ИНФУЗОРИЯ ТУФЕЛЬКА

Началась эта история без малого четверть века назад. Но всплыла она на поверхность благодаря настойчивости и упорству простого мастера-обувщика В. Ермоленко лишь после 2004 года. Хотя по-настоящему так и не завершена. Не хватает жирной точки, которую давно уже должны поставить следственные органы.

Неприятное открытие

Ермоленко проработал простым обувщиком в мастерской по проспекту Карла Маркса, 59, в Ставрополе 25 лет, считай, всю трудовую жизнь. Но в 2004 году директор А. Айрапетян стал предлагать уйти в другое помещение. Или взять 250 тысяч рублей и уйти. Ермоленко не согласился. В итоге его через два года вывели из состава учредителей ООО «Фабрика ремонта и пошива обуви». Вместе с товарищем
С. Сюзевым написали заявление с просьбой вывести их из состава учредителей с имущественным паем - небольшим зданием, в котором и располагалась мастерская, где трудились. Простодушно думали, что они-то за свою жизнь заработали.

По уставу, да и по Федеральному закону «Об обществах с ограниченной ответственностью», их ООО в случае выхода обязано выплатить участнику действительную стоимость его доли или выдать в натуре имущество такой же стоимости. Вариант с выдачей денежного эквивалента Ермоленко и Сюзев просили даже не рассматривать. Но внеочередное собрание участников постановило выдать им именно денежную стоимость доли. 10 895 рублей 45 копеек первому и 14 578 рублей 89 копеек второму. После сложного пересчета Ермоленко на руки пришлось около 80 тысяч, Сюзеву - 117 тысяч. Смешные, если не издевательские, суммы. В имущественном эквиваленте было отказано.

Самое интересное для Ермоленко состояло в том, что в решении собрания значилось всего... три участника, которым теперь принадлежат, если верить выданному ему документу, 92,76 процента уставного капитала ООО, а значит, и голосов. Директору А. Айрапетяну 86,25(!) процента, бывшему директору А. Бадаляну и его отцу А. Бадаляну - по 5,13 и 1,38 процента соответственно. У него, Ермоленко, 1,62 процента уставного капитала и голосов, но его на собрание даже не пригласили.

Где же остальные участники, те, кто своим нелегким трудом создал предприятие и ради которых, собственно, и была затеяна приватизация? Как акт справедливого перераспределения от государства к конкретным гражданам созданного общим трудом богатства! Ведь, насколько Ермоленко помнит, в числе участников общества с девяностых годов находился весь коллектив. Стал разбираться. И вскрылась нерадостная, если не сказать страшная, картина.

Предприятие-призрак

В июне 1993 года на общем собрании часть трудового коллектива Ставропольской фабрики ремонта и пошива обуви решает приватизироваться. Решением собрания создается ТОО (так тогда назывались сегодняшние ООО), принимаются учредительный договор и устав. Предприятие регистрируется городскими властями (в те времена эта функция была у них, сейчас у налоговой службы) в качестве юридического лица. С уставным капиталом 5 миллионов 705 тысяч рублей, с числом участников общества 74 человека. Фактически весь коллектив. Фонд управления имуществом Ставрополя передает новому ТОО по акту целый ряд объектов муниципальной собственности, в которых и располагалась фабрика. Разумеется, за бесценок, тогда приватизация проводилась именно так. Дальше мы увидим, что объектов было не так и мало, да и стоили они отнюдь не копейки.

Но уже скоро коллектив одного из подразделений, мастерской № 32, обращается в Арбитражный суд Ставропольского края, и принятые собранием документы признаются судом недействительными. На том основании, что не все учредители присутствовали на собрании, и в том числе - представители от истца. То судебное решение в дальнейшем ответчиком, то есть фабрикой, не было оспорено. И вступило в законную силу. И вплоть до 1998 года, момента перерегистрации ТОО в ООО в соответствии с изменившимся законодательством, никаких новых учредительных документов в регистрирующий орган фабрика не представляла. Этому есть документальное подтверждение.

В юридическом смысле это означает, что Ставропольская фабрика ремонта и пошива обуви не приватизирована и не преобразована в ТОО, как была, так и осталась муниципальной собственностью. А все ее сделки от имени ТОО и впоследствии ООО не имеют юридической силы, а значит ничтожны. Власти города Ставрополя, ау! Забирайте свою завалявшуюся собственность.

По праву первой ночи?

Ну, а дальше начинаются странные, хотя и вполне предсказуемые и объяснимые в условиях нашего еще дикого рынка, вещи.

С одной стороны, год от года стремительно сокращается список участников ООО «Ставропольская фабрика ремонта и пошива обуви». С другой - не менее стремительно растет доля директора Айрапетяна в уставном капитале общества. В 1993 году, как уже сказано, участников 74 человека. У Айрапетяна - всего 6,2 процента в уставном капитале. В 1998 остается уже 24 участника, у Айрапетяна - 52,8 процента. В 2003 году - 9 участников, у Айрапетяна - 66,13 процента. В 2004 году - 6 участников, у Айрапетяна - 86,25 процента долей уставного капитала. То есть директор за одиннадцать лет стал фактически единоличным владельцем предприятия.

Данные эти точные, они взяты из акта проверки деятельности ООО «Ставропольская фабрика ремонта и пошива обуви», проведенной в феврале 2010 года главным специалистом-ревизором ГУВД Ставропольского края А. Сидоренко.

По закону, да и по уставу ТОО, а затем и ООО, любой участник общества может уступить свою долю другому участнику без согласия остальных. Уступка доли совершается в письменной форме. Это первый важный для понимания ситуации момент. И второе. Участник в любое время имеет право выйти из общества. При этом общество выплачивает ему его долю или выдает в натуре имущество такой же стоимости.

Конечно, рабочие, а это в основном простые обувщики, сидящие в мастерских и уж точно не читающие правовые комментарии к нашему сложнейшему хозяйственному законодательству, ни о чем таком не знали. И когда директор в тех или иных обстоятельствах предлагал им продать предприятию долю, якобы в производственных интересах, и при этом еще и отказаться от имущественной доли, люди забирали деньги и что-то там подписывали. Если не соглашались - нажимал и стращал: иначе не получите ничего. В итоге доли уходили не предприятию, а лично директору. Фактически он злоупотреблял своим правом руководителя. Нечто вроде права первой ночи при феодализме, только предмет вожделений не телеса юных дев, а доли в уставном капитале.

Именно такая картина в акте уже упомянутого ревизора Сидоренко предстает из объяснений бывших работников и участников общества В. Асеевой, В. Гисциева, С. Микаэляна, Л. Хрипковой, Г. Лабынцевой, уже знакомых нам В. Ермоленко, С. Сюзева и других.

Показательно, что никаких документов, подтверждающих письменное заключение сделки об уступке долей, Айрапетян в ходе проверки ГУВД не представил. Ревизор сделал вывод, что в нарушение устава общества и Федерального закона «Об обществах с ограниченной ответственностью» не соблюдены формы сделки по уступке доли в уставном капитале. Это влечет за собой недействительность сделки.

Золотые сапожные будки

Что вообще представляла собой фабрика, если за нее так уцепился и проглотил Айрапетян?

Может сложиться впечатление, что фабрика - это те самые сапожные будки и мастерские, которые в былые времена были щедро разбросаны по всему городу. Да и сейчас еще встречаются. Простейший элемент в производительных силах. Своего рода инфузория туфелька, которая стоит в самом начале развития. Чего из-за нее воевать?

Это и так, и не так. Во-первых, в составе ее собственности кроме мастерских были и добротные помещения, причем немалых площадей, земельные участки под ними. Во-вторых, мастерские все сплошь расположены в людных районах города, на так называемых проходных местах, и имеют в силу этого особую ценность. В-третьих, по мере нашего вхождения в рынок ежу стало понятно, что не мастерская чего-либо стоит, а земля под ней. И по праву единства судьбы земельного участка и находящегося на ней объекта на ее месте ты хоть небоскреб ставь. И загребай деньги от продажи его площадей или сдачи их в аренду. Что и привлекало покупателей.

Вот, например, больше десятка нежилых помещений по улице Добролюбова, 30, общей площадью 1041 квадратный метр. Они проданы в 1999 - 2001 годах разным покупателям всего за 449 тысяч рублей. То есть... по 431 рублю за квадратный метр. Для справки: недвижимость в центре города в это время стоила не меньше 20 тысяч рублей за «квадрат». Фактически даром отдал А. Бадалян, а тогда он был директором, помещения. И можно только догадываться, на каких условиях. При этом ни оценки объектов недвижимости не проводилось, ни согласия участников общества не спрашивалось.

В 2010 году Ермоленко сделал запрос о судьбе бывших объектов фабрики в органы госрегистрации. Получил выписки на каждый из них. И ужаснулся. Кроме уже известной ему продажи помещений по улице Добролюбова, в частных руках уже значились торгово-административное здание по улице Мира, 308а, нежилое здание по проспекту Карла Маркса 90а, теперь в нем ресторан-бар, мастерские по улице Серова, 377... Все площадью от 150 до 300 квадратных метров.

Ни об одной из этих сделок ни он, ни Сюзев не знали. Они были совершены в обход участников общества и проданы третьим лицам, а не акционерам, которые по уставу имели первоочередное право выкупа.

Круговорот бумаги между прокуратурой и полицией

Дальше путь Ермоленко лежал в полицию. Вместе с Сюзевым и С. Микаэляном они написали заявление о мошеннических действиях и присвоении имущества директором Айрапетяном. И тут начинается отдельная, самая интересная, хотя и невидимая глазу, часть этой истории.

Возбуждается уголовное дело. Но расследуется оно как-то странно. Будто кто тормоза периодически включает. Полиция то не может истребовать те или иные документы, то не в состоянии собрать образцы подписей бывших участников общества (в рамках уголовного дела в числе прочего проверялись и обвинения руководства фабрики в подделке подписей). Полиция прекращает дело, а прокуратура признает такое решение незаконным и возвращает на новое рассмотрение. И так свыше 40(!) раз.

Ермоленко даже обращался в суд с жалобой на бездействие следователя при принятии окончательного процессуального решения. И суд его поддержал, признал бездействие следователей незаконным и затрудняющим доступ Ермоленко к правосудию, обязал превратить его в действие.

В суд обращался и Айрапетян. С требованиями отменить постановление о возбуждении уголовного дела. Суд и его поддерживал. Дело прекращалось. Но потом вновь возбуждалось по требованию прокуратуры.

Обращался Айрапетян в суд с иском к одной из газет края. Требовал признать статью с изложением этой истории порочащей, а изложенные в ней сведения - недействительными. Суд ему в итоге отказал. Тем самым подтвердив, что все это правда.

30 декабря прошлого года Ермоленко получает из прокуратуры письмо, что в очередной раз отменено постановление следователей об отказе в возбуждении уголовного дела в отношении Айрапетяна. В нем фраза, которая вселила новую надежду: «по материалам проверки назначено проведение финансово-хозяйственной ревизии с целью установления вашей доли в уставном капитале ООО».

Сейчас на дворе уже июль. Ревизия, похоже, до сих пор не закончена. И надежда тает, как растаял декабрьский снег. Айрапетян же продолжает продавать имущество фабрики даже в момент ревизии.

Не верите? Наберите телефон 91-80-47. И вам ответят, что объект по Запорожской, 10, где раньше был цех реставрации обуви площадью свыше 300 квадратных метров, продается за 13,5 миллиона рублей. Торг уместен.

Александр ЕМЦОВ.