НЕ ОТСУДИЛИ - ТАК ЗАСУДИМ

Вчистую проиграв гражданский процесс об отмене завещания, «племянник» обращается в полицию с обвинениями нотариуса, его составившего. И та пошла на поводу.

ОДНА-ОДИНЕШЕНЬКА

Никифоровых в нашей истории аж три. Поэтому чтобы различать, будем называть каждую полным именем отчеством.

Надежда Андреевна Никифорова скоропостижно скончалась в марте 2015 года. Ни мужа, ни детей не было, все ее имущество по наследству перешло к 78-летней матери Александре Антоновне Никифоровой. Хотя обычно бывает наоборот, от старших - к младшим. Но это - жизнь, она выкидывает еще не такие коленца. Предложенный ею сюжет, как мы увидим дальше, явно достоин индийского кино. Имущество немалое - три квартиры в Георгиевске, жилой дом с земельным участком в соседнем поселке, доля в земельном участке сельхозназначения - всего на сумму 5,5 миллиона рублей.

За рамками наследства оказались 1,3 миллиона рублей. Никифорову-младшую привезли в больницу прямо с работы, была главбухом Георгиевского мелькомбината, и эти деньги оказались у нее в сумке. И не были включены в наследство только потому, что права на них сразу заявила ее подруга И. Ковтунова - мол, дала ей свои кровные обменять на евро, а та не успела. Привела даже в суд двух свидетелей. Но суд не счел их показания убедительными, деньги остались в больнице и до сих пор вроде хранятся на депозите. Как ничьи. Запомним это и пойдем дальше.

Мать после смерти дочери сильно сдала, обострился сахарный диабет, сердце побаливало. Из родственников рядом не осталось никого, о чем она постоянно и говорила, сокрушаясь. Ухаживали за ней две самых близких подруги дочери - уже знакомая нам И. Ковтунова и Е. Ступакова. С первой за несколько месяцев до кончины вроде как рассорились. Вполне возможно, из-за тех самых 1,3 миллиона. 31 июля 2017 года, когда почувствовала приближение конца, попросила Ступакову вызвать на дом нотариуса.

Нотариус П. Мерзляков с ее слов составил завещание в пользу Ступаковой. У Никифоровой дрожали руки (это у диабетиков обычное дело), так что сама заполнить строчку с фамилией в тексте завещания не смогла. Как в таких случаях в соответствии с законом делается, пригласили постороннего, ничем не заинтересованного в наследстве, дееспособного человека - Е. Бекоева. Нотариус зачитал завещание Никифоровой вслух. Та согласилась с текстом. Бекоев подписался. Дальше нотариус на официальном бланке удостоверил завещание. В тот же день внес документ во все предусмотренные законом журналы и реестры. В том числе номерной бланк завещания внесен и в Единую информационную систему нотариальных действий.

Никифорова умерла 2 августа. И на полгода дочь не пережила. Ни на похороны, ни на поминки никто из родственников не приехал. Тем самым косвенно подтвердилось, что она оставалась одна-одинешенька. Никто из родственников сразу не заявил и о своих правах на наследство.

ЗАВЕЩАНИЕ - ЗАКОННОЕ!

Спустя почти четыре месяца, 24 ноября, Ступакова предъявила другому Георгиевскому нотариусу Л. Хаустовой завещание, которое как раз и стало основанием для открытия наследственного дела. И вот чудо: уже на следующий день, 25 ноября, вдруг объявился племянник покойной В. Кацеро. Живет в Брянске, до этого никто о нем не слышал. На похоронах его не было. Его вроде как отыскала Ковтунова, которая, напомню, ухаживала за Никифоровой так же, как и Ступакова, и сама, похоже, надеялась на получение наследства.

Грустно, когда поводом для приезда племянника становится не известие, что родная тетка, престарелая, больная и беспомощная, осталась одна, и даже не ее смерть, а оставшееся после нее наследство. Наверное, это его характеризует.

Кацеро приехал и уехал. С этого момента его интересы в судах по доверенности будет представлять Ковтунова. Сам он ни на одном заседании не появлялся.

Первый ее шаг, уже как доверителя Кацеро - исковое заявление в суд о признании завещания Никифоровой-старшей не действительным. Не знаю, суд допустил описку или так написали те, кто составлял иск, но в решении суда в части обоснования исковых требований и изложения позиции истца указано, что Никифорова умерла 2 февраля 2015 года. Если верно второе, то этот факт красноречив сам по себе. Лишний раз подтверждает, что тетя была племяннику, грубо говоря, до лампочки. Не знать дату смерти той, за имущество которой бьешься?!

Георгиевский суд ожидаемо отказывает. На том основании, что ничем не подтверждено родство Кацеро с покойной Никифоровой. Апелляция оставляет решение первой инстанции в силе.

Следующий шаг Кацеро - установление судом родства. Брянский суд это устанавливает. Далее - новый иск в Георгиевский суд. Интересы Кацеро опять представляет Ковтунова. В этом процессе, спустя год после смерти Никифоровой, Ковтунова вдруг предъявляет в качестве доказательства медицинское заключение по результатам комплексного психолого-психиатрического исследования. Подписано двумя врачами-экспертами. Удачно составленное ровно за три дня до оформления завещания. Вроде сама Ковтунова, как ухаживающая за больной, их и приглашала. Представляет в обоснование того, что Никифорова не могла понимать фактический характер завещания и была в состоянии недееспособности. Странность в том, что Ступакова, которая ухаживала за больной, никаких врачей-экспертов в тот день не видела. Вторая странность - в первом судебном процессе, как и на стадии апелляции, это заключение не предъявлялось. Что позволило ответчику заподозрить его фальсификацию.

Суд этот довод услышал, предлагает сторонам провести судебно-психиатрическую экспертизу покойной. Но Ковтунова против. Считает, что заключения специалистов-экспертов достаточно. Понимает, что фальшивка вылезет? В итоге суд отказывает Кацеро. Указывает, что требования закона при составлении завещания соблюдены, у суда нет оснований ставить под сомнение добросовестность нотариуса Мерзлякова и выполнение им требований порядка соблюдения нотариальных действий.

Апелляционная, а затем и кассационная инстанции оставляют это решение в силе. Что является самым убедительным доказательством того, что завещание оформлено нотариусом Мерзляковым правильно, в рамках закона.

Борьба за 5,5 миллиона окончена?

Не тут-то было.

ЕЕ В ДВЕРЬ - А ОНА В ОКНО

Ковтунова заходит с другой стороны. Обращается в полицию с заявлением о том, что ей «стало известно о совершении уголовного преступления» - изготовлении нотариусом Мерзляковым поддельного завещания в пользу Ступаковой. Не получилось отменить завещание - засудим того, кто его заверил? И таким окольным путем дойдем до цели?

Ей отказывают, не видят признаков преступления. Пишет снова - опять отказывают. И так четыре раза. На пятый раз (о чудо!) старшим следователем СО МВД России по Георгиевскому городскому округу Аллой Анатольевной Никифоровой выносится постановление о возбуждении уголовного дела сразу по нескольким статьям Уголовного кодекса в отношении нотариуса Мерзлякова.

Итак, в нашем сюжете появляется третья Никифорова. Рискуем запутать читателя. (Где вы, сценаристы и режиссеры индийского кино? Подхватывайте!) Защита Мерзлякова, естественно, пытается узнать, не является ли она родственницей покойных матери и дочери? Ведь следователь по закону не может вести дело в случае прямого родства и заинтересованности. А в данном случае не исключен ведь и такой поворот, что вдруг объявившиеся родственники попытались вернуть ускользнувшее наследство через своего человека в органах. Да и странность: четыре следователя отказали, а пятый именно с фамилией Никифорова взялся вести дело.

Следователь уверенно отвечала, что родственницей не является. Но вела уголовное дело так, что сомнения в ее искренности возникли. И очень серьезные. Потому как, и это увидит дальше читатель, на закон даже оглядки не было.

Первая статья Уголовного кодекса, которая вменяется Мерзлякову - совершение преступления по части 2 статьи 202 УК. Это злоупотребление частным нотариусом полномочиями, использование их вопреки задачам деятельности, в целях извлечения выгод и преимуществ для других лиц, совершенное в отношении заведомо недееспособного лица.

Строится обвинение в основном на том, что Никифорова-старшая была заведомо недееспособным лицом. А нотариус, такой-сякой, воспользовался ее беспомощным состоянием и облапошил. Но следователь должен бы знать, что недееспособность - это юридический факт, а не оценочная категория. Она может быть установлена только судебным решением, на которое должна быть ссылка в обвинительном заключении. Чего нет, да и не может быть, поскольку такого судебного решения не имеется в природе. К тому же сам юридический факт признания гражданина недееспособным должен предшествовать моменту совершения против него преступления. Но ни при жизни, ни после смерти Никифоровой-старшей никто не обращался в суд с заявлением о признании ее таковой. Она нетрудоспособной не признавалась и над ней не устанавливалась опека. В основание своего ошибочного вывода следователь кладет заключение судебно-медицинской экспертизы, составленное по его же постановлению через несколько лет после смерти Никифоровой. Но оно говорит лишь о наличии заболевания. И может быть только основанием для признания гражданина судом (!) недееспособным. И никак иначе. Следователь же именно его положил в основу своего вывода, поставил тем самым телегу впереди лошади.

И еще момент. Нотариусу при удостоверении завещания должно быть достоверно известно об имеющемся решении суда о признании гражданина недееспособным. Мерзлякову известно не было. Да и как можно знать то, чего нет? И как можно винить его в том, что он не знал о том, чего нет?

Статья следующая, вытекающая из названной выше - часть 4 статьи 159 УК - мошенничество в особо крупных размера. Следователь вменяет Мерзлякову обман и хищение всех наследованных активов на те самые 5,5 миллиона. То есть сначала абсолютно противозаконно обвиняет в том, чего не было, а затем еще и пристегивает мошенничество. Которого тоже не было.

Еще одна статья обвинения Мерзлякова - по части 2, статьи 327 - изготовление поддельного официального документа.

Но какая подделка завещания? И каким образом она совершена? Об этом в обвинительном заключении ни слова. Сама эта формулировка никакими доказательствами не подтверждена. Опытный нотариус, которому я задал вопрос, сказал, что удостоверить завещание задним числом абсолютно невозможно! Это значит, что понадобилось бы задним же числом внести данные в реестр нотариальных действий, в книгу учета наследственных дел, в алфавитную книгу наследственных дел, в алфавитную книгу учета завещаний, в Единую информационную систему нотариальных действий, которую уж точно не ведет сам нотариус. Весь этот учет складывался столетиями, заточен как раз на то, чтобы не было злоупотреблений, и переступить его рамки практически просто невозможно. Завещание внесено Мерзляковым во все эти книги и реестры именно в день его составления.

А как может следователь говорить о подделке завещания, если оно признано судом в гражданском процессе действительным и законным? Причем судом трех инстанций! Тем самым, где отказано в иске Кацеро-Ковтуновой и о котором мы уже рассказывали выше. Наличие вступивших в законную силу судебных решений имеет преюдициальный характер. По закону обстоятельства, установленные вступившим в законную силу судебным актом, признаются судом, следователем, прокурором без дополнительной проверки. Так что все обвинения в этой части просто надуманы, а попытка пересмотреть решения судов - противозаконна.

И, наконец, последняя - части 1 статьи 30 и части 4 статьи 159 УК РФ - покушение Мерзлякова на мошенничество путем попытки хищения или приобретения прав на те самые 1,3 миллиона рублей, которые до сих пор на депозите в больнице. Следователь безапелляционно утверждает, что это деньги Никифоровой-старшей и что нотариус покусился на них путем составления подложного завещания от ее имени. Но абсолютно ничем это не доказывает. Указанные средства не вошли в наследство, полученное ею от дочери, а значит - ей и не принадлежат. Каким же образом составивший завещание именно на это наследство, да к тому же не на себя, нотариус может на них покушаться? Тот самый случай, когда в огороде бузина, а в Киеве дядька.

К тому же Ковтунова доказывает на каждом углу, что это ее деньги. Даже в суд за ними ходила. Может, она покушалась тем самым на мошенничество? Тут больше оснований подозревать. Ведь не доказала, что она их хозяйка, суд ей деньги не отдал.

Фарс следственный перетек в фарс судебный

В общем, невооруженным глазом видно, что следователь проявила полную юридическую безграмотность. Кстати, сдала сырое обвинительное заключение в отношении нотариуса Мерзлякова - и ушла на пенсию. Как дверью хлопнула. Даже если брак в работе, а тем паче заинтересованность, вскроются, теперь ее карьере ничего не грозит.

Однако этот документ утвердил прокурор города. И сейчас уже идет судебный процесс. Попытки защиты вернуть дело прокурору на доследование успехом не увенчались: суд такое ходатайство отклонил.

Закончен допрос свидетелей. Впереди прения.

Не будем хоть каким-то образом оценивать судебный процесс. Но того, что уже известно, достаточно, чтобы сделать вывод о надуманности и противозаконности и обвинения, и судебного следствия.

И задать очевидные вопросы. Почему возбуждается дело по статье УК о злоупотреблении нотариусом своими полномочиями в отношении недееспособного лица, если это лицо не признано недееспособным? На каком основании возбуждается дело о мошенничестве нотариусом с оформлением завещания, если оно признано судами в ходе гражданских процессов абсолютно законным? А также - дело о подделке документов, текста завещания, если оно законно, что доказано судом? Почему возбуждается дело о покушении нотариуса на мошенничество при составлении завещания путем присвоения денег, которые вообще не являются частью наследства и в настоящее время просто бесхозные?

Без ответа на эти вопросы судебное следствие рискует превратиться в фарс.

Не фарс здесь только борьба за большие деньги, причем с участием силовой структуры.

Александр ЕМЦОВ.