до помощника прокурора края, далее два  года старшим референтом отдела процессуального контроля следственного комитета, где тоже хорошо зарекомендовал себя.

 Уголовное дело возбуждено, Гладских еще не преступник, но маховик отчуждения от профессиональной среды и даже от общества уже запущен. Полномочия судьи приостановлены, от рассмотрения дел отстранен, но судебный департамент обязывает его быть ежедневно на рабочем месте. Представляете, каково это восемь часов высидеть в кабинете без дела? Секретаря и помощника у тебя забрали, все тебя сторонятся, каждый  соблюдает меру самосохранения. И так месяц, другой… Согласитесь, наказание из ряда пыточных. Однако этого кому-то показалось мало. Разыгрывается целая театральная сцена для усугубления наказания отягчающими мерами.

Вечером один из оперативных работников, представившийся инспектором ФСБ Романовым, подъехавший на автомобиле ВАЗ с госномером Е 854 НТ 126, первый раз ловит судью у калитки собственного дома, второй раз пытается войти в частный двор и бесцеремонно вручить повестку. На вопрос судьи, на каком основании и без каких-либо  предъявленных полномочий это должностное лицо участвует в процессуальных действиях, ответа, разумеется, нет. Действительно, с каких это пор эфэсбешники на посылках у следкома? Или с каких это пор они почтальоны? Судья Гладских прекрасно знает процессуальную сторону закона, такую повестку не берет. Оперативники чуть ли не осаду устраивают, доходит до того, что автомобилем блокируют выезд из его гаража. Вся эта самодеятельность подтверждается видеозаписями, которые защитой вместе с жалобой отправлены тогда прокурору Ставропольского края А. Лоренцу. В ответ – ничего незаконного в действиях работников ФСБ не обнаружено.

Весь этот театр заканчивается рапортом работника ФСБ, что подозреваемый уклоняется от процессуальных действий.  Далее следуют обращение следствия в Ессентукский суд и домашний арест по абсолютно надуманным основаниям.

Но и это еще не все. Эстафету прессования судьи подхватывают сотрудники УФСИН. 

Следствие с ходатайством в суд об изменении Гладских меры пресечения с домашнего  ареста  на содержание под стражей не обращалось. Но вот следствие закончено, обвинительное заключение прокурором подписано, теперь УФСИН может напрямую обратиться в суд за изменением меры пресечения с домашнего ареста на заключение под стражу. Что он и делает, обращается в Пятый кассационный суд. Якобы за нарушение Гладских установленного судом режима. Несколько раз приезжали к нему домой для проверки, стучали, он не открыл. Значит – покинул дом без разрешения. В качестве доказательств предъявили несколько аудио записей, где инспектор стучит в калитку. Причем, что это за калитка, чья  – непонятно. Где в это время находится Гладских – тоже неясно. И при этом инспектор не утруждает себя позвонить на установленный у арестованного тем же УФСИН специальный аппарат системы технического мониторинга.

Такое впечатление, что служба исполнения наказания получила задачу во что бы то ни стало упечь судью за решетку, а  повода сделать этого по закону нет. Вот и напридумывали, что смогли.

В суде все «доказательства» УФСИН рассыпались. Меру пресечения суд оставил прежнюю – домашний арест.

Вчера те же оперативники, судебные приставы, инспекторы УФСИН, обращались к судье словами «ваша честь». А сегодня считают возможным обращаться с ним по-хамски,  опять-таки нарушая  принцип презумпции невиновности и его еще действующего статуса. Все это очень напоминает торжество черни, получившей, наконец, возможность поглумиться над тем, перед кем вчера еще ломали шапку.

И еще. Разумеется, перед законом все равны. Но меня удивляет, почему наше следствие верит проходимцу Лебедеву, чье мошенничество уже установлено и доказано приговором  суда, игнорируя прямые нарушения им  закона, уже будучи  в статусе подсудимого. Но не верит действующему судье и тем доказательствам, которые им представлены.

Посудите сами. В соответствии с постановлением суда находящемуся на домашнем аресте Лебедеву запрещено покидать место, определенное судом (село Сенгилеевское), пользоваться телефоном, общение кроме близких родственников. Но он не ограничивает себя ни в чем, неоднократно выезжает из села, пользуется без ограничения телефоном, звонит несколько раз не кому-нибудь, а судье. И никто этого из надзирающей структуры не замечает.

 Более того, Лебедев, сидя под домашним арестом дома с «браслетом» на ноге, не мог прийти на первую встречу с Гладских в сентябре, а также   в последующие встречи с ним даже в рамках  оперативных действий (провокации). Но, как мы знаем, пришел, что не было замечено УФСИН. Значит, кто-то всемогущий закрыл глаза на нарушение им специального режима? Случайно не сотрудники того же ФСБ?

Кто там еще не верит, что они стоят у истоков этой провокации и все  это можно расценить как наглядный и показательный урок от силовой структуры, которая может позволить себе все даже в отношении судьи?

Чохом оскорбили всех судей

Теперь о том, что обещал в начале статьи – об обстоятельствах изменения территориальной подсудности рассмотрения уголовного дела Гладских.

С таким ходатайством обратился в Пятый кассационный суд заместитель Генерального прокурора РФ Кикоть, подписавший обвинительное заключение. Проигнорировав при этом действующий порядок направления дела. Вообще-то уголовное дело Гладских по закону должно было рассматриваться в Шпаковском районном суде. Но поскольку в нем работает сам подсудимый, то резонно было ожидать, что дело будет передано  краевым судом в один из районных или городских судов края в рамках требований закона. Однако Кикоть ходатайствовал о направлении в другой субъект СКФО, указав в качестве основания такой причуды, что обвиняемый, работая судьей районного суда, имеет обширные связи, и, находясь под домашним арестом (под пристальным оком надзирающей структуры – А.Е.), может повлиять на правосудие. В общем, великий и ужасный, ему все под силу!

При этом Кикоть также указал, что мать обвиняемого Н. Гладских работает судьей Арбитражного суда Ставропольского края, и что она также может повлиять каким-то образом на суд общей юрисдикции.

Вообще-то позволить такое себе, должностному лицу такого уровня, это значит поставить под сомнение квалификацию и объективность всей системы правосудия Ставропольского края, а также подверженности судей этому самому влиянию. Чохом всех оскорблять!  Не говоря уже о том, что это  умаляет честь, достоинство, деловую репутацию одной из опытнейших из действующих судей Арбитражного суда, которая работает в судебной системе с 1975 года, из них 36 лет судьей указанного суда, и никогда  вопросов к ней в части необъективности, нарушений закона или судейской этики не было.

 Но мы уже убедились в деле Е. Гладских, что фантазии нашим следственным  и прокурорским работникам не чужды. Наоборот, они, и только они, а не закон, ведут их вперед.

Да и само ходатайство, похоже, продиктовано как раз возможностью следствия повлиять на судей в республике СКФО.

Защита убеждала судью Пятого кассационного суда Н. Колбину, что закон не предусматривает такого основания для  изменения территориальной подсудности и переноса рассмотрения уголовного дела в другой субъект федерации, как возможное «влияние» судей на судей. И что нет оснований  сомневаться в профессионализме и объективности  всего судейского сообщества края. Во всяком случае, таких доказательств прокуратура не представила. В том числе не представила информации о фактах негативного влияния обоих судей Гладских на судебную систему в крае. Защита предложила перенести рассмотрение дела  в любой районный или городской суд края, за исключением Шпаковского и Невинномысского, раз уж они фигурируют в деле. Перенос же в другой субъект создаст неудобства для всех участников процесса, как самого подсудимого, так и свидетелей, экспертов, повлечет для них дополнительные, не предусмотренные затраты.  Да и для УФСИН это проблема, поскольку подсудимый находится под домашним арестом, и его придется каждый раз везти на процесс в другой субъект Российской Федерации, при наличии проблемных транспортных средств. Они ломаются по дороге, как это уже было на пути в Пятый кассационный суд, который по этой причине вынес судебный акт в отсутствие Гладских.

Судья Колбина этим доводам не вняла. Отправила дело в Черкесск.

Мы много говорим и пишем об авторитете судебной власти. О том, что его надо повышать и прочее. Что судья – персона особая, можно сказать неприкасаемая. Что он защищен законом, в том числе и от провокаций типа недобросовестных попыток уголовного преследования.

Рассказанная выше история, затеянная следствием по идее для очищения судебной власти, а значит и для укрепления авторитета, на самом деле низводит ее до нуля. Более того, порочит всю правоохранительную систему в целом.

Благая цель достигается негодными средствами – что может быть разрушительнее для самой цели?

P.S. Лебедева признали… потерпевшим по делу! Что же он потерпел такого от Гладских, ведь ни рубля ему не отдал? Моральный вред! Цитирую его показания: «Мошенническими действиями Гладских причинил мне моральный вред, выразившийся в нравственных страданиях, обусловленных продолжительными тяжелыми негативными эмоциональными переживаниями вследствие потери доверия к органам судебной власти в связи с совершением в отношении меня незаконных действий судьей, к которому в связи с занимаемой им должностью испытывал особое доверие».

Оказывается, смошенничав целых 22 раза, человек тем не менее свято и особо доверял судебной власти. А судья Гладских, которого он не видел и забыл на 15 лет, вчера еще друг, а сегодня этакий злодей, это доверие разрушил. Теперь Лебедев нравственно страдает, сидя  в местах не столь отдаленных, не вспоминая даже всех людей, которых он кинул и заставил  реально страдать от его мошеннических действий.

Если бы я прочитал закавыченные выше слова отдельно от данного уголовного дела, да еще бы и не знал, что тот, кто их выдал, совершил больше двух десятков мошенничеств, да еще именем закона, поскольку являлся судебным приставом, то счел бы их куражом над правосудием. Причем очень по-своему удачным. Ведь даже у Жванецкого ничего подобного не звучало.

Номер выпуска: 
Оцените эту статью: 
Средняя: 5 (11 голосов)

Добавить комментарий

CAPTCHA
Этот вопрос помогает Нам определить, что Вы не спам-бот.
1 + 3 =
Решите эту простую математическую задачу и введите результат. Например, для 1+3, введите 4.